История из жизни одной дворовой собаки
Елена Павловна спешила на работу. На поездку приходилось затрачивать час-полтора
из-за постоянных пробок транспорта в городе и, чтобы не опоздать, приходилось подниматься немного раньше, пить на ходу утренний кофе, и мчаться к остановке, которая была почти рядом, за углом её дома.
Елене Павловне всего двадцать пять лет. Но уже в свои молодые годы она подавала большие надежды и считалась перспективным работником. Её заметили, назначили заведующей районной ветеринарной клиникой. Сослуживцы с одобрением восприняли новость. Занимаемая должность совсем не изменила характер девушки. Стройная, русоволосая, она подкупала своей добротой. Её серо-голубые глаза всегда искрились задором и могли растопить лед в душе у самого закоренелого зануды. Коллеги между собой называли её “наше солнышко или “солнечный зайчик”. Но к работе Елена Павловна относилась очень требовательно. Самые сложные операции по спасению животных она выполняла виртуозно, с большой любовью, и четвероногие пациенты отвечали ей взаимностью. Да и что говорить: даже хозяева её подопечных души не чаяли в этом ветвраче.
Вот и сегодня еще не успела Елена Павловна подойти к двери лечебницы, как в сумочке зазвонил телефон: один из почитателей её профессионального таланта взволнованным голосом просил о помощи для умирающей у мусорных баков на рынке собаки…
…Собака дворовой масти лежала на столе. Шерсть светло-кофейного цвета была пропитана кровью. В боку - рваная рана, левая лапа, сильно раздробленная, висела безжизненно. Животное не реагировало на боли в теле, только в глазах боль потери сияла огромной раной.
Елена Павловна, сжав плотно губы, тихо прошептала: « Кто же мог так издеваться над животным? Зачем и кому могло прийти в голову раздробить её лапу, раны имеет рваные края, словно ее волки грызли? Потерпи, милая, я твой друг, потерпи еще немножко и - все твои мучения уйдут в прошлое, будешь жить и радоваться». «Точно, жить будет, - повторил эхом её помощник Пашка, снимая перчатки. Коренастый мужчина двадцати пяти лет доброжелательно поглядел на собаку. Он устало присел на стул и характерным движением курильщика рукой полез в боковой карман халата.
- Ты с ума сошел! - воскликнула Елена Павловна, метнув на него взгляд, подобный вспышке молнии. От гнева ее серо-голубые глаза стали сине-черными. Брови взметнулись вверх. Её хрупкое тело напряглось, готовое в любую минуту закрыть собой пациента на столе.
- Курить в операционной? Марш на улицу!
Пашка миролюбиво поднял обе руки вверх и, смеясь, произнес:
- Тише, тише, Гроза! Ясное солнышко спряталось за тучи и взорвалась Гроза. Тетя Маша, срочно уберите от нашего доктора колющие, режущие предметы – убьет или прирежет меня и будет маленький трупик.
Он весело подмигнул уборщице, стоявшей рядом и растерянно на него смотревшей. Женщина в этот момент еще не понимала, как себя вести в данной ситуации: то ли Пашке- сорванцу дать по шее, как обычно, то ли защищать свою любимицу от его очередной выходки.
- Да я и не думал, и в мыслях не было. Вот, хотел показать находки, - он протянул кусок стальной проволоки. - Это я нашел в ее раздробленных костях, когда их собирал в одно целое. Такое впечатление, что её привязали за ногу и долго били по передней лапе.
- Нет, Паша! – подумав, возразила Елена Павловна, вновь превратившись в“ солнечного зайчика”. Я не знаю, что произошло с этим животным, но у меня подозрение на самоубийство.
Пашка удивленно вытаращил на девушку глаза:
- Во даёт! У неё уже собаки живут по правилам людей. Это только люди могут себя убить, повесить, но собака… Я такое слышу в первый раз и от кого? От ветеринара, от заведующей… Невероятно!
- А проволока - вот эта? Она, что, тоже её сама себе на лапу намотала?
- Не знаю, откуда этот кусок проволоки, - возразила Елена Павловна. - Возможно, когда ее поднимали с земли, вот эта проволока зацепилась за лапу и застряла там. Но ты внимательней, без насмешки, посмотри на рану в боку. Разрывы идут сверху вниз. Это какой зверь мог так напасть? И смотри: сколько могла, доставала своими зубами, вырывая шерсть с мясом. Странная история!
Двери в операционной заскрипели и стали медленно открываться. В узкую щель пыталась просунуться морда хорошо знакомой ветеринару пациентки - черной с коричневыми подпалинами суки-добермана, таща за собою хозяйку, женщину лет пятидесяти. Находившиеся в кабинете с интересом наблюдали этот «паровозик»: впереди - “электровоз”, а сзади, держась за поводок, - “тормоз”. Тетя Маша, уборщица, попыталась собаку остановить своей мощной грудью. Она расставила руки и ноги, преграждая ей путь. Но та упрямо шла вперед, и хозяйка чистоты и порядка ретировалась от ее гневного взгляда и грозного рыка.
Елена Павловна, улыбаясь, посоветовала хозяйке:
- Да, отпустите вы её с поводка – задушите еще! Куда это она так рвется?
Пашка привстал со своего места, пропуская не прошенную гостью. Пришедшая собака, не останавливаясь, подошла к столу, где лежала оперированная, приподнялась на задних лапах и лизнула нос у больной... Затем оглянулась на стоящих рядом людей, которые молча за всем этим наблюдали, положила свою голову у лап больного животного и замерла.
- Вот вам и животные! - удивленно воскликнула хозяйка добермана. - Словно все понимает, все чувствует и переживает. Она тащила меня именно сюда, а я не понимала - только возмущалась. Мне и в голову не могло прийти, что моя Лига ведет именно в ветлечебницу, чтобы проведать свою подружку…
- Вам знакома эта собака? - спросила её Елена Павловна.
- Да! - утвердительно ответила та. - Это Пальма. Моя Лига часто с ней играла, когда я выводила свою воспитанницу на прогулку. Она живет на рынке - на нашем, овощном. У нее не так давно были щенки. Три милых, толстых карапуза…
… Поздним холодным зимним вечером Пальма почувствовала, что скоро на свет появятся её малыши. Люди позаботились о ней - устроили теплое убежище, рядом всегда была вода, еда.
… Маленькие пушистые комочки уткнулись влажными носиками в её теплый живот. Она нежно облизала каждого, прижимая к набухшим соскам. Уснула счастливой, умиротворенной. А утром эти же люди приходили, внимательно рассматривали её детенышей. Мама-собака сама не могла на них налюбоваться. От удовольствия и счастья она высунула свой язык, как бы прикусив его кончик, весело виляла хвостом. Ей казалось, что её малыши - самые лучшие и красивые во всем мире.
Сутками новоиспеченная мамаша не выходила из конуры. На улице снег, дождь, а в её убежище сухо, тепло. Искать корм ей не приходилось - всего было много и даже оставалось. Голуби стайками садились у будки, подбирая остатки пищи.
Щенки росли здоровенькие, мордастые. Повзрослев, устраивали игры, смешно ковыляли по территории рынка еще не окрепшими ногами. Черные глаза-бусинки весело изучали окрестность. Пальма радовалась, гордилась своим потомством, часами наблюдая за малышами. Её материнское сердце замирало от восторга…
Люди готовились к празднику. Рынок преобразился: везде стояли зеленые елки, яркими цветами переливались гирлянды, разноцветные шары манили взгляд своими серебристыми боками.
Пальма с малышами тоже принимали активное участие в приготовлении к празднику. Они бегали под ногами продавцов и покупателей, выпрашивая лакомства. Или затевали игры прямо на площадках рынка среди срубленных елок и сосен - устраивали куча мала, бежали от страха в разные стороны, когда на их головы сваливались зеленые красавицы.
Но горе тоже было на пороге. Эти же люди, что кормили её малышей, разлучили - унесли куда-то двоих. Пальма очень тосковала - не прикасалась к пище, а всю свою нежность отдавала самому маленькому детенышу, который стал смыслом ее жизни. А малыш был доволен - молока доставалось вдвое больше, он рос упитанным и очень забавным.
Но мама-собака зорко следила за озорником. Старалась, чтобы всегда был у неё на виду. И даже когда отлучалась проверить свои владения - территорию рынка, малыш ковылял рядом.
Но в один момент Пальма не сразу заметила его отсутствие. Он куда-то вдруг исчез. Она в растерянности бегала по территории, жалобно скулила. Проходило время, но её малютка не находился. Тогда Пальма стала громко лаять, призывать людей на помощь. В этом лае было столько боли и отчаяния, что люди, оставив свои дела, поспешили на её зов. Все вместе искали пропавшего щенка. И к вечеру нашли умирающим возле мусорных баков. Все его маленькое тельце сотрясала мелкая дрожь. Он тихо и жалобно скулил. Мама-собака пыталась поднять щенка на ноги - облизывала, толкала носом, но все её усилия бы напрасны.
Пальма решила порадовать малыша новогодними игрушками. Она раз за разом бегала к прилавкам, тайком тащила все, что ярко сверкало, и укладывала рядом со своим малышом. Вот ей подвернулась большая кукла - ее Пальма тоже положила в изголовье детеныша. Но он не реагировал, продолжая тихо угасать.
Пальма села рядом с ним и жалобно, протяжно завыла. Её материнское сердце разрывалось от горя - от невосполнимой потери такого славного глупого бутузика. Затем она легла рядом с трупиком, и из ее глаз потекли настоящие человеческие слезы, оставляя тонкую полоску на светлой шерсти. Она никого не подпускала, с огромной решимостью набрасывалась на каждого, кто пытался отобрать последнюю надежду. Их вместе заносило белым пушистым снегом…
Трупик щенка дворники рынка все же убрали, когда собака лежала без движения. Они подумали, что собака тоже сдохла, но не решились выбросить на свалку сразу двоих – почему-то не поднялась рука. Все знали о горе этой собаки…
… А она, очнувшись и не найдя своего малыша, в ярости стала кусать свою лапу -слышался только хруст костей. Боли физической не чувствовала, боль душевная была намного сильнее. Эта боль раскаленным железом вонзалась прямо в сердце. Пораженная горем мать от безысходности приняла решение убить себя. Она с огромной силой вонзала острые зубы в свой бок, рвала шерсть раз за разом. Клочья этой вырванной шерсти летели в разные стороны, кровь густой бордовой массой покрывала асфальт под ее телом, но собака уже ничего не чувствовала…
… Пальма открыла глаза и смотрела мутным, ничего не понимающим взглядом на людей в голубых халатах, на знакомую подружку Лигу, которая радостно завиляла обрубком хвоста и лизнула свою любимую подружку в нос. Пальма попыталась встать, но силы еще не восстановились после перенесенной операции. Елена Павловна ласково погладила животное, успокаивая:
- Лежи, милая, жизнь продолжается. Все у тебя будет хорошо. Я оставлю тебя здесь в ветлечебнице, пока совсем не выздоровеешь. Ты прости, но придется еще раз тебя оперировать, только так ты больше не испытаешь боль от потери своих малышей. На ухо я поставлю отметину, и люди будут знать, что ты находишься под моей защитой…
Январь 2015 г.
.