Бежал заяц сломя голову, но вдруг резко остановился и задумался: «А зачем я родился?!».
Ничего не придумал заяц, как ответить на этот вопрос, хотя простоял неподвижно несколько минут, побежал дальше.
Но запомнил этот момент и этот день.
Более того, ему показалось, что с этого дня мир для него изменился: он вдруг ощутил своё «я» так же отчётливо, как он ощущает отчётливо свой орган, позволяющий ему назваться мужчиной.
Очевидно, «я» начинается с вопроса «зачем?».
Пока ты не задал себе этот вопрос, до тех пор нет у тебя твоего «я».
И не важно, какой ты дашь ответ на этот вопрос, ибо «я» начинается не с ответа, а с вопроса.
И человек начинается не с ответа, а с вопроса. Задал себе вопрос и – начал становиться человеком!
Вообще, всякое живое «я» начинается не с ответа, а с вопроса.
Порой кто-нибудь всю жизнь ищет ответ, а лишь под финал понимает, что ответа нет и не было никогда, а самое ценное – это не ответ, а вопрос.
Заяц задал себе этот вопрос, задумался над ним, и весь мир для него изменился с этой поры. Именно с этого момента он стал себя осознавать, стал помнить себя.
И вместе с тем он перестал быть 100-процентным зайцем. Бегать он теперь стал не так уж скоро, иногда останавливался, замирал, часто вполне мог стать жертвой хищников, потому что, задумавшись, абсолютно терял бдительность: хочешь, бери голыми руками, хочешь, пробегай мимо.
Зайцы вокруг стали поговаривать, что заяц с его задумчивостью долго не протянет. Конечно, чтоб в тайге выжить, нужно всегда быть настороже, а это у зайца теперь не всегда получалось.
К своей семье заяц заметно охладел. Теперь он меньше и меньше стал бывать с зайчатами, предпочитая по вечерам теперь сидеть в кустах у реки.
Река своим ритмическим шумом настраивала его на мышление. Ему хорошо думалось у реки, и думая, он ощущал полноту бытия.
Как хорошо, глядя на утекающую воду, слушать перекликающиеся звуки воды, словно эти звуки перекликаются и с твоими мыслями, и ощущается преисполненность процесса жизни!
Один раз он, думая возле реки в кустах, вдруг почувствовал, что рядом кто-то есть. Реакция у зайца оказалась мгновенной, он стряхнул с себя мышление, огляделся и увидел недалеко от себя волка, сидящего на открытой поляне. Он, судя по его позе, тоже думал под шум реки.
Неловкая ситуация, заяц растерялся, не знал, что делать, как поступить. Рядом с его природным врагом – волком совсем не думалось, по телу бежала инстинктивная дрожь, ему хотелось сорваться с места и бежать куда глаза глядят.
Но ситуацию разрядил сам волк. Он начал говорить – тихо и слышно, и вполне понятно, хоть заяц и полагал до этого, что он ничего не понимает по-волчьи:
– Не бойся, я тебя вижу давно, привык, знаешь ли, делать несколько дел сразу, вот сижу думаю и гляжу на тебя. Не бойся, я тебя не съем, хотел бы, съел бы давно. Не потому не съем, что я сыт, нет, я не сыт, скорее голоден, да, я голоден, но тебя я не съем.
– Потому что несколько дней назад я задал себе вопрос: – А зачем я живу? Задал себе вопрос и задумался. После этого мир для меня изменился, я перестал быть машиной, я стал думать, прежде чем что-то сделать, я стал искать, почему я делал то, что я делал, и в чём смысл моих действий и всей моей жизни. Ты не смейся, может быть, и ты тоже когда-нибудь станешь таким. Ты подумаешь, а при чём здесь ты? А притом, что в тебе я вдруг почувствовал близкую мне душу. Я хочу с тобой общаться, а не есть тебя. Тебе понятно, о чём я говорю?
Заяц слушал слова волка и понял, что и он обрёл близкую для себя душу. И думаться стало легко! Наконец он заговорил:
– Волк, по природе мы с тобой враги, а по душе, выходит, – друзья. Что мы поставим во главу угла: природу или душу?
– Душу, душу! – закричал волк, но тут же смолк и сник, так прихватило его голодом. И распластался на земле, охая.
– И я выбираю душу! – воскликнул заяц, увидел, что волк распластался, выбежал из кустов и помчался к лежащему волку.
– Что с тобой, волк, больно? – заяц вплотную приблизился к волку и стал его ощупывать.
Наконец волк совладал с собой, поднялся и сел, во все глаза стал смотреть на зайца, так смотрел, что тот засмущался и задрожал от страха.
– Ты что так смотришь на меня? Мы ведь решили, что по душе, а не по природе? Неужели ты меня сейчас съешь? – слова зайца выражали надежду и страх с тревогой, непонятно, чего было больше в его словах.
Волк опомнился и быстро заговорил:
– Не съем, мы же по душе! Просто я никогда прежде не разглядывал зайца так близко. А ты оказывается, красив! Как мы, волки, раньше могли съедать такую красоту?!
– И я волка не видел так близко, сердце своё вернуть не могу, куда-то в пятки ушло. Ну да ладно, мир так мир!
– О чём ты сейчас думаешь? – задал вопрос волк.
– Что все-таки я тебя съем, прости! – так сказав, волк набросился на зайца и вгрызся в его шею. Заяц захрипел и скоро испустил свой дух. Волк стал жадно поглощать плоть недавнего друга. Природа оказалась сильнее, чем душа.
А потом волка стало тошнить, он носился вдоль по берегу, не имея возможности привести в порядок свои недра, которые грозились извергнуться вон. В конце концов он вырыгал пережеванную плоть зайца вместе с кровью.
Ему стало легче, потому что перестало тошнить, и тяжелее, так как вернулось тупое чувство голода. Он снова стал носиться вдоль по берегу.
Между делом попался ему еще один заяц, волк проглотил его без всякого сожаления, чувство голода исчезло, и тошнота не вернулась. Волк стал испытывать некоторое облегчение, не торопясь, отправился восвояси.
Проковылял мимо того места, где сам недавно сидел и думал, оглянулся, увидел место, где сидел тот заяц. Стали течь слёзы, тоскливо стало, волк побежал.
На одном из поворотов чуть не выколол себе глаз случайным сучком, поцарапался боком об еще один сучок. Вернулся, стал ломать дерево, сучок которого его поранил. Ухватиться за ветку не смог, она все время соскальзывала.
Наконец бросил дерево, оставил желание мести, стал о чем-то думать, соскочил с мысли, стал кружиться по поляне, а солнце в его глазах кружилось ярким пятном вверху, кружилось, кружилось, приобрело образ съеденного им зайца, друга, такого же мыслителя, каким недавно был сам, но теперь он не такой, да и тот заяц не такой. Тот заяц теперь приобрел вид груды мяса, пережеванного и отвратительного, от вида которого подступает тошнота и неуютность.
– Надо бежать! – прокричал волк и, упав на холодную землю, стал рыдать, сотрясаясь в такт своему рыданию.
Через какое-то время рыдания иссякли, прорезался голос, смазанный слезами:
– Почему всё так? Мысль не может существовать без жадной плоти? Победит плоть, мысль испортится, победит мысль…нет, мысль победить жадную плоть… такого ей не дано…не дано, Господи, мысль всегда в тени плоти, без плоти ничего нет…а смерть – она разрушит мысль, но пока есть плоть, есть мысль… ну вот, я сдался плоти, убил прекрасного друга, теперь я одинок, ничтожен, отвратителен, ужасен…а ведь мог бы друга сохранить…что, нет других зайцев? Нет, видимо, раз я бросился на самое дорогое…увы мне! Нет мне жизни, нет мне и мысли.
Теперь волк стал думать, бегая как угорелый:
– Жизнь и плоть – одно и то же, нет духа без плоти. Если так кажется, то это такой же обман, как и то, что солнце кружится вокруг земли. Ведь на самом деле земля крутится вокруг солнца. Стоп, значит, духа нет? Как же нет, если я есть, я, который думает и говорит, ведь я и есть этот самый дух! Следовательно, дух есть, раз есть я. О чем я думаю? Я думаю не о том, что духа нет на свете, дух есть, и этот вопрос не может иметь два ответа. Я думаю о том, что дух неотделим от плоти, дух есть свойство плоти. Когда живет плоть, живет и дух. Испортилась, заболела плоть, искалечилась, сразу же заболевает и дух, превращаясь в калеку тоже. А когда плоть умирает, то вместе с плотью умирает и дух. Умирает, значит, исчезает: был, был и нету. Значит, и я когда-то исчезну? Исчезну, и испарюсь раз и навсегда. Не может этого быть!
Волк бегал по полям и лесам, думал и питался плотью. Он научился думать – не находясь в состоянии покоя, как прежде. Но когда бегаешь и думаешь, жизнь, кажется, проходит быстрее. Уходит в никуда – с быстротой твоего бега. Вот какой был волк. И однажды он умер, то есть исчез с поверхности земли.
Нет, не исчез, а снова родился – каким-нибудь живым существом, например, тараканом или соболем, свиньей или птицей феникс, комаром или человеком. Родился, чтобы пожить и снова умереть. И так множество раз.
Благо, каждое новое рождение мы начисто забываем, словно его никогда у нас не было.
29 декабря 2014 г.