глава четвёртая
То, что остаётся
Август баловал тёплой погодой. Я жила в предвкушении замечательной поездки. Специально прогуглила и выбрала наиболее интересные экскурсии. Тур в Хорватию – моя самая трепетная и хрустальная мечта.
Вообще я очень люблю путешествовать. И все деньги, которые остаются, благодаря моему спартанскому образу жизни, я трачу именно на этот вид человеческой деятельности. Ещё я делаю небольшие зарисовки и фотографирую памятники или пейзажи с необычного ракурса. Коллекционирую впечатления, записывая самые первые мысли, которые приходят в голову, едва я ступила на землю новой для меня страны.
Ничто не омрачало подготовку к отъезду.
Ничего. Никаких писем и звонков.
Завтра заеду к Дореми попрощаться, а через два дня я буду в Москве. Переночую в Измайлово, утром снова самолёт. На этот раз прямиком в Дубровник!
И, да здравствует море, отдых, новые впечатления, встречи и снова...
Да здравствует море!!!
В самом радостном и беззаботном расположении духа я открыла дверь общежития, сразу даже не обратив внимания на какой-то глухой удар за ней, за дверью, ведущей в мою обитель…
Когда я вошла, он был ещё жив. Мужчина лежал на полу. Глаза, обращенные в небо, были открыты. Правда, небо ему заменял высокий потолок нашей пятиэтажной общаги.
Возможно, это был какой-то самый последний импульс… Он протянул мне руку и произнёс:
– Теперь нить оборвалась!
Его рука дрогнула, и он как-то сразу изменился в лице, словно окаменел.
Я стояла прямо у дверей не в силах пошевелиться. Этот незнакомый человек был первым, кого я видела мёртвым...
Винтовая лестница – не самое удачное изобретение человечества. Крутая и узкая, она устремилась вверх.
Как ни странно, меня не тошнило, да и вообще, не было никаких неприятных ощущений. Я смотрела на него как на опустевший сосуд. Как на тело, из которого только что выскользнула жизнь.
_____________________________________________________
***
Из дневника Евы:
23 января 1999.
Суббота.
Одна. Одна. Одна…
Если вы когда-нибудь сгорали на солнце до волдырей,
а потом кожа слезала, оставляя влажные красные круги,
то вы можете понять, как это больно!
Таська, наверное, тоже не может до конца принять это
решение. Но родители непреклонны.
У мамы – любовь, у отца – обида.
Мне так хотелось обнять Таську на прощание, но она
замерла, как мумия… Нет. Я буквально почувствовала,
что у неё отросли колючки. Я побоялась подойти к ней.
Просто, смахнув слёзы, села в машину и больше не
смотрела в её сторону. Когда машина тронулась,
я оглянулась. Мне показалось, что сестра, не веря во
всё происходящее, вытягивала шею, и смотрела, смотрела
в след отъезжающего автомобиля...
05.03.2015
(продолжение следует...) http://www.proza.ru/2015/03/07/772