История "Крысы" Любы Салкиной
Пока Верка Саврасова обживается в исправительной школе, стоит рассказать еще об одной главной участнице повествования.
ЗА ЗАКРЫТОЙ ДВЕРЬЮ
"Насилием в семье признаются любые умышленные действия физической, сексуальной, психологической или экономической направленности одного члена семьи по отношению к другому в случае, если эти действия нарушают конституционные права и свободы члена семьи как человека и гражданина и наносят ему моральный вред, вред его физическому и психическому здоровью".
Нынешняя реальность такова, что многие дети платят страданиями и даже жизнями за ценности и неизмеримо меньшие: за самоутверждение родителей в их семейной жизни, за устройство папиной или маминой личной жизни. Дети становятся заложниками пьяных отцов и постоянно раздраженных матерей, их мучают родственники, воспитатели детских домов и так далее.
Насилие в современных семьях дело, к сожалению, обычное, но от того эти преступления не становятся менее страшными и опасными для общества. Чаще всего этому противоестественному явлению подвержены так называемые "неблагополучные" семьи, то есть те, где процветает алкоголизм, жестокость и разврат, где жизнь и здоровье ребенка зависят от количества бутылок водки. Люба Салкина не была исключением.
«Я эту девку с ребенком взял, – думал Валерий Салкин, поглядывая на падчерицу, играющую в куклы, – она должна мне ноги мыть и воду пить! А с Любкой, этой незаконной, что папой меня зовет и носит мою фамилию, я разберусь при первом же удобном случае!»
Любочка была самая обыкновенная. Милое личико, карие глазки, небольшой носик, слегка вспухшие губки, прямые светлые волосы до нежных изящных лопаток, стройная фигурка, небольшая грудь, с озорно торчащими сосками, утонченная талия, переходившая в длинные стройные ножки. На первый взгляд настоящий ангелочек!
– У нас ревизия выявила нарушения правил торговли! – Зоя, жена Валерия и не догадывалась, с какой стороны придет в дом беда. – Уголовка дело пришить хочет! Наверное, конкуренты наслали ревизоров, чтоб мой магазинчик закрыть!
«Это же мой шанс!» – Валерий решил посадить жену, лишить ее родительских прав и остаться единовластным хозяином подрастающей девочки.
Сказано – сделано: в РУВД следователю, ведущему дело о нарушении правил торговли в овощном магазине, неожиданно начали поступать анонимки, в которых неизвестный "доброжелатель" сваливал всю вину на директора магазина Зою Салкину.
Обвинения, изложенные в доносах, были столь злобны и нелепы, что следователь заинтересовался самим анонимщиком.
И вскоре его "вычислили". Им оказался Валерий муж Зои Салкиной, военнослужащий, в браке с которым она прожила восемь лет.
"Образцовый брак" – говорили о нем все знакомые. И вдруг муж явно пытается оклеветать и посадить жену.
– Интересно, чем же ему так не угодила собственная супруга? – Заинтересовался следователь, и оказалось, что главным побудительным мотивом действий мужа была снедавшая его нездоровая страсть к Любе, падчерице.
Пока мать была на работе, отчим, работавший посменно, лупил ремнем и насиловал Любу в извращенной форме в обмен на смягчение наказания.
Повод для порки находился легко: невымытая посуда, плохая учеба или просто драка со сводной сестрой.
Угрозы, запугивания, крепкая порция воспитательного ремня и обещания подарков – все шло в ход, чтобы сохранить тайну.
Девочка молчала, подчиняясь всем развратным прихотям отчима. Сейчас он ожидает своей участи в СИЗО. Статья светит ему малоприятная.
Ну а пока отчим сидит в тюрьме, а Любу Салкину ждало новое приключение, а ее мама нашла себе нового любовника.
Последние дни сентября прошлого года выдались ясными и погожими. Люба Салкина, сидела на скамейке, с книжкой в руках. К ней на свидания должен был прийти одноклассник Гена. «Позволить себя поцеловать или нет?» – Думала девушка, листая роман Барбары Картленд.
Конечно, мой отчим многому меня научил, но стоит ли показывать мои знания Гене?".
Медленно тянулись минуты.
«Пусть только попробует опоздать!» – думала девушка, провожая взглядом автомобили.
Тут к обочине повернули и остановились «Жигули» темно-синего цвета.
– О, какая девушка, – дверца открылась, и два крепко скроенных парня направились прямо к скамейке.
– Скучаем? – один из них, не спросив разрешения, присел рядом.
– Да нет... – девушка слегка отодвинулась.
– Мы же видим, что скучаешь! – парень взял книжку из рук девушки и швырнул ее под скамейку.
Люба вздрогнула, но отодвигаться ей было некуда – второй парень сел впритирку с другой стороны скамейки.
– Роман, – обратился первый к своему приятелю, – не пригласить ли прекрасную незнакомку покататься? Тебя, кстати, как зовут? – спросил он девчушку.
– Люба... – Девушка поежилась, когда рука собеседника цепко облапила плечико.
С такой наглостью ей еще не приходилось сталкиваться.
– Значить, Люба... – Незнакомец словно на вкус попробовал имя. – Поехали на машине прокатимся...
– Спасибо, я не хочу... – Люба попыталась встать, но парни удержали ее.
– Зато мы с Димкой хотим, – Парни потащили девушку к машине.
Удивительно, что в эпоху мобильной связи, никто из многочисленных прохожих, видевших эту сцену не обратился в милицию.
– Не надо брыкаться! – Роман, сел вслед за Любой на заднее сидение, блокируя путь к бегству. Второй парень занял место за рулем. Машина рванула с места.
Многодневный кошмар
Гена, не найдя подружку на условленном месте, позвонил сначала к ней домой, а потом в школу, обратился в милицию. Дежурный ответил, что раньше чем через три дня заявления о пропаже людей не рассматриваются. Знал бы он, чего стоили эти три дня для несчастной девушки!
Метались за притемненными стеклами автомобиля огни ночного города.
«Что же теперь будет?» – Думала Люба, затравленно забившись в угол. Умыкнувшие ее с парковой скамейки парни, казалось, потеряли к девушке всякий интерес.
– Сиди смирно, – пригрозил Роман, – будешь рыпаться – оторвем башку.
Пропетляв по городу, они въехали в бетонное чрево гаража.
– Держи, – Роман протянул Любе промасленный бумажный пакет и жестянку с пивом. – Переночуешь здесь!
– Я... в туалет хочу... – обращаться с такой проблемой, да еще к незнакомым парням, девчонке было безумно стыдно. Но требования физиологии перетянули чашу весов. Роман поставил перед ней ржавое ведро. Отворачиваться он и не собирался. Любе пришлось, сгорая от стыда, путаясь в колготках и белье...
– А теперь, наша сладкая, – ты покажешь нам полный стриптиз! – Ухмыльнулись похитители.
– Нет! – Люба Салкина подтянула колготки.
– Здесь надо слушаться! – Роман стал отвешивать оплеуху за оплеухой, незлобиво матерясь. В такт ударам моталась Любина голова. Посчитав наказание достаточным, остановился.
Впрочем, деться ей было некуда в этой крохотной комнатке. Алексей схватил за руку и вывернул. Девушка впилась в его кисть руками. И тут же пожалела об этом. Сильный удар в голову сбил с ног.
Алексей снял с себя флотский ремень с бляхой.
На тело несчастной посыпались удары.
Напрасно девочки кричала и отбивалась.
Затрещала по швам Любина одежда. Полетели во все стороны клочья плаща, платья и, наконец, нижнего белья.
По лицу пленницы текли слезы. Вовсе не так представляла она в своих девичьих мечтах свою первую брачную ночь.
Вместо супружеского ложа – капот автомобиля, а свадебным подарком удары страшной флотской бляхой.
Удовлетворив похоть, парни собрались по домам, прихватив, Любин мобильник и золотые украшения.
– Веди себя тихо, а поцарапаешь машину – порвем на клочки! – Пригрозили они напоследок.
Лязгнули запоры на воротах ангара.
"Влипла! – Глухая тишина бетонного погреба поглотила все звуки. – Вот и все! Отчим меня просто гладил по сравнению с этими..."
Люба осталась наедине с пивом и пакетом. Под жирной бумагой оказались два гамбургера. Давясь слезами и горьким пивом, Люба заставила себя откусить первый кусок, а затем доесть обе порции до последней крошки. Перемазанная кетчупом и слезами, девушка, наконец, уснула, свернувшись калачиком на заднем сиденье машины. Пробуждение было безрадостным. В утреннем свете наглые морды вчерашних похитителей казались еще отвратительнее. Роман принес канистру воды, дал умыться, причесаться.
– Ешь! – Он напоил он Любу чаем с бутербродами, а потом заставил отрабатывать завтрак, раздвигая ноги прямо на капоте.
Ночь она опять провела в машине.
Наутро все повторилось, с той лишь разницей, что ей пришлось удовлетворить похоть обоих "хозяев", и били ее уже не бляхой, а сложенным вдвое ремнем.
Под вечер Роман со своим напарником, о чем-то горячо перетолковав с молодым человеком лет тридцати, велели девушке собираться.
– С Алексеем пойдешь, – Роман пересчитывал полученные от того купюры. – Хороша девка! – Алексей, купивший Любу, жадно окинул взглядом худенькую фигурку и схватил за руку.
Как ни упиралась девчушка, как ни брыкалась, но справиться с тремя здоровенными мужиками ей оказалось не под силу. Алексей легко забросил ее себе на плечо и втащил на седьмой этаж. Внес в комнату, поставил пленницу на пол и запер дверь.
В плену у чудовища
– Не надо... я не буду! – Люба пыталась забиться в угол, подальше от мужчины.
– Это я решу! – Алексей грубо срывал с пленницы одежду.
Когда девушка осталась совсем голой, Алексей швырнул ее на кровать и взял в руки сетевой шнур от компьютера.
Такой страшной и жуткой боли девушка не испытывала никогда!
Вскоре, согласная на все, лишь бы прекратить избиение, Люба снова уступила силе.
– Седьмой этаж, – прыгать не советую! – Алексей оделся и вышел.
Люба осталась одна, запертая в квартире. Кружилась голова, желудок выворачивался наизнанку: давали о себе знать удары и извращенные требования негодяя.
То ли сознание оставило несчастную, то ли ей удалось уснуть...
Проснулась она следующим утром. У кровати стоял голый Алексей.
– Ну что, малышка, снова мне шнур брать или сама догадаешься, что надо делать?
Только теперь Любе удалось толком рассмотреть своего похитителя: высокий, жилистый, покрытый многочисленными наколками. Без долгих разговоров Алексей придавил пленницу к кровати.
Несколько оплеух и брючный ремень заставили забыть про какое-либо сопротивление...
Вскоре раздался звонок в дверь. На пороге стоял Роман с бутылкой водки в руках. Гость с первого взгляда оценил, что происходит в квартире. Алексей оказался мужчиной "не жадным" и охотно поделился Любой с приятелем.
Им захотелось поиграть в «скамейку», чтобы получить удовольствие одновременно.
– Нет! Этого я делать не буду! – Отказалась Люба.
– Тебе же хуже! – Роман достал флотский ремень и несколько раз ударил бляхой по спине и животу.
Насильники набросились на нее с удвоенной энергией, отдав дань всем способам полового контакта. Разрядившись, парни оставили девушку на время в покое.
– Можно мне в ванну? – Попросила она, надеясь укрыться там он насильников.
– Давай, подмывайся! – Милостиво разрешили они.
«Вот закроюсь тут и не выйду!» – подумала Люба, изводя на себя кусок туалетного мыла.
Однако угрозы хозяев, что "будет только хуже", и удары, грозившие сорвать легкою дверь с петель, заставили девушку выйти.
Вечером к двоим насильникам присоединился третий – Тит, младший брат Алексея. Втроем, по очереди они силой принудили девушку выпить водки, а потом и к неоднократным половым актам «в нормальной и извращенной формах».
Жуткий «марафон», сопровождаемый непрерывными побоями флотским ремнем, продолжился и на следующий день.
Люба уже не понимала, кто из насильников и что именно творит с ней. Девушка в последний раз попыталась было воспротивиться, но пообещали прирезать, если не выполнит всех прихотей нового "клиента".
Для убедительности Роман помахал у нее перед глазами лезвием опасной бритвы.
Перед Любой положили затрепанный порножурнал.
– Учись, сопля, как надо, – ей велели с точностью повторять все позы журнальных див.
Возбужденные зрелищем, четверо насильников всем кагалом набросились на уже ничего не соображающую жертву.
Только поздним вечером 25 сентября Люба кое-как пришла в себя. Ломило все тело, покрытое многочисленными синяками и ссадинами. Совершенно обнаженная, она лежала на ковре в большой комнате, а вокруг валялись упившиеся до потери сознания насильники. Стол в углу комнаты был заставлен порожними бутылками водки и завален объедками. Над всей квартирой витал застоявшийся сивушный дух.
«Другого шанса у нее не будет! – Поняла Люба. – Надо бежать!»
Одежду она не нашла – должно быть, насильники припрятали (да и толку от превратившихся в обрывки предметов гардероба было бы мало).
"Или сейчас или никогда!" – Схватив первую попавшуюся тряпку, она кое-как завернулась в нее и на цыпочках прокралась в прихожую.
На ее счастье ключ оказался в замке, и она выскочила на лестницу. Босая, всклокоченная, избитая и истасканная, едва прикрытая какой-то ветошью, с полубезумным взглядом, она моталась по этажам и звонила в двери.
Открыть ей решилась только Анна Ивановна, педагог учебно-исправительной школы.
Узнав в чем дело, она сразу же вызвала милицию.
На следствии все трое отрицали насильственный характер своих действий по отношению к Любе Салкиной.
– Все, по обоюдному согласию было, по доброй воле! – Заявляли Алексей и Роман следователю. – А свои мобильники и золотые украшения она сама попросила нас продать, чтобы купить выпивку!
Однако улики с очевидностью доказывали вину всей троицы (все насильники к тому же ранее судимы: Алексей – четыре раза, его брат – дважды, а Роман – пока только один раз, но об этом потом расскажу).
Удалось установить, что за все время Любиного "плена" они совершили с ней не менее двадцати насильственных половых актов, как в нормально, так и в извращенной формах.
Закон отнесся к "плейбоям" со всей строгостью – по совокупности преступлений, а их у компании насильников было много, двоих приговорили к двенадцати годам лишения свободы в колонии строгого режима.
Только Роман на этот раз избежал ответственности благодаря заступничеству крутых родителей.
В счет возмещения морального ущерба потерпевшей адвокат Романа вручил матери Любы двадцать тысяч рублей.
Девушка, по настоянию матери, согласилась на мировую... Справедливость, казалось бы, восстановлена...
Вот только Люба после всего происшедшего долгое время лечилась не только у гинекологов, но и у психиатров. Но даже они не знают, сколько лет еще в жизни несчастной девочки будут сказываться последствия пережитого ей в течение трех дней кошмара.
Ну а мама, оставшись одна с двумя дочерьми посчитали необходимым перевести девочку из обычной школы в учебно-исправительную. На полный пансион. Чтобы девочка не мешала отношениям с любовником.