- Джованни, у меня клиент, - говорит мне по телефону галерейщица Софа, - ему нужны тбилисские пейзажи, причем штук пять, у вас есть?
- Конечно есть. Пять работ подберу, - отвечаю я, довольный приятной перспективы продажи своих работ.
В назначенное время Софа и ее клиент приходят ко мне в дом, который одновременно был и моей мастерской. Я показываю им мои "Старые Тбилиси", которые я предварительно принес для них из разных мест, где они были выставлены.
Клиент внимательно посмотрел на мои работы, поинтересовался их ценой, а затем стал смотреть на стены мастерской, где висели работы моего дедушки.
- А это картина сколько стоит, - спросил клиент, указывая на одну дедушкину работу.
- Эта работа не продается, - говорю я, - я воздерживаюсь от продажи дедушкиных работ. Продаю только свои.
- А так, сколько бы она стоила? – настаивает клиент.
- Не могу сказать, я об этом не думал, - отвечаю я.
- Можно посмотреть, что у вас в другой комнате, - продолжает интересоваться он, видя через приоткрытую дверь картины, развешанные там.
- Там наша спальня, -поясняю я, явно не желая заводить туда клиента, так как там мои работы , с которыми мне не хочется расставаться и которые я не намереваюсь продавать.
- А можно посмотреть, - спрашивает клиент.
- Пожалуйста, - говорю нехотя.
Я знаю, что, когда клиент видит лучшие твои работы, он хочет приобрести именно их, а не то, что ты ему предлагаешь. Поэтому нельзя приводить потенциального покупателя туда, где у тебя работы, которые не собираешься продавать. Я же нарушил эту заповедь.
Клиент, посмотрев на мои работы в спальне, обратил внимание на одну картину, которая представляла Ортачальские сады.
- Что это за картина? - спрашивает клиент.
- Это работа моего дедушки, которая была неокончена и которую я закончил через двадцать лет после его кончины.
Должен сказать, что эту работу дедушка написал с одного своего замечательного этюда, который он впоследствии подарил своему врачу. Этюд представлял Руставский парк, написанный дедушкой с натуры. Как часто бывает, художники используя этюды, пишут с них пейзажи. Так и дедушка попытался с того этюда написать большой пейзаж. Он его написал, подписал, но потом разочаровался в этой работе и даже не выставил на своей персональной выставке, которая, кстати, проходила в Рустави. Тот большой пейзаж явно уступал подаренному этюду.
Двадцать лет спустя я случайно наткнулся на эту работу в нашем подвале. Смотря на нее, я думал: "Почему дедушка написал Руставский парк, а не Ортачальские сады. Он же коренной тифлисец. Если не он, то кто же должен писать эту тему. Давай я ее допишу и переделаю в Ортачальские сады."
Поработав некоторое время, я "вытянул" пейзаж и, добавив фигуры, превратил казенный руставский парк в романтические Ортачальские сады, воспетые ашугами и поэтами Старого Тбилиси. Но тут возникла одна проблема. Что делать с подписью? Я столько поработал над картиной, что на ней следовало бы поставить мою подпись. Но и дедушка поработал достаточно. Выход был найден. В противоположном углу картины я поставил и свою подпись.
А теперь вернемся к клиенту, созерцающему эту картину.
- Я хочу ее, - вдруг заявляет он.
- Но я ее не продаю, - разочаровываю его, - это наша совместная с дедушкой работа и она мне очень дорога.
Клиент ничего не ответил и мы вышли из комнаты. Он вновь посмотрел на пять предложенных мною работ, записал их цены и ушел вместе с Софой, обещая придти на следующий день с окончательным ответом.
На следующий день мне звонит Софа и говорит:
- Джованни, этот человек хочет именно картину "Ортачальские сады", сколько вы за нее просите?
- Софа, я ее не продаю, -отвечаю я, - но если он мне заплатит...., - и я называю заведомо большую сумму, думая, что отпугну его этой цифрой, и он перестанет приставать с продажей картины.
Но клиент не собирался сдаваться, и в свою очередь предложил сумму поменьше, озвученную Софой.
- Я не согласен, - отвечаю я.
- Но мы все-таки приедем к вам и поговорим, - настояла Софа.
Когда они ко мне приехали, клиент вновь выразил желание приобрести эту картину за сумму, которую назвал он. Тогда я наотрез отказался продавать картину. Клиент был явно разочарован и даже обижен. Он сказал, что предложенные мной работы ему не нравятся и ушел.
Картина "Ортачальские сады" продолжает висеть у меня на стене и две подписи, дедушкина и моя, смотрят с картины на зрителя. Одна подпись гордится, что я не уступил в цене и поддержал марку, а другая, более скромная сожалеет, что я не согласился на сумму предложенную клиентом, ведь для второй подписи она была значительной.
В наше время, когда, к сожалению, покупают подписи художников, а не их работы, это обычное явление, которое отнюдь не способствует повышению уровня изобразительного искусства.