О повести http://www.proza.ru/2015/03/10/967
Предыдущая глава http://www.proza.ru/2015/03/13/1237
Павел Устинович работал в правлении колхоза «Большевик». Выходных в колхозе не было, и трудиться приходилось ежедневно. Сейчас он совмещал сразу несколько должностей – кассира, счетовода и председателя ДОСААФ колхоза. Каждое утро он подавал отчетные сводки о проделанной работе, поэтому уходил рано – около семи часов.
Здание правления находилось неподалеку, в пяти минутах ходьбы, но пару раз Павлу Устиновичу все же пришлось остановиться: колено ныло и при каждом шаге отзывалось глухой болью. Вскоре он уже подходил к двухэтажному кирпичному зданию. Зашел в холл, поднялся по лестнице на второй этаж, открыл тамбурную решетку и, несколько раз повернув ключ в железной двери с табличкой «Касса», шагнул в кабинет.
Обстановка была скромной: перед окном стоял стол с выдвигающейся вперед верхней крышкой, около него – деревянный стул, а с правой стороны располагался железный двухкамерный сейф. Павел Устинович закрыл дверь кабинета изнутри и с улыбкой посмотрел на окошко выдачи денег – сегодня день зарплаты, а это значит, что у десятков колхозников вечером будет праздник. С каким бы серьезным лицом он ни произносил формальные фразы: «Иванов, пятьдесят рублей шестьдесят копеек. Получите. Распишитесь», в душе он радовался, что выполняет полезную и благодарную работу, которая делает людей чуточку счастливее.
Подав сводки, Павел Устинович вернулся в кабинет и, сев за стол, бездумно уставился на сейф. После вчерашнего разговора с сыном его не покидало чувство вины. Ведь в том, что он поведал, правды было мало. Да, выпил. Не удержался – приукрасил подвиги. Но зачем? Он сам не ведал. Поди, героем хотел себя выставить. Что хорошо воевал, что все правильно делал, что «меня сдали, сынок, так я в плен и попал».
На деле все обстояло не так. Совсем не так. Хотя выдумкой это можно назвать лишь отчасти. Украинец был. Правда, бежали они уже из плена. Поймали обоих, вернули в лагерь и допросили. Слишком силён был голод в плену. Слишком часто Павел Устинович оказывался на волоске от смерти, теряя связь с реальностью. Мысли путались, а воспоминания обрастали новыми событиями.
А еще Павел Устинович боялся, что сын чего-нибудь сболтнет, и всё, прощай, работа. А тут еще гонения не прекращаются. Мало ли что. Ясно было одно – тяжело хранить воспоминания, ни с кем не делясь. Да и быстро они стираются из памяти. Рано или поздно, но дети должны узнать правду.
Открыв ящик стола, он отодвинул в сторону мелкашку* – кассирам было положено оружие – и моток телефонного провода, из которого в свободное время всегда что-то плёл. Достал толстую тетрадь и подписал: «История прожитого периода с 1920 года». Некоторое время Павел Устинович держал ручку над чистым тетрадным листом, вспоминая свое детство в селе Плавна, затем вывел первые строчки и вскоре уже не мог остановиться.
«Как обычная жизнь детских лет проходила в деревне до коллективизации: играли в детские игры, по возможности работали в личном хозяйстве и полеводстве. Основная отрасль нашей работы – пастьба лошадей. В воскресные и повседневные дни в летний период пасли лошадь ранним утром, что нарушало наш сон и покой детского возраста.
В такие трудные условия и давалось образование в начальной сельской школе.
В 1930 году в нашей деревне начали организовывать колхоз под названием «Большевик», в который вступил мой отец. В его состав вошло одиннадцать бедняцких хозяйств. К 1933 году колхоз стал возрастать, расширять земельные площади, укрупнять общественное хозяйство, и в этот период отец стал работать председателем сельсовета.
Мать в период коллективизации много спорила с отцом и не желала вступать в колхоз. Благодаря убеждениям уполномоченных района по организации общественного хозяйства и агитации старшего брата, который в то время состоял в комсомоле, согласилась. После Великой Отечественной войны часто вспоминала о своей неправильной мысли.
После завершения четырех классов сельской школы я поступил в другой населенный пункт в с. Чернооково, где проучился еще два года, окончив шесть классов. Дальше учиться не стало возможности (в семье нас было пятеро). Период был трудный, не хватало ни одёжи, ни питания. Жили впроголодь.
Примерно в 1935-1936 годах я с отцом уехал в Магнитогорск на стройку. Меня, как малолетку, завербовали на шесть месяцев. После завершения договора на стройках правого берега Магнитогорска прибыли с отцом домой. Отец снова стал работать в колхозе, в основном, ночным сторожем, а днем чинил сбрую и упряжь для тяговой силы.
В Магнитогорске я прошел прописку и был взят на учет военнообязанного, где мне по линии врачебной комиссии провели операцию на носу (был обнаружен носовой полип).
После прибытия с Магнитогорска завербовался в г. Одесса на сахарный завод. Отработал зимний сезон 1939 года, приехал домой и стал заниматься сельским хозяйством. До этого хотел поступить в Новозыбковское ФЗУ, но по штату набора был лишним, так и остался в колхозе».
Павел Устинович отложил ручку и задумчиво посмотрел в окно. Три зимних месяца, проведенных в Одессе, навсегда останутся в его памяти. Город встретил его не очень приветливо, но проводил со всеми почестями.
Выбор временной работы был невелик – порт или сахарный завод, и Павел остановился на заводе. После первой получки с ним произошел крайне неприятный инцидент – выпил на радостях да переборщил. И встретил группу картежников. Вначале они поддавались, а после решили его проучить. Юный Павел проиграл всю получку, отдал часы, снял рубашку, брюки и ботинки и вернулся в общежитие в одних трусах. По морозу.
Об этом случае он потом не раз рассказывал Николке, чтоб не повторял его ошибок. И добавлял: «Сынок, когда вырастешь, никогда не играй в карты под деньги! А лучше вообще не играй!»
Одесская жизнь научила многому. Зная, какие ловкие рукоганы орудуют в городе, Павел всегда оставался бдительным. Не реагировал на оклики со свистом и просьбой прикурить, обходил стороной картежников и наперсточников. И никогда не поднимал брошенные кошельки.
Ловушка с кошельком была излюбленным приемом одесских мошенников. Наклоняешься, а кошелек – от тебя. К бумажнику привязывали нитку и дергали ее до тех пор, пока жертва не зайдет за угол, где обычно поджидала группа бандитов.
Но были о приморском городе и приятные воспоминания – самые ценные и значимые. Встречи с Марфой. Неспроста Павел ехал работать в Одессу.
История их знакомства была такой.
Отец Павла Устин славился в округе сапожным мастерством. Павлик помогал ему – в четыре руки дело спорилось лучше. Как-то раз из соседнего села к ним заглянула 13-летняя хрупкая девочка с огромными голубыми глазами. По поручению родителей она пришла к мастеру подбивать сапоги. Тогда и разгорелась в сердце мальчугана первая любовь.
Встречи сменились теплой перепиской: Марфа уехала к старшей сестре в Одессу, получать образование.
И Павел решил во что бы то ни стало встретиться со своей возлюбленной. Будто чувствовал, что в следующий раз увидит Марфу нескоро – через долгих семь лет… Сколько слез было пролито, когда он вернулся с войны, но не застал свою любимую девочку. «Без вести пропала. Не вернулась с Одессы моя родненькая…» - плакала тогда ее мать. И сколько было радости, когда они встретились вновь. С тех пор и не расставались.
Теплые мысли прервал стук в дверь. Павел Устинович спрятал тетрадь во внутренний карман пиджака и в тот день ее больше не доставал.
***
Примечания:
* - Мелкашка - мелкокалиберное ружье.
***
На фото слева направо:
- Ерошко Павел Устинович с сестрами - 1940 г.
- Павел Устинович и Мария Тимофеевна с первенцем - 1949 г.
***
Продолжение http://www.proza.ru/2015/03/15/1619