Вьюган

Виктор Иванович Баркин
               

Более  всего на лесопункте не любили Вьюгана,  и не только не любили, но и даже – боялись. Наезжал он внезапно, где-то раз в месяц. Ездил он на какой-то длинной телеге, какие бывают чаще для вывозки бревен. Зимой или летом вся телега была завалена дымящимися паром шкурами животных, а летом еще и с роем огромных навозных мух.  Не обращая внимания на косые взгляды взрослых и обидные выкрики детей Вьюган молча правил лошадью, держал на коленях заряженное ружье патронами с картечью, готовые в любое время поразить цель. Ружье было непростое, какое-то очень старое, с наваренными,  удлиненными стволами.
Неопределенная, улыбка-гримаса не сходила сего лица, а глаза ощупывали местность вокруг, искали бродячих собак, которых он определял по отсутствию ошейника. О всяких намордниках на лесопункте только слышали и никогда не одевали на собак, которые часто кормились свободно, кто что подаст или украдут.
Ребята всегда боялись приезда Вьюгана, кто мог защитить их Шарика или Дружка, когда они были в школе. а отцы -  на работе?  Матери же были бы только рады отстрелу собаки, предпочитая выкормить лишнего поросенка или десяток кур , чтобы накормить пять-десять детей, которые  после войны родились один за другим.  Все жители, по сути, в то время были нищими, караулить собакам было нечего, даже дома не запирали, а охотничьих, хорошо натасканных собак было пересчитать. Полубродячие псы встречали из магазинов детей, настойчиво с рычанием просили хлеба (другого ничего и не покупали).  Кто посмелей,  наклонялся за камнем и бросал в собак, а некоторые отщипывали куски хлеба и бросали подальше, чтобы перебежать ближе к дому на 10- 15 метров. Иной раз ребенок половинил покупку,  за что был  обруган родителями, а в иной семье и бит).
Рацион многодетных семей был крайне скудным, как вечный пост: соленые огурцы с квашеной капустой, помидорами, отваренной картошкой в чугуне, У немногих водилось молоко, мед (если держали пчел). Садов на лесопункте не водилось, люди переезжали с места на место или вообще уезжали, каждый мечтал о лучшей жизни, но застревал тут навечно. На зиму заготавливали орехи, клюкву, чернику, сушили малину – это было и лакомством, и лекарством.
Вьюган всегда проезжал мимо, останавливаясь на несколько минут около магазина, опасаясь оставлять  ружье – заходил вместе с ним. В магазине покупал самые дешевые сигареты, которые курил через закопченный мундштук, прикуривая зажигалкой, сделанной из патрона с латунным колесиком, на бензине.
Он никогда не оставался без добычи, иногда часами кружил по поселку на своей телеге, пока не отстреляет пару-тройку зазевавшихся псов. Улицы при этом, как всё равно вымирали, ворота и калитки закрывались, собак срочно привязывали, а кошки  и коты тоже прятались под шестками, понимая важность момента.
Убитых собак Вьюган бросал на телегу, а отъехав от лесопункта с километр, снимал шкуру с животного одним взмахом привычной руки, умело сделав необходимые точные надрезы на лапах  и в паху.
И взрослые, и мы  - дети, не понимали такой жестокости, считали Вьюгана придурком,  или бывшим полицаем, исполнителем приговоров, палачом.  Истина же была обычной. Несколько лет назад, Вьюган потерял жену, дочь, сына, после укуса бешеной собаки. После войны стада бродячих псов терроризировали жителей деревень и городов, от бешенства собак никто не прививал, а раненые  и больные туберкулезом  выздоравливающие  после госпиталя бойцы, предпочитали ежей и барсуков, брезгуя целебной собачатиной. Лекарств,  практически не было,  и народ  находил своё целебное средство по-разному. И только сейчас, когда часто в газетах и по ТВ говорят о бешенстве, о собаках калечащих детей, а иногда загрызающих насмерть и взрослых, мне стал понятен скромный подвиг Вьюгана и фарисейские рассуждения защитников животных.  О чём можно спорить, когда вопрос стоит однозначно: люди или звери?
"Вьюган" - отчаянный решительный человек, разбойник