Обезьянообразные
Вместо пролога
«Человекообразные обезьяны» - вывела Таня на страничке школьной тетрадки заглавие новой темы. Подумала немного и подчеркнула волнистой линией для красоты. Учительница начала объяснять новую тему, но у Таньки в голове заворочались другие мысли:
«Обезьяны, как люди, а есть же люди – чистые обезьяны! Первые нянчат детей, заботятся друг о друге, вторые – хуже животных! Вон сидит гад, слева, сзади, ну, настоящая макака. И имя у него какое-то, будто бульдог лает: «Аррр… тём!» а фамилия вообще – Чикин! Точно, по-обезьяньи. «Обезьяна «Чи-чи-чи, воровала кирпичи!»
Таня почувствовала, как в ее волосы, чуть пониже уха влепился мокрый жеваный комок бумаги. Девочка брезгливо стряхнула шарик на пол.
Вечером дома она достала из ящика стола красивый новенький блокнот. На обложке в розовых облаках парила принцесса в нежно-сиреневом платье. На первой странице ровным почерком вывела заглавие: «Обезьянообразные». Обвела розовым фломастером. И снизу под номером первым написала: «Артём Чикин".
"Теперь буду всех обезьянообразных заносить в этот список", - подумала Таня...
Мальчик-мажор
Пашка появился на свет в самой счастливой и благополучной семье. О таких, как он, раньше говорили: «Родился с серебряной ложкой во рту». Да и как иначе? Дед – успешный деятель коммунистической партии Советского Союза. Во времена Брежнева, которые в последствие назвали временами застоя, у Пашкиного деда наступил самый расцвет. Он двигался по карьерной лестнице с завидной скоростью. Не быстрее других, но, и не тормозя на поворотах. Никого вроде бы не подсиживал, и слыл верным партийным товарищем.
Бабушка поначалу просиживала кресло в каком-то не пыльном советском учреждении. Единственный сын, с которого буквально сдували пылинки, тоже не подвел родителей. Окончил школу, престижный вуз и получил хорошую должность толи в Совмине, то ли в советском торгпредстве. Женился на умнице-красавице из проверенного окружения, которая родила ему старшенького Сашку и спустя пару-тройку лет, младшенького Пашку.
В один прекрасный момент Пашкин дед получил очередное повышение и вместе с ним подобающее статусу жилье. Это была пятикомнатная квартира в новом доме, который построили для важных государственных деятелей.
Ах, что же это был за дом! С виду обычная высотка из желтого кирпича, у обывателей даже не вызывающая особой зависти. Но внутри это были просторы вселенского масштаба, невероятные для сознания советского человека. Это для простых граждан строили малогабаритки, хрущевки, тесные панельные девятиэтажки, где невозможно было развернуться. Для слуг народа все было иначе.
Просторные лестничные клетки, почти что холлы, где можно было ребенку свободно кататься на велосипеде. А уж сами квартиры! По четыре на этаже, а то и меньше. Только «двушки» и «трешки», но какие!!! В каждой из квартир был свой холл, огромные комнаты, гигантская кухня и невероятных размеров ванная, по два туалета, отдельная гардеробная и пара-тройка лоджий. Многие квартиры были соединены проходом и получались уже пятикомнатные хоромы. У некоторых был даже персональный лифт. Весь двор окружен забором, на первом этаже, помимо вежливой консьержки, дежурила охрана, которая бдительно следила за приходящими гостями и за всей территорией. Если гости приходили с детьми, их можно было без опаски выпустить погулять во дворе. Охрана безропотно следила за малышами. Представить такое чудо в середине 80-х годов было не каждому дано.
На семейном совете было принято решение – отныне бабушке не следует тратить свое драгоценное время и силы на «труждание» государству. Она была нужнее в роли хранительницы большого домашнего очага. Ну, кому как не ей, приглядывать за внуками и строго следить за домработницами. Чтобы те не ленились, и не дай бог что-либо умыкнули из дома. А уж воровать-то было что. В квартире было все самое лучшее: модная заграничная мебель, ковры и горы хрусталя, золотишко, украшения и шубки, самая современная техника и много чего по мелочам.
- Да за этими прощелыгами глаз, да глаз нужен, - каждый день причитала Пашкина бабушка, с видом важной матроны. У нее на руках красовались массивные перстни, а на голове была накручена огромная бабетта. Кстати, никто толком и не заметил, когда поначалу простая женщина, по молодости носившая скромную косичку, закрученную в пучок, начала сооружать на макушке огромные глыбы с начесом. Для этого к ней каждый день даже приезжала личная парикмахерша.
На внешний облик деда перемены практически не повлияли. Все тот же обязательный строгий костюм, или два (один парадный), да несколько рубашек с галстуками занимали малюсенький кусочек места в комнате- гардеробе.
Вскоре любимый сын с невесткой тоже получили достойную квартиру в каком-то совминовском доме, расположенном неподалеку от родителей. Но внуки остались жить тут. Уж больно все было налажено с няньками, домработницами и личным водителем.
Конечно, у мальчишек были самые лучшие заграничные игрушки и фирменные шмотки, престижная школа и нанимаемые учителя. Да, в общем-то, и дальнейший путь был определен – престижный вуз и по стопам деда и отца.
Сашку и Пашку взрослые старались воспитывать одинаково. И даже в разговорах нарочито подчеркивали – любим обоих поровну. Приезжает дедушка из-за границы и торжественно вручает подарки: - это вертолет Сашеньке, это такой же вертолет Пашеньке. Несмотря на разницу в возрасте их даже поначалу пытались одевать одинаково. Но никакие действия по сближению братьев не имели успеха. Пацаны жили как кошка с собакой. И при удобном случае раздавали друг другу тычки и пинки. Чтобы на людях не опозориться с драками, дед брал с собой в заграничные поездки Пашку, а отец Сашку.
В семье все делали вид, что живут они как и все остальные наши граждане счастливой советской страны, ничем не выделяясь и не выпячиваясь. Но в школе Пашка быстро просек фишку, что он - то далеко не такой как все. Они с братом «избранные». Однако, если Сашка был здоровущий флегма, способный доказать свое право на место под солнцем кулаком, то тщедушному Павлику, который почему-то уродился мелким и щуплым, приходилось проявлять находчивость.
Поэтому Пашка свой авторитет и независимость попросту покупал. Заграничными жвачками, фломастерами, а позже, магнитофонами, плеерами и автомобилями. Он как-то втихаря умудрялся уламывать деда на покупки именно ему дорогих подарков. И тот, несмотря на протесты бабушки, быстро сдавался. В подростковом возрасте старший Сашка устроил бунт и ушел жить к родителям.
И все, казалось бы, шло по накатанному пути. Но однажды произошло нечто. Словно разорвалась бомба, которая нещадно пустила счастливый паровоз под откос. Как-то по возвращении с партийной гулянки, дед был в изрядном подпитии. И надо ж было ему подвернуться под руку своей сварливой женушке, решившей ему высказать свое «фе». Буквально на ровном месте разразилась перепалка, и дед заявил, что он вообще уходит жить к единственно любимой снохе Люсеньке. И они заберут с собой своего сына Пашку.
Бабушка даже не сразу смогла переварить смысл данной информации. А после визжала, сотрясая воздух кулачками.
- Как??? Мой муж, примерный семьянин, глава семейства оказался снохач??? И когда ж они успели снюхаться-то, подлые?
Она слегла, не выходила неделю из своей комнаты и решила ни кому ничего не говорить. Но горечь женской обиды оказалась сильнее и бабушка, как опытный чекист-дознаватель, выждала момент, прижала сноху к стенке, выбила признание и провела очную ставку с дедом.
Вот это был уже не взрыв бомбы, а настоящий конец света с землетрясением, цунами и вселенскими катаклизмами, которые можно себе только представить. Все родное, годами сохраняемое благополучие рухнуло в один миг в бездонную пропасть.
Несмотря на то, что общего семейного собрания так и не было, все как-то быстро узнали, что конкретно произошло много лет назад. И дальше, семейная телега, а не роскошное авто, как в кино, словно в замедленной съемке, переворачиваясь и ударяясь о скалы, полетела вниз.
Дед слег в кремлевскую больницу с сердечным приступом, и там у него обнаружили еще и сильнейшую раковую опухоль. Спустя некоторое время ему пришлось уйти со своего важного поста по причине страшной болезни, которая прогрессировала. Его сын, Пашкин отец развелся с неверной женой, и закрылся на длительное время как отшельник в собственной квартире. Он сидел и неделями мучительно переваривал информацию, ища ответы на многие вопросы.
- И кем мне теперь считать Пашку? Братом, что ли? Сыном? Вообщем, черти что.
Сашка возненавидел Пашку еще сильнее. Обозвал его полным раздолбаем, и признался в том, что всегда ждал от братца какого-то подвоха. Сам –то он удачно женился, стал успешным, твердо шагавшим по отеческой тропе. А Пашка как был придурком, да еще не понятно в каком родстве, так еще жену нашел, мигеру алчную, и трудиться, как все мужчины в семье, вовсе не желает. Вечно на всем готовеньком.
А тут еще рухнул Советский Союз и положение стало совсем швах. Бабушка с дедом не разговаривали друг с другом и даже закрыли на все замки перегородку, разделявшую квартиру. Они слегка примирились, только когда деду стало совсем уже плохо, и все ждали что он вот-вот отойдет в мир иной. В один из сентябрьских вечеров 91 года Пашкин дедушка выбросился из окна. Злые языки заговорили о том, что это из-за его связи с провалившимся ГКЧП. Но это было не так. В последний год бывшие когда-то верные соратники просто отвернулись от больного, никому не нужного старика. И родственники даже не могли достать несчастному обезболивающих лекарств. Вскоре умерла и бабушка. И старший брат вновь запер перегородку, отхватив себе большую долю в квартире.
И только один Пашка не унывал. Он не работал, потому что никто не хотел его пристраивать на теплое местечко, а самому лень было шевелиться.
- Ну, подумаешь, жена подала на развод. Баб в мире много.
Он проматывал на своей половине шикарной хаты добро, нажитое родителями. Причем было не понятно, как его обошло стороной обесценивание денег и прочие финансовые потрясения развалившейся страны. За порядком в квартире следила нанятая домработница, которая согласилась за небольшую плату три раза в неделю помогать по хозяйству. Она же бегала по магазинам за продуктами и готовила.
Пашка целыми днями бухал… причем с шиком: с черной икрой и дорогой водкой. Он практически перестал выходить из дома, оброс, поседел, почти не ел, похудел до состояния скелета и даже, видимо от отсутствия солнечного света, лицо стало шелушиться. В свои неполные 40 он стал выглядеть лет на 60.
Самым главным развлечением стареющего мальчика-мажора был компьютер. Благо его ему купили практически одному из первых в стране. И даже был подключен интернет. С языком у Пашки было все в порядке, (недаром все-же закончил МГИМО), поэтому он бороздил просторы заграничной паутины в поисках невесты.
Коварный Пашка высылал иностранкам свою старую фотографию, на которой он выглядел бравым гусаром и брутальным мачо. Он сидел в шикарной машине, нацепив какие-то крутые солнечные очки и еще не выглядел тогда таким доходягой-алкоголиком. И невесты клевали. Всем своим заграничным пассиям он присваивал русские имена. Одну бразильянку он звал Машей. Она была дочерью какого-то зажиточного владельца огромных сельхозугодий и лошадиной фермы. На присланной ею фотографии верхом на лошадке сидела симпатичная молоденькая кареглазая девушка. Она искренне верила Пашкиной писанине о его финансовой состоятельности, и даже начала строить совместные планы на будущее. Как он приедет к ней из такой далекой России, они поженятся и он займется вместе с ее папой бизнесом, которым отец обещал поделиться.
О невестах Пашка с удовольствием рассказывал своей домработнице. Потому что больше поделиться своей радостью было не с кем. В гости к нему никто не ходил. А та пересказывала эти невероятные истории знакомому дворнику, и они вместе веселились, расписывая картины возможного реального Пашкиного прилета к невесте. Судя по состоянию, это он мог проделать при условии, если его из самолета кто-то согласился бы вынести на носилках. И скорее всего, увидев такого жениха, невеста как минимум упала бы в обморок. И как максимум, впала в кому.
Спустя пару месяцев бразильская невеста видимо, как-то скисла, перестала отчаянно верить в будущее счастье, и стала реже писать.
Следующей Пашкиной жертвой, застрявшей как муха в паутине, оказалась англичанка. Ей он дал имя Анюта. Дворник с домработницей вновь сидели на лавочке и перемывали Павлику кости. Они хохотали еще громче и размахивали от удивления руками.
- Аня-то, сама- то замужняя, - делилась домработница страшной тайной, - Назначила встречу Пашке на нейтральной территории, где-то в Германии. Она и отель уже заказала, и написала, что едет встречать его в аэропорт.
- Ишь, ты – прыскал в кулак дворник, - А Пашка то уже летит?
- Летиииииит!!!! – визжала домработница, показывая полет руками.
Пашка в это время безмятежно спал здоровым сном алкоголика, упав головой на клавиатуру компьютера.
Через какое-то время деньги у Пашки все же закончились. Павлику отрубили интернет, и он объявил домработнице, что не может больше ей платить. Но хочет сдать свою элитную квартиру за приличные деньги и снять для себя что-то попроще. И нанять кого-то, кто бы ухаживал за ним. У домработницы была подружка-пенсионерка, которая согласилась сдать одну свою комнату и за отдельную плату затаривать Павлика едой.
Наконец, сделка состоялась, Павлика с остатками вещей перевезли в съемное жилье. И возможно, все еще бы как-то наладилось в его сдающей позиции жизни, но тут как назло у новой хозяйки оказался любопытный сосед по площадке Слава, который сразу же завел с Павликом дружбу. Бухать вдвоем на халявные деньги оказалось здорово. Только сосед вскоре вылетел с работы и его жена, не выдержав мучений, подала на развод и на размен квартиры…
Так Славик и Павлик оказались в коммуналке в малюсенькой комнате, которая досталась после размена. Такого выгодного дружбана Слава не мог не взять к себе…Он еще при переезде, загружаясь в такси, громко орал на весь двор.
- Пашка! Друг!!! Вот я с тебя за жилье ни копейки не возьму!!!
Жили они весело. Сосед по старой памяти названивал бывшей жене и приставал со своими «угарными» рассказами об их «зашибательски» прекрасной жизни. Как ради прикола, они воруют у соседей разные бытовые мелочи вроде мыла или зубной щетки, как кого-то из них не пустили в туалет и он демонстративно справил большую нужду в скороварку…
Вот так сравнительно быстро (за пару лет) успешный богатей красавчик Пашка оказался никому не нужным, кроме закадычного собутыльника. Почему родня от него отвернулась? Неужели за грехи деда? Ни отец, ни брат не пожелали принимать участие в его жизни. Почему бывшая жена Пашки сразу же с ним развелась, как только поняла, что поддержки сверху больше не будет?
И лишь ушлый риелтор, который в свое время помог сдать Пашкину квартиру за хорошие деньги, (полторы тысячи долларов в месяц в середине 90-х и вправду были целым состоянием), творил свое «доброе» дело. Уж каким способом ему удалось присвоить и вскорости продать Пашкину квартиру, не известно.
Где же ты Пашка? Успешный, образованный, обласканный уже одним своим появлением на свет, мальчик-мажор……….
Мама Люся
«Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры, дети рабочих» - мысленно пела Люська перед сном. «Ну почему она родилась «уключиной»? – душили следом мысли. – «Вроде бы как все». Произошла явно какая-то ошибка природы. Длинная, тощая, с выпирающими коленками девочка. «Это, видимо, от отца – паразита», - вспоминала Люська разговор бабушки с матерью.
- Ну что ты нашла в этой дылде? – кричала бабушка. – Оборванец, прощелыга, ни ума, ни сердца!
Мать, сидя на старом сундуке с видом провинившейся овечки молчала.
Люська тихо всхлипывала в подушку. Вот так и выродилась полным уродом. Выше всех в классе, уключина, не дать не взять. Почему она не похожа на мать? Такую складную, с курносым носиком. Нос Люськи торжествовал на лице рогом носорога.
Зато у меня красивые голубые глаза – утешала себя Люська. Но это не спасало положение.
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» - вновь мысленно напевала Люська и тихо засыпала.
Окончив школу, Люська легко поступила в строительный институт. Там жизнь пошла совсем иначе. Никто не шпынял ее за рост и худобу. Вокруг было много мальчишек. И все вроде радовались, хлопали по плечу. Люська, ты рубаха-парень.
Первый строй-отряд, походы, палатки, песни у костра под гитару. Какое счастье. Вот она взрослая жизнь. Когда пышноволосый, усатый Игорь положил глаз на Люску, она сперва смутилась, ну как положено, для вида. Он отложил гитару и обвил рукой ее талию, у Люськи сердце затрепетало и тут же успокоилось. Вот она взрослая жизнь. Люська покорно позволила увести себя в палатку, где стыдливо с нее стянули штаны, трусы и…
Утром все делали вид, что ничего такого и не произошло. Игорь вообще даже не удостоил Люську взглядом. Но она и не переживала. Она чувствовала, что теперь, словно мужняя мудрая жена, может вообще никому не отвечать.
Скандал случился по возвращении. Обнаружилось, что Люська приехала беременная. Мать, всполошившись, нашла знакомых врачей и единственной доченьке помогли. «Скрыть позор» - это так называлось.
Жизнь Люськи покатилась по накатанным рельсам. Институт окончен, ее приняли работать в какое-то НИИ. От серых будней спасали только турпоходы.
Но с тех пор мужской пол ею почему-то совсем не интересовался. «Да, - говорили, Люся, ты наш ангел и путеводная звезда». Но не то что замуж звать, даже особенно не посягали на тело. Люська всякий раз рыдала в подушку, проклиная дылду-отца. Но что с того?
Однажды, окончательно отчаявшись устроить семейное счастье, Люська в очередном походе заговорила о детях. И даже созналась в том, что теперь сама не может родить. То ли спьяну, то ли от желания отвязаться, мужики ей предложили взять ребенка из детского дома. И утром даже отвезли в ближайший приют.
Петька оказался сопливым и маленьким. Когда Люська оглядела всех детей в группе, ее сердце сжалось при виде такого несчастного малыша.
В Москву Люська привезла свой счастливый трофей, и мама чуть не упала в обморок. _ - Что это за чукчонок? Я не вынесу этого.
Но вынесла. Петька стал главным предметом заботы двух женщин. Его контролировали во всем. Вместе с ним делали уроки, водили на кружки. Словом, миссия спасения несчастного «брошенки» удавалась.
Шли годы. Все было благополучно. Бабушка трудилась бухгалтером, Люська посиживала стул в НИИ. Мужики на нее не клевали по-прежнему. Но она все равно ездила в походы, сплавлялась на байдарках и взбиралась в горы. И все продолжали звать ее просто «своим парнем».
Все это было недостаточным для бурного кипения энергии Люськи. Чего-то явно не хватало в жизни. Нужна была грандиозная цель. Полезное дело на благо человечества. Иначе, для чего она тогда родилась на свет?
Люська перебирала в голове возможные варианты. Стать изобретателем ракет у нее явно не получится, прославиться на сцене – смешно, да и поздно. Уехать бы на стройку века, но таковых уже к тому времени не было. И Люська решила пойти по проторенному пути. Сделать счастливым еще одного ребенка.
Она целенаправленно поехала в Сибирь, нашла самый отдаленный детский дом. Выложила стопку документов на стол заведующей и выдохнула:
- Я к вам за дочкой!
Заведующая детским домом недоверчиво рассматривала откуда-то неожиданно свалившуюся гостью. Но после того, как Люська включила все свое красноречие, подкрепленное здоровым энтузиазмом, начальница сдалась.
- Есть у нас очень хорошенькая девочка. Красивая, умненькая. Хотите, посмотреть?
Люська тут же помчалась в группу, чуть ли не подталкивая заведующую вперед.
- А вот и наша Верочка, – приторно улыбалась воспитательница.
В кроватке сидела премиленькая девочка полутора лет. И смотрела на гостей своими распахнутыми карими глазенками.
- Ну, иди к маме, доченька, - Люська протянула к девочке руки. И, практически не дождавшись ответной реакции ребенка, подхватила малышку на руки.
- Беру! – радостно сообщила она заведующей.
Но та почему-то радость не проявила. Она снова увела Люську в свой кабинет. И стала расхаживать по нему с важным видом человека в раздумьях. Пауза затягивалась.
- Ну, так что? – не выдержала Люська, - будем оформлять документы?
- Видите ли… - неспешно начала свою речь заведующая. Таких детей, как наша Верочка, у нас все хотят усыновить…. А в детском доме две переполненные группы…. Поэтому, если вы действительно хотите усыновить этого ребенка, то.. как бы… Поймите меня правильно, мы ее одну не отдадим.
- Как это? – Лицо Люськи вытянулось в недоумении.
- Ну, вот так. Если только вы еще двух детей возьмете….. в нагрузку.
- Как в нагрузку? Они что? Гуталин или хозяйственное мыло? – попыталась было качать права Люська, но, тут же осеклась под суровым взглядом нахмурившейся заведующей. – Хорошо, давайте в нагрузку.
В нагрузку Люське отдали таких же полуторагодовалых Машу, с отставанием в развитии и Кольку, у которого была квадратная голова. Получив малышей, сердце Люськи ликовало.
- А может оно и правильно, красивеньких да здоровеньких любой дурак усыновит. А кто поможет этим несчастным малышам? Значит именно это моя главная миссия.
В Москве мать, увидев на руках у Люськи три кулька в казенных пальтишках, чуть не рухнула на пороге.
- Что ж ты делаешь то? – выла она на кухне. – В гроб меня загнать хочешь?
Зато малышам обрадовался двенадцатилетний Петька:
- Молодец, мамочка! Не слушай бабушку, я тебе буду во все помогать.
И Люська с утроенной энергией кинулась спасать детей. Она бегала с ними по поликлиникам, таскала по профессорам, нанимала логопедов и дополнительных педагогов. Бабушка безропотно кашеварила на всю ораву, а Петька гулял с малышами и учил их уму-разуму на правах старшего брата.
Не одобрив простоватость детдомовских имен у девочек, Люська решила придумать им необычные, более привлекательные имена. Так Вера превратилась в Веронику, а Машка с легкой руки стала Марианной.
Все проблемы начались, когда дети пошли в школу. Если Вероника более-менее успевала за одноклассниками, то Марианна и Колька явно не дотягивали. Как не билась Люська с учителями, доказывая, что ее дети самые умные, просто не такие как все, потому что, исключительно гениальные, педагоги настоятельно рекомендовали перевести Машку с Колькой в коррекционную школу. Но Люська стояла на своем, как скала. И до 4 класса дети доучились в этой школе.
Беда нагрянула внезапно. Что вдруг потянуло бабушку переходить Садовое кольцо по верху, хотя подземный переход был неподалеку, не известно. Женщину сбила машина, и она оказалась лежачей. Люська со старшим Петькой как могли, ухаживали за ней, но пролежав в кровати пару лет, бабушка скончалась.
Люська кляла мать за бездумный поступок, а потом просила прощения и бежала в церковь ставить свечки. При этом она с детства себя считала атеисткой. Троица, между тем, вступила в подростковый возраст, и каждый начал самоутверждаться. Но если с Вероникой было попроще, она все-таки слушалась мать и даже можно сказать, была маменькиной дочкой. То Марианна с Николенькой отрывались по полной. Прогуливали уроки, шлялись по подворотням. Колька так вообще начал подворовывать.
- Ничего не поделать, это наследственность, - вздыхали Люськины подруги.
- Не правда, - гневалась Люська, как тигрица, защищающая своих котят. – Марианна хорошая девочка, он собак любит. А Николенька добрый мальчик, он лошадей любит. Вот бы пристроить его куда-нибудь в деревню, на конюшню. Он был бы славным конюхом.
Наступили тяжелые 90-е годы, Люськин НИИ развалился. Денег не стало. Петька, до этого худо-бедно учившийся в техникуме на повара, благополучно его бросил и отправился петь на Арбат. Кое-какие деньги он, конечно, приносил матери. Но это были крохи.
Люське пришлось сдать свои позиции. Тройню отправили учиться в интернат. Люська судорожно искала работу, она пробовала торговать книгами и газетами, но поняла, что это совершенно не ее занятие. Она пробовала даже устроиться уборщицей в банк, но ее не взяли. Предпочли молоденькую девчушку.
- Что? Что? Что делать? Надо что-то делать, – каждый раз стучало в висках у Люськи перед сном.
Ей приходили на ум самые невероятные идеи. Например, уехать в деревню, там, где есть конюшня, пристроить туда Кольку конюхом. Найти там себе какого-нибудь старичка, выйти замуж. А что? Люська была почти уверена, что это в столице для нее нет женихов, а вот, ежели приедет она в глубинку, этакая столичная барышня, да от женихов отбоя не будет.
Как-то раз Люське в голову пришла и разумная мысль. Кто она по специальности? – Строитель. Так и надо значит строить! Люська даже удивилась, как это она раньше до этого не додумалась?
Она вывернула наизнанку всю Управу и даже Мэрию, добилась разрешения на строительство пристройки около дома. Подзаняла денег, потрясла Петькины запасы. Наняла работяг, и построила. Теперь она могла сдавать эту свою недвижимость под офис и хотя бы как-то сводить концы с концами.
Все стало налаживаться в жизни у Люськи. Но дети. Ее милые любимые дети, расползались, словно подросшие котята от кошки, которая уже не могла их стаскивать в гнездо, ухватив за шкирку.
Ребята кое-как закончили девятый класс коррекционной школы-интерната. И что дальше? Ну ладно, любимую правильную Вероничку удалось пристроить в колледж учиться на логопеда. С остальными была просто беда. Марианна заявила, что учиться больше не собирается, впрочем, и работать она тоже не рвалась. Девчонка шлялась по ночам по сомнительным компашкам и гоняла на мотоцикле. Когда Люська пыталась ей внушить, что так жить не правильно, Машка попросту делала стеклянные глаза и начинала смотреть куда-то в пустоту.
Кольку удалось-таки действительно отправить в деревню к знакомым и устроить конюхом. Но вороватый паренек не полюбился хозяевам. Да к тому же, стал попивать, причем изрядно. Его не гнали исключительно из жалости к Люське.
Старший Петька тусовался на Арбате, промышлял чем-то темным и тоже стал выпивать. Да так быстро в это занятие втянулся, что уже практически не просыхал.
- У него же предки-то явно какие-то толи чукчи, толи якуты – сочувствовали Люське подруги. – У них же по природе организм так устроен, что не переносит алкоголя.
- Нет, у Петеньки это временное, – сопротивлялась Люська. – Он еще ого-го кем станет, вот посмотрите!
Но чуда не случилось. Через год Петькина печень разлеталась вдребезги. И врачи вынуждены были лишь развести руками. Похоронили его рядом с бабушкой.
- Я сильная, я все равно сделала все, чтобы у Петьки была счастливая жизнь. И начиналась она у него так хорошо. Это проклятые 90-е его убили – горевала на могилке Люська.
Она стоически продолжала убеждать себя и окружающих, что ее дети самые лучшие. И лишь дурные обстоятельства мешают им идти по светлому жизненному пути.
Марианна все чаще пропадала из дома. Когда она пропала на две недели, Люська забила тревогу. Она, не доверяя полиции, сама пошла разыскивать дочь. Опрашивала всех ее друзей и знакомых, но Машка словно исчезла с планеты Земля.
Ее нашли в подвале соседнего дома. Сантехники случайно обнаружили тела двух девушек и парня.
-Передоз, - мрачно сказал приехавший на место полицейский.
После гибели своей Марианны, маленькой безумно талантливой девочки, Люська словно закаменела. «Ну, как же так?» - мысленно причитала она, - «Она же так хорошо рисовала в детстве. Вот и рисунки все-все до единого хранятся на верхней полке в шкафу».
Люська достала рисунки, и весь вечер их тихо пересматривала. Слез не было. Лишь наваливалась какая-то мрачная холодная пустота. И чем веселее были изображения, тем тяжелее становилось в Люськиной душе.
Улыбающийся разноцветный петрушка. И подпись карандашом печатными буквами, выведенными нетвердой детской рукой. «ПИТРУШКА». Снегурочка в узорчатом наряде с огромными ярко-голубыми глазами. «СНИГУРАЧКА». … «МАМА»… на рисунке была изображена Люська, высокая, с тоненькими, как веточки ногами. Она держит за руку Петьку с гитарой и в другой руке всех троих малышей – кареглазую Веронику, голубоглазую Марианну и Кольку со смешным ежиком на рыжей голове.
- За что мне такое? - мрачно вздохнула полушепотом Люська.
По весне, уже в самом конце марта, телефон Люськи как то по особому тревожно заурчал и зазвенел. Предчувствуя неладное, Люська с тревогой подошла к столику и нажала на зеленую кнопочку мобильника.
- Коленька? – почти беззвучно выдохнула она.
На другом конце после недолгой паузы раздался голос приятеля.
- Люсенька, держись…. Утром нашли в поле, за речкой…замерз…
На поминках сидели подруги. Вероника прижималась к матери, то ли от страха, то ли инстинктивно защищая маму.
- Пусть земля ему будет пухом, - произнес кто-то из присутствующих.
И все надолго замолчали.
Люська умела плакать. Но только когда оказывалась одна, утыкаясь в подушку и беззвучно всхлипывая. На людях Люська плакать не умела. Она, главная зажигалка любой компании, даже представить себя не могла плачущей и несчастной. Люська взяла себя в руки, улыбнулась пошире и сказала:
- А, ну-ка, не кукситься! Николенька был веселый мальчик. Он бы не простил вам тут нюни и сопли! И поминать его нужно с песней:
- «Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка, иного нет у нас пути, в руках у нас винтовка!»
Люська пела и пела, с каждой новой фразой ее голос становился все крепче и крепче…
Продолжение тут http://www.proza.ru/2015/09/17/202
Другие сборники моих рассказов представляют собой единую сюжетную линию. Прочитать их можно тут или заказать книгу:
"Записки театрального ребенка"
Сборник рассказов, объединенных единой линией. Главная героиня — маленькая девочка. Действие происходит в период с 1971 по 1987 годы. Это история девочки, родившейся и выросшей в провинциальном театре, которая описывает от первого лица яркие воспоминания о своей жизни: детстве, школе и театре. Дает свои оценки происходящему, рассказывает истории, веселые, удивительные, иногда грустные.
https://ridero.ru/books/zapiski_teatralnogo_rebenka/
"Кулёк"
Сборник рассказов, объединенных единой линией. О студенческой жизни и первых профессиональных шагах выпускницы непрестижных творческих учебных заведений. Действие разворачивается на сломе эпох в лихие 90-е. Это удивительные истории, иногда грустные, но чаще веселые! Продолжение «Записок театрального ребенка».
https://ridero.ru/books/kulyok/