На пороге Повесть. Глава вторая. Пашка

Галина Двуреченская 2
Пашка родился как бы нечаянно, когда Свете, его маме, едва исполнилось 16 лет. Света тогда закончила восемь классов и поступила в кулинарное училище. Училась она плохо, а готовила хорошо и любила вкусно покушать. Жила она вдвоем с матерью, Сильвой. Откуда у нее такое необычное имя, мать не знала. Может, ее мать вдохновилась в свое время героиней одноименной оперетты, может, была другая причина, но в детстве она немало страдала от своего имени. Каждый раз, когда она его называла, ее переспрашивали: как, как? – и в этом вопросе слышалась ей насмешка. Внешне она никак не походила на опереточную Сильву: маленького роста, толстая, круглолицая, со светло-серыми глазами,  бесцветными бровями и ресницами. Она не пользовалась успехом у парней и поэтому без размышлений приняла предложение Вовки Свалова, хотя и знала, что он выпивоха и драчун. Когда у них родилась Светка, Вовка вроде бы остепенился, стал меньше пить, но хватило его ненадолго. И Светино детство проходило под аккомпанемент криков пьяного отца и причитаний матери. Окончательно Вовка спился в период Горбаческой борьбы с пьянством и алкоголизмом. Предприимчивая Сильва не ленилась полдня отстаивать в очередях за водкой, а вечером продавать ее страждущим втридорога. Как она ни прятала бутылки от мужа, он их находил и успевал напиться прежде, чем Сильва обнаруживала пропажу. На работе его терпели и даже прощали прогулы, говорили, что у него золотые руки. Но когда он эти золотые руки прикладывал к жене, они скорее походили на чугунные. Правда, дочь он не трогал никогда.
Свете исполнилось 10 лет, когда отец ее умер от острой алкогольной интоксикации.
С тех пор они с мамой жили вдвоем. Пока не родился Пашка. Света, когда поступила в училище, познакомилась с Серегой Перемитиным. Ему, так же, как и Свете, было пятнадцать лет. Его мать с отчимом вечно пьянствовали, ругались и дрались, а у Светки с Сильвой всегда тихо и уютно. Серега полюбил бывать у них, а когда Сильва работала в ночную смену, оставался ночевать.
- Ой, Сильва, гляди, дело молодое, долго ли до беды! Не оставляла бы ты их одних, - предупреждали ее соседки.
- Да вы что? Они же еще дети, я Сережке доверяю, а Светку предупредила, -отговаривалась Сильва.

Первыми заметили неладное те же внимательные соседки:
- Сильва, что-то Светка у тебя толстеть стала, не беременная ли?
- Да нет, конечно, просто их в училище очень хорошо кормят, а она поесть любит, вот и толстеет.

О том, что дочь беременна, Сильва узнала, когда Серегу судили за участие в групповом изнасиловании. Трудно сказать, было там изнасилование или девочка просто согласилась, чтобы мальчики немного попрактиковались, а ее мама пришла не вовремя. Как бы то ни было, мальчишек судили, и Серега получил четыре года колонии. По словам Сильвы, он в изнасиловании не участвовал, а просто стоял за дверью, чтобы позвонить, если придет мама. О том, что это именно мама, догадался, когда она уже подошла к двери и звонить было поздно.

Светка поехала  к нему в колонию, и они там расписались. Так что Пашка был вполне законнорожденным ребенком с фамилией Перемитин и отчеством Сергеевич. Понятно, что по молодости лет Светка не стала хорошей матерью, но Сильва очень полюбила Павлушу. Она не жалела для него ни времени, ни денег. Ребенок был всегда чистеньким, хорошо одетым, накормленным. Сильва после его рождения уволилась с завода и занялась новым беспроигрышным бизнесом: покупала в магазине семечки, прокаливала их в духовке и продавала стаканами. Это нехитрое занятие давало стабильный доход и позволяло Светке не работать, чтобы заниматься ребенком. Но Светке воспитывать Пашку было некогда. Она встретила своего бывшего одноклассника Женьку Сорокина, и у них случилась взаимная любовь. Женька вскоре переехал к ним жить.
 А Павлуша рос очень смышленым ребенком: ему не было и трех лет, когда он уже умел произносить все матерные слова и точно знал, по какому адресу следует посылать мать и Женьку, если они очень уж очень к нему приставали. А приставали они, только когда были пьяными, трезвым до него им не было никакого дела.

Между тем, закончился срок заключения Сереги, он вернулся, нашел свое законное место занятым и пошел пока пожить к Ире, Светкиной подружке из соседнего подъезда.  То ли не пожилось ему с Ирой, то ли очень тосковал он по своей бывшей жене, но только он крепко запил и, допившись до белой горячки, повесился. Пашке назначили пенсию в связи с потерей кормильца, а Светка получила возможность оформить свои отношения с Женькой официально.

 Надо сказать, что все свои отношения с мужчинами она потом оформляла официально, периодически разводясь и вновь регистрируясь. Внешне Света очень походила на Сильву: тоже маленького роста, толстая, курносая, с бесцветными маленькими глазками. Тем не менее, она пользовалась большим успехом у мужчин, правда, мужчин определенного уровня, и сама уже, кажется, потеряла счет своим разводам и замужествам. Так в жизни Пашки «отцы» менялись примерно раз в 3 - 4 года. С одним из них Светка даже уезжала жить в другой город к его родителям, где, по словам Сильвы, была ими обласкана, и вернулась в новой подаренной каракулевой шубе. Правда, вернулась одна, так как любящий супруг был осужден за причинение тяжких телесных повреждений в драке с поножовщиной.
 
Когда Пашке пришло время идти в школу, Сильва повела его на тестирование. Тогда будущих первоклашек по результатам тестирования делили на три класса: класс ускоренного обучения, класс нормы и класс коррекции, или, как он официально именовался, класс социальной поддержки. Пашка правильно и толково ответил почти на все вопросы и прошел в класс нормы. Как радовалась и гордилась Сильва! «Павлушка-то у нас какой умный! - говорила она соседям во дворе. - Наверно, хорошо будет учиться».

В классе нормы Пашка проучился два месяца и был переведен в класс коррекции. Не потому, что не справлялся с программой, а по требованию родителей, чьих детей он быстренько научил материться и проверять содержимое сумки учительницы. Дома он регулярно проверял содержимое карманов своих «пап», за что неоднократно бывал бит ремнем. К физическим наказаниям Пашка относился философски, сколько раз он видел, как бьют его маму, а она кричит благим матом. Пашка тоже кричал изо всех сил, иногда это останавливало воспитателей, иногда на крик прибегали соседи и заступались за ребенка, а Светка им объясняла, что мальчишка от рук отбился и его надо учить.

Как-то так получалось, что все Светкины мужья оказывались пьющими, и сама она все больше привыкала к спиртному. Частенько к ним присоединялась и Сильва, когда вечером, усталая и замерзшая, приходила с базара. Бизнес ее постепенно ширился. Нашелся знакомый, который бил в тайге и привозил Сильве кедровые шишки, а она их прокаливала в духовке, лущила и продавала орехи и на вес, и стаканами. Пашка помогал ей дотащить до рынка тяжеленные мешки. Он вообще с бабушкой жил очень дружно. Она щедро ссужала его деньгами и никогда не спрашивала, на что он их потратил. Она покупала ему нарядные одежки, так что даже в самое дефицитное время Пашка был модно и красиво одет. А вот в школе он наглел все больше. Учителям грубил, сбегал с уроков, демонстративно курил на школьном крыльце. Мальчишки из класса безоговорочно признавали его авторитет, а уж когда он приобрел кастет и финский нож, то стал настоящим лидером.
В девятом классе Пашка влюбился. В Валю Беркину

Продолжение см.http://www.proza.ru/2015/03/18/1189