Предыдущая страница http://proza.ru/2015/03/04/2218
К 6-му декабря войска Перовского остановились в урочище Биш-Тамак, оставив за собой примерно 250 вёрст. Впереди ещё предстояло пройти в пять раз большее расстояние, а люди уже были без сил. Потери не считали, умерших оставляли, засыпав снегом, никому и в голову не приходило долбить мёрзлую землю, чтобы достойно предать земле своих товарищей. Каждый пытался сохранить хоть крошку тепла, стараться выжить.
Перовский распорядился, чтобы сделали привал по случаю тезоименитства императора. Обстановка, прямо скажем, не для празднования, но не отметить было нельзя. Василий Алексеевич не сомневался, что потом об этом непременно узнают в Петербурге. Кибитку, в которой находилась походная церковь едва не сносило сильнейшим северо-восточным ветром.
Градусник показывал температуру минус сорок. Начальство и священники набились в эту церковь, но в ней не было никакого тепла. Простуженный поп, которого никто не слушал, быстро пробормотал молебен о здравии царя, и на том процедуру празднования окончили.
Согнувшись под ветром, стараясь глубоко не дышать, собравшиеся разошлись по своим кибиткам. Командиры колонн успели переброситься словом, договорившись придти в кибитку генерал-лейтенанта Толмачёва, командира третьей колонны.
Дело в том, что Перовский не считал нужным о чём-либо советоваться или обсуждать со своими ближайшими помощниками, ограничиваясь указаниями, передаваемыми им через своего порученца. Среди начальников колонн зрел, если не бунт, то недовольство.
Обсудив у Толмачёва создавшееся положение, решили все вместе идти к Перовскому, чтобы попытаться объяснить тому безнадёжность ситуации. Если старший офицерский состав был одет в шубы, спал в кибитках, то солдаты спали на мёрзлой земле, положив на неё войлочную кошму, либо вырывали нору в снегу. Пищу разогреть им было не на чем, топливо давно израсходовали.
«Полушубки», которые выдали перед походом солдатам, шились местными умельцами таким образом. С баранов весной срезали шерсть. Затем её наклеивали или пришивали к толстому холсту, из которого уже выкраивали «полушубок».
Шерсть отклеивалась, или, если, за что-нибудь зацепился, отрывалась вместе с гнилыми нитками. На шинель с трудом натягивали «полушубок». Издали солдат в таком наряде напоминал шелудивого пса. Холст на морозе стоял колом.
Но и это ещё было не всё. Поверх черных суконных брюк, чтобы сберечь сукно (экономия всегда была на самых бедных и бесправных), велели надеть шаровары из серого холста. Брюки и шаровары следовало засунуть в узкие голенища сапог, которые шились одинаково для левой и правой ноги.
Удавалось засунуть только края брюк и шаровар, поэтому нога в сапоге была голая. Теперь, уважаемый читатель, попробуйте себе представить, как во всём этом можно было ходить в жуткий мороз и при ветре.
Валенки не выдали, поэтому ноги почти у всех солдат были обморожены. Каждый из них нёс на себе тяжеленное ружьё, патронташ с сорока патронами и ранец, набитый вещами и сухарями.
Чтобы сварить пищу, солдаты искали корни растений в земле. Разрыв снег, они мотыгами рубили окаменелую от мороза землю, добывая топливо для костерка.
Немногим лучше было положение младших офицеров, получавших грошовое жалование. К ним мы ещё вернёмся. Генералы и старшие офицеры носили добротные шубы, тёплое нижнее бельё. Вестовые затапливали для них походные печи в юртах, готовили еду. Спали на походных кроватях. Перовский находился в ещё более комфортных условиях.
Выслушав начальников колонн, и хотя никто из них не решился напрямую сказать, что самым умным было бы вернуться, генерал-лейтенант прекрасно понял цель визита своих подчинённых. Но для него это было бы равносильно поражению. Поэтому Перовский твёрдо заявил, что действовать будет по намеченному плану.
Он разрешил пустить на топливо лодки и телеги для их транспортировки, а так же выдать солдатам имущество, которое могло гореть и уже не предназначалось для использования.
Но этого топлива хватило лишь на несколько дней, хотя расходовали его крайне экономно.
Продолжение http://www.proza.ru/2015/03/26/1831