В 1969 году я решил, что пора переходить на руководящую должность, так как в то время учился на третьем курсе в Павлодарском Индустриальном институте, на вечернем отделении. У меня был четвёртый разряд слесаря лекальщика и опыт комсорга большого цеха на Инструментальном заводе.
Принять такое решение меня подтолкнуло предложение начальника участка Цеха эксплуатации инструмента Тракторного завода. Он несколько раз приходил к нам, как бы по обмену опытом, беседовал с лекальщиками, ко всем внимательно присматривался и однажды, неожиданно, предложил мне перейти к нему на должность мастера участка.
В Павлодаре в то время на производственных предприятиях не хватало специалистов с высшим образованием, поэтому, учитывая мою учёбу в институте, меня назначили мастером инструментального участка на Тракторном заводе.
С трепетом шёл я, к восьми часам утра, на встречу с вверенным мне коллективом. Двери производственного помещения, находящегося на первом этаже двухэтажного здания, оказались закрытыми, под окнами на траве газона расположились какие-то молодые люди. Было ровно восемь часов, значит, работа уже началась. Меня охватило беспокойство – неужели я неправильно представил себе, где находится новое место работы и забрёл не туда. Спросил у ребят, не знают ли они где рабочие с инструментального участка и почему он закрыт?
– А ты кто такой будешь? – отозвался один из них. Я сказал, что назначен мастером на этот участок, в ответ от него услышал:
– Мастак сапог поймаешь! – парень, произнёсший эту фразу, был действительно в сапогах. Рабочих было 9 человек в возрасте от 18 до 23 лет и только одному из них было около тридцати. Все с интересом поглядывали на меня. Ожидая увидеть реакцию на угрозу «Кота в сапогах» в мой адрес. Я же в это время мысленно ругал начальника участка, который должен был прибыть вместе со мной к началу смены, и представить рабочим их нового командира.
Тут наконец-то появился, мой шеф. Извинившись за опоздание и объяснив мне, что сначала ему пришлось заглянуть к начальнику цеха, потребовал, чтобы все работники прошли в помещение, к своим рабочим местам, и без лишних преамбул представил меня коллективу, заявив, что теперь я их "батька" и они в свою очередь должны меня любить и жаловать. На что парень в сапогах, который откликался ребятам на кличку «Шморик» когда они валялись на траве, на самом деле Толик Багатиков, произнёс:
– Да как же его можно любить, ведь он же не девка! – все конечно заржали как кони.
Успокоив ребятишек, начальник участка важно удалился, пожелав мне на прощание быть строже, ответственнее, и, главное, выполнять производственный план. В затруднительных случаях обращаться к нему.
После его ухода слесари инструментальщики пришли в такой раж, что я чуть было, не сошёл с ума от их выходок. Они, что-то орали, скакали как туземцы. Поставили пузырьки с керосином на верстаки и мерительным инструментом "скобами", которые должны были отремонтировать и сдать на проверку контролёру ЦИЛа, разбили их. Я смотрел, на все эти безобразия не зная, какими словами выразить своё возмущение. Как прекратить это форменное хулиганство. Ведь теперь я был начальником этого участка и отвечал за всё, что на нём происходит.
Стал корить себя за то, что взялся не за своё дело и очень пожалел, что не имею таланта знаменитого воспитателя молодёжи Макаренко для того, чтобы найти подход к «трудным» ребятам.
Они были разные не только по возрасту, но и по характеру, добрые и злые, шпанюки и комсомольцы, один парнишка уже успел отсидеть три года в тюрьме. Но всем им было интересно – что сможет предпринять, в сложившейся ситуации, такой же, как они, молодой парень, осмелившийся пойти мастером на их участок? Взгляды некоторых из них красноречиво говорили: ну, сделай хоть что-нибудь товарищ мастер! Может быть, ребята заранее договорились учинить мне проверку? Если бы я сразу спасовал и побежал жаловаться начальству, то никогда бы не смог добиться от них уважения и подчинения.
Помощь пришла неожиданно, как "манна небесная" в лютый голод. А выручил меня всё тот же Шморик. Он вдруг рассказал всем, что ночью на автобусной остановке ударил мужика, а тот (добавил не цензурное слово) - не упал...
Поняв, что мне представился, возможно, мой единственный шанс "сесть на своего конька" и взять инициативу в свои руки, я заявил парню:
– Не умеешь бить!
Наступила полная тишина, теперь все взоры были направлены на меня.
– Мастак, хочешь сказать, что, ты умеешь бить? – спросил Шморик.
– Да! Не только умею бить, но могу ещё и научить технике и тактике бокса всех, кто пожелает...
В моей душе кипела злость к этому парню, ударившему мужчину, возможно годившегося нам в отцы. Появились сомнения, а, правильно ли будет вооружать боевым искусством какое-то хулиганьё? Однако отступать было поздно.
– И где же, мастак, ты будешь учить нас боксу? – поинтересовался Шморик.
Я вспомнил, как меня отправляли на ремонтные работы на крышу цеха. На крышах огромных заводских цехов действительно можно было найти большие ровные участки, недоступные постороннему взгляду.
– У тебя, Шморик, голова для того, чтобы только шапку носить?.. Если бы ты хорошо подумал, то сообразил бы, что заниматься чем угодно можно на крыше цеха – ведь там нас никто не увидит.
– Ага! Какой ты мастак умный, хочешь, чтобы мы свалились с этой крыши? Не высоковато ли будет лететь?
– Но ты ведь не мячик, и не отлетишь от меня дальше, чем на 2 – 3 метра... Вот что я вам скажу, товарищи инструментальщики – завтра же принесу две пары боксёрских перчаток и потренирую вас, в обеденный перерыв, но только с одним условием, что вы немедленно приступите к работе, и всегда будете нормально относиться к своим обязанностям.
Случилось невероятное! Ребята тут же разошлись, кто куда, а я стал думать, что они снова валяются на травке перед окнами, но там их не оказалось.
Вскоре, они появились с керосином и пузырьками в руках. Керосин был необходим для нанесения пасты ГОИ на чугунный притир, для притирки на нём рабочих поверхностей "мерителя" то есть мерительного инструмента скоб, шаблонов, калибров, а также универсального инструмента микрометров, штангенциркулей, рейсмасов, и угломеров.
Единственное моё преимущество в роли мастера данного участка было в том, что я не только хорошо знал, как надо выполнять все операции по изготовлению и ремонту мерителя, но мог и сам отремонтировать любой инструмент.
Спасибо судьбе – учителем моим на производстве был уральский лекальщик и гравёр Виктор Иванович Шумилов. Он изготовил несколько очень красивых нагрудных значков с видами города Павлодара. И медали «Родившемуся в Павлодаре» синего цвета для мальчиков и «Родившейся в Павлодаре» красного цвета для девочек.
Гравёром я не стал, да и задача такая перед нами не ставилась. Гравёр – это дар от Бога. Чтобы быть гравёром надо обладать даром художника. Но лекальщика он из меня, всё-таки, вылепил.
За знания дела я был спокоен. Производственный опыт у меня был несколько выше, чем у моих подчинённых. За бокс я тоже не переживал. Оставалось расположить к себе коллектив. А в сугубо мужском коллективе всегда дорогого стоило умение постоять за себя, проявив смелость, ловкость, физическую силу, и главное – силу духа. Хорошо, что мой отец в раннем возрасте привил мне огромную любовь к спорту, который развивает все качества необходимые каждому молодому человеку и каждому мужчине.
Ребята с моего нового участка изменились на глазах! Они проработали спокойно всю смену. Я подсказывал им, как быстрее и лучше отремонтировать тот, или иной инструмент, стараясь делать это корректно, не навязчиво. Уходя домой, они мне неоднократно напомнили, чтобы я, не дай Бог, не забыл утром захватить с собой сумку с боксёрскими перчатками. Больше всех переживал, конечно – Шморик.
На следующее утро, проходя перед окнами своего производственного участка, я заметил, что все ребята буквально повисли на окнах и по размерам моей спортивной сумка с нетерпением пытаются определить, несу ли я перчатки и сколько пар. Встретили меня с большим интересом и, убедившись, что я принёс две пары, без моего напоминания немедленно принялись за работу. Я с трудом верил в происходящее, всячески старался, чтобы все были загружены, ни один человек не болтался без дела и не отвлекал других.
До обеденного перерыва коллектив нормально трудился. Но, незадолго до него, к нам заглянула девушка с приятной внешностью. Её девичьи прелести едва прикрывала очень короткая юбчонка. Наверно она немного стеснялась новенького парня, то есть меня, поэтому сначала вела себя очень скромно, но быстро освоилась настолько, что вскарабкалась на один из верстаков и принялась гарцевать на нем, откровенно демонстрируя всем своё молодое, красивое тело. Видимо девушке было очень приятно очутиться в центре внимания молодых парней, позволю себе заметить, что некоторые из них были, тоже, довольно недурны собой!
Своими восхищёнными взглядами ребята буквально обжигали её. Их возбуждало стройное тело девушки, и то, как она его преподносила. Вдруг меня кольнула мысль, что в любой момент к нам может заглянуть кто-нибудь из руководителей нашего цеха. Я должен был сразу же заставить «артистку» слезть с верстака, но упустил подходящий момент и теперь снова некоторое время находился в растерянности.
Помощь пришла также неожиданно, как и в первый раз. Только теперь в роли моего ангела хранителя выступила подруга Шморика – Наташа Телегина, контролёр ЦИЛа (Центральной измерительной лаборатории). В её обязанности входила проверка мерителя после ремонта на нашем участке. Войдя к нам, она сразу заметила, что её Шморик слишком сильно заинтересовался легко прикрытой фигурой девчонки, вызывающе переминающейся с ноги на ногу на верстаке перед всеми ребятами. Приняв воинственную позу, Наташа тоном, сулящим очень большие неприятности сопернице, произнесла:
– Это что за феня?.. – Большего и не потребовалось. Несмотря на то, что Натаха (так её звал Шморик) была миниатюрнее коварной соблазнительницы её парня, та, безуспешно стараясь пониже опустить свою юбку, быстренько слезла с пьедестала, и с опасением обойдя соперницу, выскочила за дверь.
Характер у Телегиной был твёрдый. Родителей она лишилась рано. Воспитывал Наташу и её младшую сестру Таню их родной дедушка – Николай Семёнович. Дед немало повидал на своём веку. Будучи молодым водителем, Николай в состоянии алкогольного опьянения, перевозя при этом, людей в кузове грузового автомобиля, совершил ДТП, в котором погибли пассажиры. Отсидев за уголовно наказуемое деяние в тюрьме, дедуська, (так звала его Наташа), выучил там много блатных песен, с помощью которых, спустя несколько десятков лет, став добрым, любящим дедушкой, убаюкивал своих внучек, когда они были ещё маленькими детьми.
Семёныч был лысым, одноухим, (второе его ухо было полностью оторвано и потеряно в том злополучном ДТП). С вставными челюстями, бесцветными, на выкате глазами и с носом большого приверженца спиртных напитков и пива – имел неоспоримое сходство с Фантомасом. Не смотря на внешнее сходство со злодеем из одноимённого фильма, дедуська был хорошим, добрым человеком, вырастившим двух внучек. Он был уже на пенсии, но продолжал пополнять семейный бюджет, работая в нашем цехе грузчиком.
Познакомившись с ним, я понял, почему миловидная стройная девушка говорит на жаргоне, иногда курит и употребляет спиртные напитки, и дала своему другу блатную кличку «Шморик» – это были издержки дедуськиного воспитания. Узнав её лучше, я убедился, что, имея все, выше упомянутые недостатки, она, в сущности, была очень отзывчива, правдива, в трудную минуту на неё всегда можно было положиться.
Наташа сказала пару не лестных фраз в адрес поспешно покинувшей нас девушки и стала упрекать своего Толика в том, что он не сводил глаз с «бесстыжей» девки, но Толик, проявив находчивость, стал знакомить её с новым мастером инструментального участка. Наташа с интересом направила на меня свой проницательный взгляд, но тут кто-то спохватился, что уже начался обед, и мастер обещал дать всем желающим примерить боксёрские перчатки на крыше цеха.
Шморик схватил мою спортивную сумку, и первый устремился на заводской двор. Мы гурьбой ринулись за ним. Найдя лестницу в закутке цехового здания, стараясь быть не замеченными, с завидной быстротой - как десантники забрались на крышу. Выбрав участок, наиболее подходящий для ринга, достали перчатки.
Ребята стали буквально вырывать их друг у друга. Каждому захотелось примерить настоящие боксёрские перчатки. Я стоял и радовался такому огромному интересу молодых людей к боксу. Опытным взглядом мне удалось определить, что никто из них боксом толком не занимался. Особое внимание обратил на двух парней, заметно отличавшихся от остальных хорошим крепким телосложением, прекрасно понимая, что с ними надо "держать ухо востро".
Одним из них был – Виктор Шадрин, высокий широкоплечий парень, со смелым внимательным взглядом, но очень осторожный в действиях, на мой взгляд, в результате того, что он до меня уже успел, где-то, лично познакомился с ударом хорошего опытного боксёра, поэтому не стал перед своим коллективом как говориться лезть на рожон. Я убедился в этом – когда он сам рассказал мне, что у него есть двоюродный брат Шамиль Гельфанов, очень хорошо мне знакомый боксёр – чемпион Павлодарской области.
Не сомневаюсь в том, что ему удалось уговорить своего высокого, статного и сильного братца, бывшего сержанта Пограничных Войск, примерить боксёрские перчатки, для того, чтобы убедить его в своём превосходстве в кулачном бою, не смотря на свой не высокий рост и не большой вес.
Шамиль был не в моей весовой категории и не в нашей секции бокса, поэтому сразиться с ним на ринге или в простом спарринге в спортзале мне не довелось. А вот мой друг Константин Шестаков имел удовольствие три раза встретиться с ним официально на ринге и провести несколько спаррингов на тренировках. У Кости осталось много ярких впечатлений от этих встреч, которыми он поделился со мной.
Почти все бои на ринге Шамиль Гельфанов заканчивал нокаутом, или досрочно – в виду явного преимущества. Но моему другу Косте повезло, он очень хорошо умел передвигаться по рингу, имея высокий рост, искусно наносил прямые контрудары, левой и правой рукой в голову и по корпусу, удерживая, таким образом, соперника на дистанции, которая лишает его возможности нанести свой коронный сокрушительный удар. Поэтому Константин выстоял все раунды, проведённые с Грозой Павлодарских рингов – Гельфановым Шамилем.
Костя Шестаков очень интересный человек. В Павлодар Костик приехал из знаменитого города Тулы. И жил в нашем родном городе с 1965 по 1970 год. Всё свободное от учёбы время он посвящал работе в редакциях газет и своим товарищам. Я бережно храню номер газеты «Знания», от 28 октября 1968 года, в котором он написал очерк «Экзамен на звание человека». Этот очерк Константин посвятил мне. Мы, открыв рты, слушали стихи Сергея Есенина и других поэтов в исполнении Кости.
Он прекрасно знал литературу, песни Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы, и многих других. Не удивительно, что Костик закончил в Алма-Ате КазГУ (отделение Журналистики) заочно. Костя так «прикипел» к Павлодару и к друзьям, которых он обрёл в Казахстане, что, не смотря на огромную нагрузку в редакциях Тульских газет и участии в различных международных журналистский проектах, до сих пор ведёт переписку с нами.
Второго крепкого парня звали Валерием. Он был постарше нас, его возраст подходил к тридцати годам. Красивое с рельефной мускулатурой тело Валерия таило в себе не дюжую силу. Внешне всегда спокойный, не многословный, он всё время был как бы сторонним наблюдателем. Когда почти все баловались, точнее сказать "балдели", он просто наблюдал за происходящим, а когда все успокаивались и принимались за дело, то и он включался в работу.
Я заметил, как легко ему удалось поднять и перенести на другое место очень тяжелую притирочную чугунную плиту. Валерий относился к числу физически и духовно крепких, сильных и уверенных в себе мужчин, в любой компании, всегда умеющих постоять за себя, надеясь на своё крепкое здоровье, большую физическую силу и выносливость.
Вот и в данный момент, когда я стал предлагать Толику (Шморьке) надеть перчатки для первого занятия боксом, неожиданно для всех этот смелый, сильный мужчина просто и уверенно сказал мне:
– Да чего уж там... – давай перчатки, подерёмся!
К тому времени я имел за плечами не только бои на ринге и спарринги с чемпионами области, бывшими и настоящими в различных весовых категориях, кстати, и сам был из их числа – неоднократно становился призёром Павлодарской области. К сожалению, приходилось вступать в бои и на улицах с ребятами, нуждающимися испытать стресс – так сказать с «любителями» подраться.
Иногда прямо после тренировки кому-то вдруг хотелось «поработать» со мной. Некоторые боксёры, по различным причинам, открыто вызывали меня на дуэль. Допустим, кому-то из них, сказали, что я сильней его – вот вам и повод для единоборства! Думаю, что находились и своего рода «сваты», чтобы стравить нас и потом насладиться плодам своих гнусных поступков. Естественно, я не испытывал чувства страха, которое давно уже притупилось во мне в результате приобретённого опыта и уверенности в своих силах.
Мы надели перчатки и, стараясь держаться с достоинством, как подобает джентльменам, сошлись на середине круга, тут же образовавшегося из всех присутствующих, с огромным интересом наблюдавших за нами. Я, как на ринге, протянул к нему обе руки, чтобы мы, действуя в соответствии с этикой и правилам бокса, прикоснулись перчатками и сделали по шагу назад. Кто-то грамотно крикнул – «бокс!», и мой соперник мгновенно как ураган налетел на меня. Он был уверен в том, что сможет ударами своих мощных рук повергнуть меня на покрытие цеховой крыши.
В боксе бывает всё! Иногда побеждает менее сильный, или хуже подготовленный боксёр. Это происходит по разным причинам. Но там, на крыше, фортуна улыбнулась мне! Мгновенно определив, в действиях соперника «слабое место», я разорвал дистанцию, между нами, сделав оттяжку, с шагом назад, заставив его «провалиться» на меня. В следующее мгновение мне удалось нанести контрудар правой рукой, прямой в голову, «в разрез» между перчатками.
Удар пришёлся точно в подбородок и был очень сильным ещё и от того, что, в тот момент, массы наших тел двигались навстречу друг к другу. Парень слабее его, пропустив такой удар, мог бы оказаться в нокауте. Но Валерий оказался крепким бойцом и только, потеряв равновесие, приземлился на «пятую точку». Тут, же вскочив, он, со свойственной ему невозмутимостью, снял перчатки и спокойно присел на крышу в сторонке от «ринга», прекрасно понимая, что продолжать этот «спектакль» бессмысленно. После боя боксёры обязаны пожать друг другу руки. Я подошёл к Валере с этой целью. Он понял мои намерения, встал и протянул мне обе руки. По его открытому взгляду я понял, что не нажил себе врага в его лице.
Судьба не раз сводила меня с ребятами, большая, крепкая дружба с которыми начиналась после серьёзного выяснения отношений на кулаках.
Ребята, потеряв дар речи, смотрели на происходящее взглядами полными эмоций. Одни с восхищением, другие с ужасом, а некоторые так и не поняв, что же произошло на самом деле, продолжали стоять, молча поглядывая на бойцов. Выждав паузу, я задал им вопрос:
– Кто следующий?.. В ответ Шморик смущённо произнёс:
– Мастак, дураков нет! После его реплики засмеялись все без исключения. Шморик оказался рядом со мной в кругу ребят, весело подтрунивающих над ним за то, что он больше всех просил меня принести перчатки, а сам отказался от «обучения» боксу. Они подталкивали его ко мне – мастаку, которого недавно он обещал «огреть» своим сапогом и совали ему перчатки, чтобы он одел их и сам тоже ознакомился с ударом мастера. Толик отбивался и отшучивался от своих товарищей, как только мог, веселя их ещё больше. Мы, с моим недавним соперником «на ринге», тоже от души, смеялись вместе со всеми.
Впервые, с момента пребывания в должности мастера в новом коллективе, я понял, что успешно прошёл все испытания, как говориться – «на вшивость». Безусловно, мне предстояло ещё много потрудиться, чтобы окончательно утвердить себя в роле руководителя, но с этой минуты я уже верил в то, что ребята меня поддержат.
Почувствовав сильный голод, вспомнив, что нам ещё надо успеть в цеховую столовую – распорядился:
– А теперь всем осторожно спуститься, по той же лестнице, с крыши, пообедать в столовой и вовремя быть на рабочем месте.
В столовой Виктор Шадрин заставил ребят сдвинуть столы так, чтобы мы все оказались, за одним общим столом. Бойцам: мне, как старшему по должности, и Валерию как старшему по возрасту, он предложил присесть за стол и отдохнуть, а ребятам приказал обслужить нас трапезой. Тут Витёк великолепно проявил навыки сержанта, отслужившего в Армии. Поначалу работники столовой поглядывали на нас настороженно, но мы вели себя безупречно, спокойно пообедав, расставили столы на свои места. По дороге к своему участку ребята намекнули мне, что я, как новенький, должен «прописаться» в их коллективе. Я понимал, что во время застолья люди лучше узнают друг друга, быстрее сближаются.
Бокс сделал своё дело и на следующий день вместо боксёрских перчаток, по существующей традиции, я принёс в своей спортивной сумке две бутылки водки, кусок солёного сала, банку солёных огурцов с помидорами и булку хлеба. После работы весь наш коллектив тихонько закрылся на ключ в просторной подсобке грузчика Николая Семёновича и вместе с его внучкой Натахой классно «прописал» своего «мастака» на участке.
У Наташи были длинные чёрные волосы и гибкий стан, она очень красиво станцевала для нас «Цыганский танец», спела несколько блатных песен и романс «Я ехала домой», а её парень Шморик не плохо аккомпанировал ей на гитаре. «Дедуська» рассказал нам забавные истории, которые приключались с ним в его буйной молодости.
Я жалел только о том, что не был осведомлён о таких талантах членов нашего коллектива, иначе принёс бы свой баян, на котором закончил музыкальную школу в Душанбе. Дорогого стоило то, что ребята отнеслись с большим пониманием к моей подготовке к соревнованиям на первенстве Павлодарской области по боксу, поэтому, под неусыпным оком Шморика, наливали мне только минеральную воду.