Антон собирался на очередную побывку в свой родной городок Яблоневск. Билеты были только в общий вагон. «Ладно, - думал Антон, - перекантуюсь ночку как-нибудь».
Антон подошёл к своему вагону минут за сорок до отправления поезда. Проводник стоял у открытой двери и улыбался.
- Вы в пятнадцатый? – учтиво спросил он. Антон кивнул. – Проходите пожалуйста.
Антон расстегнул куртку и полез в карман за билетом.
- Билет потом, - уточнил проводник.
- Я до Яблоневска, - сказал Антон и вошёл во внутрь вагона.
Первые купе были уже заняты. Антон пробрался к середине вагона и облюбовал себе более-менее свободное купе. Слева внизу сидела бабка и мужчина в клетчатом свитере, справа внизу устроилась молодая женщина.
- Здесь свободно? – Антон указал на верхнюю над женщиной полку.
- Эта свободна, - утвердительно ответил «клетчатый». – А на этой буду спать я, - и похлопал рукой полку над собой.
Антон временно подсел к женщине. Разговорились. Выяснилось, что женщину зовут Валентиной и что она едет до конечной. «Клетчатый» выходит незадолго перед Яблоневском, в Ельце. А бабка и того раньше, в Ждановске.
Пассажиры всё подходили и подходили, спрашивали место. Но бабка всем отвечала: «Нет! У нас занято».
Два парня сели на соседние боковушки. Один начал выкладывать еду на столик.
- Наверное, не положено? – предположил второй. – Вагон-то общий. Столик надо бы опустить.
- Ты хорошо сидишь? – вызывающе спросил первый. – Вот и сиди! Нам на всех наплевать. Щас поедим, и ты полезешь наверх, а я столик разберу и лягу здесь.
Второй парень замолчал, а первый достал из сумки литровую бутылку водки и добавил:
- Нам ехать до Ждановска. Нужно успеть дойти до кондиции! – И друзья стали усердно выпивать и закусывать.
До отправления поезда оставалось минут десять, но народ всё подходил и подходил. Свободных мест в вагоне почти не осталось. «Клетчатый» залез на «своё» место. А бабка сразу же забаррикадировалась сумками и по-прежнему никого не пускала на свою полку.
По вагону ползла интеллигентного вида старушка.
- Можно у вас сесть? – обратилась она как бы ко всем пассажирам купе.
Антон хотел было встать и уступить ей место, на котором сидел, а сам залезть на верхнюю полку. Но бабка его опередила:
- Чаво вы говорите?
- Спрашиваю, можно ли у вас сесть? – старушка застыла в вопросительной позе.
- А-а, сесть, - как бы дошло до бабки. – Сесть у нас нельзя. Усё занято, - и загородилась от старушки ещё одной сумкой.
Старушка поползла дальше по вагону, а ей на смену подошла тётка с огромной сумкой в одной руке, и с каким-то кустом в другой и начала орать:
- Тут занято, там занято! Везде занято! А мне где сидеть?
- Проходи дочкя дальше, проходи,- махнула ей рукой бабка.
- Женщина, идите к нам, - послышалось из соседнего купе. – У нас есть для вас местечко.
Тут Антона прорвало:
- Бабуля, - обратился он к бабке, - что вы всех гоните? Смотрите, сколько народу ещё идёт! Всё равно кого-нибудь подсадят. Чем вам не понравилась «тётка с деревом», или вон та старушечка?
-А можа никого не подсадят, - огрызнулась бабка. – Я никого не пущу. А то, воруют! Я прошлый раз ехала, так у женщины туфли спёрли.
- Ну-ну… - сказал Антон и полез на верхнюю полку. – Смотрите, не захотели «тётку с деревом» сажать, так подсядет какая-нибудь пьянь. И будете всю дорогу мучиться.
-Да-да, - вступил в разговор «клетчатый». – Я вот в прошлый раз ехал, и у нас вышел вот такой случай. Сели мы. Лишних прогнали. Всё чин чинарём. Поезд тронулся. Вдруг, проводник подводит к нам паренька и говорит: «Посадите его. Он места себе не нашёл, смирный очень. Его все гонят». Куда деваться, мы его и пристроили с краю. А он сел, такой тихий-тихий, как ангелочек и говорит: « Можно я немного поем?» Ну, мы ему уступили место за столиком. Он пересел, достал бутерброды, чекушку водки. Выпил грамм пятьдесят. И тут такое началось! Наш тихий стал буйный! Всех с полки согнал и лёг. А во сне, - «клетчатый» хихикнул, - обмочился. Залил всю полку и пол. А утром проснулся – опять такой тихий-тихий. Снял с себя рубашку, всё подтёр и потом всю дорогу бубнил: «Простите меня пожалуйста…»
Ждановские ребята уже «дошли до кондиции». Один совсем «созрел». Кое-как залез на верхнюю полку и мгновенно заснул. Второй тупо смотрел в пол. Из соседнего купе доносился хохот «тётки с деревом». Поезд тронулся.
- Ну вот, никто и не подсел, - с укором сказала бабка и начала снимать сумки с полки.
Но народ ещё не весь разместился и многие ходили туда-сюда в поисках свободного места.
- Михалыч, там больше ничего нету. Давай сядем сюды. – И к бабке плюхнулся бородатый мужик. К нему подошёл Михалыч, мужик бомжеватого вида. – Ну что ты стоишь как в гостях, - бородатый дёрнул товарища за рукав, - присаживайся.
Бабка хотела что-то сказать, но, видимо, испугалась. Ограничилась лишь тем, что загородилась от бородатого сумкой.
Михалыч сел рядом с женщиной:
- Вы до кудова едете?
- До Луганска, - в слове «Луганска» у женщины явно выделялось мягкое «г».
- Вы хохлушка? – Михалыч заулыбался.
- Хохлуша, - с чувством достоинства ответила женщина.
- Жаль…
- Почему же?
- Хохлушки хитрые, расчётливые.
- А вы, кацапы, простаки. – И женщина стала смотреть в окно.
- Да-а, простаки, - смутился Михалыч и добавил: - Ездили вот в Первопрестольную на заработки. Проработали всё лето. А нас так нагло объегорили. Заплатили всего сто баксов на двоих. Да ещё пригрозили. Еле ноги унесли.
-Ладно, Михалыч, - перебил друга бородатый, - никому это не интересно. Вы, бабуля, не волнуйтесь, - обратился он к бабке, - мы сейчас поедим и мешать вам не будем. Отдыхайте на здоровье. Михалыч залезет вон туды, - и он указал на третью полку над ждановскими ребятами, - а я заберусь сюды. – Бородатый закинул свою сумку на полку над «клетчатым».
Показался проводник. Вслед за ним шёл напарник с папкой в руке:
- Билетики, предъявляем билетики.
Проводник остановился возле ждановских ребят:
- Доедаем, убираем, столик опускаем.
Тот что сидел, едва шевельнувшись, подал билеты:
- Это за таво чувака, - он поднял руку вверх. – А вот мой билет.
Проводник посмотрел билеты, вернул их парню и сказал напарнику:
- Пиши: два Ждановск. – Собрал билеты в купе и стал вслух читать: - Один Елец, один Яблоневск, два до станции Тербуны, землячка поедет с нами до конца.
Проводник вернул проверенные билеты и продолжил:
- И вот ещё один Ждановск. – Протянул билет бабке: - Вы, бабуля, выходите в два часа ночи. Не забудьте прихватить с собой вот тех хлопцев, - и указал на боковые места.
Проводники пошли дальше. Бородатый с Михалычем затеяли ужин. Выложили банку консервов, пачку сосисок, буханку хлеба и, бутылку водки. «Ну вот, опять начинается!» - с досадой подумал Антон и отвернулся к стенке.
Мужики подзахмелели и монотонное «бу-бу-бу-бу» перешло в развязное «вя-вя-вя-вя».
- Я доберусь до этого Руслана! – угрожающе восклицал Михалыч. - Я к нему ещё съезжу! Съезжу!
Антон вроде задремал, но внизу началась какая-то возня. Антон повернулся посмотреть. В проходе стоял новый «персонаж» в шляпе и размахивал билетом:
- Но ведь это же моё место! По билету моё место!
- Какой нафиг билет? Какое место? – заорал Михалыч. – Это общий вагон. А ну пшёл отседова! Я сказал, пшёл отседова! – И пнул «шляпу» ногой.
Михалыч дёрнул стопку водки и встал:
- Ты ещё здесь? – Схватил бедолагу за шкирку и куда-то потащил.
Бородатый успокаивал бабку:
- Не волнуйтесь бабуля, не волнуйтесь! Всё нормалёк. – И предложил подошедшему Михалычу: - Ну что, давай бай-бай.
Михалыч ещё глотнул водки и ловко залез на третью боковушку. Бородатый допил бутылку из горла, нечаянно наступил на бабкину ногу, задел «клетчатого» рукой и, наконец, кое-как залез на свою полку. Под голову начал подкладывать сумку. Из сумки вывалилась бутылка водки. Бутылка упала на пол, но не разбилась.
Бородатый хотел было слезть, но понял, что не сможет.
- Это наша заначка. На утро, - пробормотал он.
Бабка понимающе кивнула и убрала бутылку под столик:
- Нехай тута постоит. А утром заберёте.
Бородатый поблагодарил бабку и тут же захрапел.
Антон проснулся от странного звука: ш-ш-ш-ш…
С третьей полки напротив, на вторую, бежал ручеёк. «Клетчатый» тоже проснулся и соскочил с полки. А ручеёк побежал уже на нижнюю полку.
-Вот скотина! Ну и скотина! – запричитал «клетчатый». – Где я теперь буду спать?
- Ты чаво шумишь? – проснулась бабка.
- Да вот, - «клетчатый» показал на лужу.
- А я ляжу и не пойму, чаво это сыро, чаво сыро? – заохала бабка. – Никак не пойму, чаво куртка мокрая? Думала: роса выпала што ли?
- Вот бабуль, надо было всё-таки «тётку с деревом» посадить! – бросил «клетчатый», взял свои вещи и пошёл по вагону искать себе другое место.
Бабка достала из сумки какую-то тряпку, вытерла полку, притёрла лужу на полу и села «обсыхать» сама.
Ждановские ребята уже не спали. У них в вагоне обнаружились земляки. Вся компания примостилась на боковушку. Попутчики «добивали» очередную бутылку.
- Скоро Ждановск. Надо вещи собирать! – скомандовал самый трезвый.
- Странно, - пробормотал здоровенный парень, - здесь лежала моя сумка, а теперь лежит какой-то козёл! – И стал изо всех сил трясти Михалыча. – Э, мужик! Слезай! Куда дел мою сумку?
- Хрен вам, а не слезай, - промычал Михалыч и показал, как выглядит этот «хрен вам».
- Я воще не понимаю, - не унимался верзила. – Тут вот сидела баба, а теперь сидит девушка. Краасивая!
- Как же это ты разглядел?- съиронизировала Антонова соседка снизу. – Никакая я тебе не девушка. Я тебе в матеря гожусь.
- Мужики, кажись мы не сюда попали?! Это не наше купе.
- Наконец до вас дошло! – едко сказала женщина. – Сидите тут уже час. Спать не даёте.
- Девушка, извините! – верзила перешёл на вежливый тон, и хотел было подсесть, но женщина выставила ноги и не пустила его. – Что, не любите мужчин?
- Не люблю пьяных!
- А я вот пью, - парень опустил голову на колени. – Не хочу, а пью! Ничего не могу поделать. Жена меня бросила. Мать шипит.
- Ещё бы не шипеть. Я бы на её месте тебя убила.
- И убьёт. Вот приеду сейчас, и убьёт, - парень заплакал. – Я в Москву-то ездил на заработки, матери на операцию. И вот половину пропил, а половину менты отняли. Сейчас приеду, и опять начнётся…
Женщине видимо стало жаль парня, и она убрала ноги. Он сразу же пересел к ней и хотел обнять.
- Только без рук, - предупредила женщина.
- Эх, если бы ты… Если бы я… Дык мы… Дык я с такой красавицей…
В окнах замелькали огни. Поезд начал сбавлять ход и остановился. Ждановские ребята стали кое-как пробираться к выходу. Следом за ними попёрлась бабка.
Когда ждановская братия вышла, в вагоне стало так тихо, что Антон моментально уснул. И проснулся утром, минут за тридцать до своей станции.
Бородатый и Михалыч уже не спали и как ни в чём не бывало мирно сидели на бабкином месте и беседовали.
- Михалыч, нам нужно подвести итог за вчерашнее.
- Да, - согласился Михалыч.
- Итак, - стал рассуждать бородатый, - на метро мы ехали каждый за свои. Так?
- Так.
- Билеты брали каждый за свои. Так?
- Так.
- В поезде вчерась мы кажись выпивали, - стал припоминать бородатый.
- И ели, - добавил Михалыч.
- Я разменял свои сто рублей и купил… - Бородатый стал загибать пальцы. – Сосиски за четырнадцать рублей, консервы по сем пятьдесят, бутылку водки за тридцать шесть, хлеб за два сорок… Это всё я положил к тебе. И ещё потом взял бутылку водки за тридцать пять и положил к себе в сумку. Так?
- Всё правильно, - Михалыч полез в карман. – Всего девяносто четыре девяносто. Я тебе должен сорок семь сорок пять.
Антон лежал и умилялся калькуляции мужиков!
Михалыч отсчитал бородатому пять червонцев. Тот вернул два рубля пятьдесят пять копеек.
Антон слез с полки и собрался идти умыться:
- Ну-у… У вас и счётчик! И это с бодуна…
- Да уж, махнули маленько вчера, - Михалыч показал характерный жест. – Не плохо бы и опохмелиться.
- А у нас же есть! – воскликнул бородатый. – Должна под столиком стоять. - И полез под столик. Бутылки не было.
Бородатый вопросительно посмотрел на Антона.
- Не ищите, - вступила в разговор Валентина. – Бутылку бабка забрала. Под шумок.
- Ах зараза! – Михалыч задрожал, не то от злости, не то от синдрома.
- Ну ладно, ничего не поделаешь, - бородатый развёл руками. – Скоро уже приедем. Сейчас будет Яблоневск. Следующая наша. Потерпим.
Туалет был не занят. Антон быстренько привёл себя в порядок, вернулся в купе, распрощался с попутчиками, взял вещи и вышел в тамбур. Проводник уже открыл дверь и смотрел на мелькающие усадьбы.
- Вот смотрю, остались ли в садах яблоки? В Москву ехали – висели!
- Мать писала, яблок в этом году очень много, - Антон посмотрел в проём двери. - Я сам приехал за яблоками. Совхоз-то развалили, а яблоневый сад теперь стоит без присмотра. Яблоки тащат все кому не лень.
- Сейчас остановимся, надо будет купить пару ведёрок. - Проводник отвлёкся от изучения пригорода Яблоневска: - Что-то не вижу в глазах радости? Ты же домой приехал!
- Честно говоря, поездка получилась не из приятных.
- Что, ждановцы замучали? Скверные людишки. Сколько езжу – всё время пьянки, разборки. Тербунцы тоже хороши…
- Да уж, насмотрелся я сегодня! Эгоизм, равнодушие, грубость.
- Что вы хотите, Россия конца девяностых! Общий вагон…
- Помните, у Макаревича есть слова: что же будет с миром через двадцать лет?
Антон не успел до конца выразить мысль. Поезд остановился.
Антон спрыгнул на платформу.
- Не будет общих вагонов, - крикнул вдогонку проводник.
Октябрь, 1999. Долгоруково.