***
В начале лета колхозный сад не охранялся, и Наташка любила купаться на пологом берегу Оскола «в садку»: близко к дому, и пацаны не заглядывают – «тарзанок» нет. Сняв платье и оставшись в сорочке, она стояла по щиколотки в воде, не решаясь окунуться, когда на тропинке позади послышался топот и гиканье. Наташка испуганно оглянулась… Оказалось - Шурка! Сестра бежала с горки, смешно отбрасывая ноги в стороны и сбивая прутиком головки цветов. Подбежав к Наташке, Шурка быстро стянула свое застиранное платье в горошек и осталась… Наташка протерла глаза… Купальные трусы? Откуда?
А Шурка, видя изумление сестры, уже вертела перед ней задницей:
-Ну что, Натаха? Похожа я на москвичку?
К соседям летом приезжали москвички на отдых. На Оскол они ходили в купальных костюмах , и купались вместе с пацанами , возбуждая нездоровую зависть у сельских девчат . Но такие трусы у Шурки?.. Наташка присмотрелась и рассмеялась: сестра напялила отцовы кальсоны, закатав их повыше! Засмеялась и Шурка, дунув по тропинке вдоль речки выше по течению.
Наташка смотрела на ее острые лопатки, смуглую спину, исполосованную царапинами (лазила за соседскими черешнями) и удивлялась веселому нраву младшей сестры. Дома больная мать, отец-инвалид, корова не доена, а она…
Солнце выглянуло из-за яблони, ослепительно вспыхнула рябь реки и заплясали солнечные зайчики на стволе старой ракиты на том берегу. Наташка , оглянувшись, перекрестилась и окунулась с головою. Вынырнув, услышала: « Смотри, Натаха! Плыву!» Взглянула и охнула: в узком месте речку крутило водоворотами, и туда течением несло к ней Шурку. Сестра лежала на воде навзничь, закрыв глаза и раскинув руки, и казалась утопленницей. Сердце екнуло, бросилась вытаскивать сестру из воды… а та дурачилась по обыкновению, ныряя и уворачиваясь.
Уже на берегу, тяжело дыша, вычитывала Наташка сестру:
- Шурка, дурочка! Потонуть ведь могла! Неужели не понимаешь?
- А я не потону. Я точно знаю.
Наташка собралась было съязвить по обыкновению, но, увидев вдруг ставшие серьезными Шуркины глазищи, прикусила язычок, а сестра добавила:
- Батя сказал, что, когда мне время помирать придет, я снова нарожуся… Но это не скоро еще будет.
Их отец чудил иногда после контузии. На это старались не обращать внимания, хотя порой поражались его пророчествам, когда, к примеру, предсказал он засушливое лето или небывалый урожай груш у вдовой соседки… У Наташки неприятно кольнуло сердце. Чушь, конечно, но ей отец ничего такого не говорил. И вообще, Шурка у него в любимицах.
Домой возвращались молча, думая каждая о своем. Шурка пыталась представить, как она будет вновь нарождаться, став старухой, а Наташка ждала нагоняй от матери за недоеную корову…
***
Февральское солнце после безрадостной месячной хмари манило призраком весны, и Светлана открыла форточку на кухне. Собственно, кулинарной необходимости находиться здесь не было: муж снова в командировке, свекровь последнее время сильно сдала и уже не ест почти… а для себя готовить не хотелось. Слегла Александра Васильевна недавно, и муж ходил с потерянным лицом - это понятно… неожиданностью для Светланы стало участие жильцов дома. Она и не подозревала, что «баба Шура» была общей любимицей во дворе. В основном из-за ее любви к детям, в ее карманах никогда не переводились конфеты для них. Вначале Светлану это злило, она видела тут показной упрек свекрови в бездетности невестки. Но со временем подозрение ушло, так как ни издевки, ни косого взгляда не дождалась от Александры Васильевны. Выходит – просто любила детей. Бывает. Теперь же так трудно свыкнуться: всегда такая живая, активная - ей трудно было дать ее возраст - и такая обреченная немощь…
На первом этаже хорошо слышны звуки двора, особенно с открытой форточкой, а в это погожее утро было непривычно тихо, только капель звонко тенькала. Но вот послышались голоса: « Шурочка, давай быстрее – нас мама ждет» «Папа смот*и - *ыба!» Во дворе появилась парочка: папа с дочкой. Девчушке года три, она в черненькой шубке, сидит на корточках и присматривается к отпечатавшемуся на снегу следу. Действительно, на рыбу похоже! – улыбается Светлана, и вдруг… «Как тебя зовут, внученька?» «Су*оцка» «Так вот ты какая, оказывается! Конфетку хочешь?» - возле девочки приседает… свекровь!!... в ее, Светланиной , наброшенной на плечи куртке.
Падает куда-то сердце: «Александра Васильевна! Куда вы! Вам же нельзя!» И, как была, в халате и тапочках, дверь нараспашку, ссыпалась по лестнице…
Пустынный заснеженный двор, где у лавочки знакомая куртка, а неподалеку растерянный отец Шурочки.
- Папа! Смот*и! Я плыву!
Девочка лежала, закрыв глаза, навзничь на снегу, будто на белой-белой реке, а над нею тонуло в голубизне февральское небо.