На премию «Писатель года» я номинировалась трижды. Присылали пригласительные билеты на церемонию вручения этой премии. В первый раз я эти билеты просто не заметила. Они лежали на самом дне посылки с авторскими экземплярами книг. Второй раз было не до этого, только что похоронила мать. На сайте были извинения в связи с тем, что в зале не хватило мест для всех приехавших. Заверяли, что следующее вручение будет в Большом конференц-зале Правительства Москвы, вроде бы все должно быть хорошо.
Я решила поехать. Думалось, что смогу увидеть кого-то из ставших заочно знакомыми писателей, пообщаться. Может быть, удастся купить свои книги, поскольку как-то так получилось, что раздала все свои авторские экземпляры до последнего.
Саша со мной ехать отказался сразу, ему это не интересно. Согласилась, несмотря на свою огромную занятость, подруга Юля из Саратова. У нее в Москве живет и работает дочь Оля, хотелось увидеться.
Оля нас встретила. Времени до начала церемонии было еще достаточно, мы решили посетить какой-нибудь музей. Ближайшим, наиболее приемлемым вариантом оказался дом-музей Максима Горького. Его и Ромена Роллана я считаю своими любимыми писателями. Хотя нынешним властям, как и предыдущим «Буревестник» не очень нравится. Боятся, наверно.
Оля заплатила, и для нас провели экскурсию, разрешили фотографировать. Мне говорили, что мой дед-волжанин по отцу был очень похож на Горького. А фамилия деда по матери из Сибири была Пешков. Вот так каким-то странным образом все соединилось. Рассказ экскурсовода мы прослушали с огромным интересом, дом нам понравился. После этого поехали к Дому Правительства.
Первое, что мы увидели, приблизившись к этому Дому, была длиннейшая очередь. Очередь вроде бы продвигалась, мы подошли, встали в ее конец. Мне это почему-то сразу напомнило мою работу в так называемом «ящике». Пропуска мы с собой не носили, в проходной называли номер, нам выдавали пропуск, можно было пройти на свое рабочее место. Перед проходной каждое утро выстраивалась очередь. Те, кто не успели пройти до 8-00, считались опоздавшими. Записывались фамилии, сообщались начальникам. Три опоздания в отделе, и весь отдел лишался премии. Примерно такое же произошло и здесь. Очередь остановилась, сказали, что в зале мест уже нет, всем оставшимся предложили разойтись.
Напрасно кто-то доказывал, что летели сюда самолетом из Тюмени, Белоруссии, Армении. Даже те, кого все-таки пропустили, вскоре вернулись и сообщили, что в зал пройти невозможно. Мест нет. Разве что для некоторых счастливчиков, у которых были не пригласительные билеты, а билеты с указанными местами в зале.
Кто-то демонстративно рвал и бросал свои пригласительные билеты. Рассказывали, что перед проходом в зал нужно было пройти через металлоискатель. Хорошо еще не раздели и не обыскали, как на зоне.
Конечно, мы ушли. Провели вечер совсем неплохо. Посидели в хинкальной, гуляли по вечерней Москве. В последний раз я приезжала сюда лет десять назад. Москва изменилась, похорошела. В магазинах очередей не было, в отличие от Дома Правительства.
Я не жалею о поездке. Но номинироваться на премию «Писатель года» я больше не буду НИКОГДА. Я не хочу быть писателем года, месяца, недели, дня. Я хочу быть писателем всегда. И дело совсем не в премиях и наградах. «Так, как я могу».
Неужели устроители не знали сколько пригласительных билетов они отправляли, на какое количество людей можно было рассчитывать? Возможно, не надо было совмещать вручение премий «Писатель года» и «Поэт года». Могли присылать по одному пригласительному билету. Или просто предупредить людей, чтобы не ехали зря издалека. Тем более для многих это немалые деньги.
Несерьезно, господа!