Её звали Роза. Редкое и очень красивое имя, и даже внешняя красота не принесли ей счастья. Судьба её была тяжелой. У неё был такой плохой муж, что все соседи её жалели. Он пьянствовал и поднимал на неё руку. Она бы ушла от него, но ей некуда было идти. Почти каждый вечер муж устраивал скандалы. Он гнал её из дома, и она, бедная, скиталась по углам. Ходила по соседям, или подолгу сидела с маленьким сыном на скамейке у подъезда. На всем белом свете у неё не было ни родных, ни близких. Сама она отца своего не знала. Поднимали её мама с бабушкой, но они не успели вырастить свою Розу. Оплакала она их горько, год прожила в детском доме, а потом ушла в техникум. Тогда квартиру за детьми не закрепляли. Оставалось одно – мыкаться по общежитиям.
Дали ей в детском доме пальто зимнее и валенки, смену белья, да немного денег. Вот и все, что она получила в дорогу. Деньги они с подругами быстро истратили. В общежитие при техникуме их собирались принять только с начала августа. Целый месяц нужно было где-то прожить. В детский дом опять их с девочками не взяли. Они были сняты с обеспечения. Но нашлась добрая душа – уборщица тетя Соня. Она в подвале дома оборудовала девочкам убежище. Поставила в кладовку старые кровати, постелила матрасы и стала оставлять открытым небольшое окно. Директор детского дома делал вид, что не знал о том, что выпускницы-сироты ночуют в подвале. Можно было пробраться туда только после захода солнца, и ни в коем случае не шуметь!
На чистой тумбочке посередине комнаты лежали всегда две булки хлеба, соль, банка молока, помытые овощи, отваренная картошка в кастрюле и немного подсолнечного масла. Это была еда на пятерых девчонок на целые сутки. Они ужинали, ложились спать, а утром забирали еду с собой и уходили на берег реки. Здесь, на пляже и проводили день. А поздно вечером опять, как шпионы, проникали они в свое убежище. Однажды пошел проливной дождь. Идти было некуда. Девочки тайком проникли в баньку на краю участка какого-то деревенского дома. И сидели там, как мышки. Они очень боялись, ч то их обнаружат и прогонят.
Тетя Соня дала девочкам денег на дорогу, чтобы они доехали до областного центра, в котором находились учебные заведения, куда девочек распределили. Брали их туда без экзаменов на полное государственное обеспечение. Звучало это солидно, а выглядело не совсем так. Давали девочкам повышенную стипендию, давали бесплатно место в общежитии, да два раза в год доплачивали смешные деньги на одежду.
Выручали Розу подруги по общежитию, которые приехали учиться из деревень. Родители привезли им мешки картошки, сало и соленья, мед и варенье, а девчонки кормили Розу без всяких упреков. Сирота. Мама подружки Светы связала для Розы свитер из колючей овечьей шерсти, рукавички, безрукавку. В этой одежде и ходила Роза на занятия. Училась она очень хорошо.
Получила она странную профессию инструментальщицы. И опять переселение в общежитие. Теперь оно было заводским. И опять жизнь на виду у всех,а свое пространство - это только железная кровать, чемодан под кроватью с нехитрыми пожитками, да маленькая прикроватная тумбочка.
Девушке едва исполнилось восемнадцать лет, когда на танцах она познакомилась с Мишей. Пошла она на танцы за компанию. Даже танцевать толком не умела, а просто двигалась под ритмичную музыку в уголке площадки. Её высмотрел Миша, проводил до общежития. Через месяц после знакомства они поженились, и Роза впервые за долгие годы оказалась в семье. Она была готова полюбить мать Миши, как родную. Только она Розу не приняла, ругала, называла неумехой, а сына – несчастным человеком, который не смог порядочную девушку себе найти. Миша стал приходить домой вначале подвыпивши, а потом – пьяным. На работе дали Мише комнату в бараке, куда они с Розой переехали и с радостью и зажили самостоятельно. Как будто все у них наладилось. Но праздник завершился, когда Роза родила, наконец, сына. Детей у них долго не было. Свекровь звала Розу пустопорожней. Когда все-таки случилось чудо, и Роза стала носить под сердцем своего первенца, свекровь надоумила сыночка.
- Ребенок-то не твой. Куда смотришь? Столько лет пустая проходила, а тут на тебе - беременная. Так не бывает.
И капнула ядом. Муж опять стал выпивать и покатился по этой дороге уже без всяких остановок. Мальчик был так похож на отца, что сомнений никаких и быть не могло! Но отец в пьяном угаре кричал, что не желает кормить нахлебника. Где мать ребенка нагуляла, пусть туда и отправляется.
-Не мой это ребенок, не мой! Мама зря не скажет.
Утром Миша плакал и просил у Розы прощения. Она прощала, потому что любила его когда-то. Единственной радостью для неё был сыночек. Барак все-таки снесли, а семье дали квартиру двухкомнатную в новом доме.
Пьянка до добра не доводит. Миша погиб на работе. Нарушил технику безопасности. Не повесил предупреждающую табличку на рубильник, когда ремонтировал станок.
Когда мужа не стало, Роза все тепло своего сердца стала отдавать своему сыночку и избаловала его. Она его и в музыкальную школу водила, и пианино ему купила, и каждый год меняла велосипеды,а потом и мотоцикл приобрела. Она одевала его прекрасно, а экономила на себе.
В школе мальчик учился хорошо, поступил по окончании в институт. И влюбился рано и женился на втором курсе. Что-то пошло не так в молодой семье. Жена от сына ушла, сказала ему, что он - неперспективный. И все. И запил молодой мужчина.
-Мама, почему она со мной так поступила? Ведь говорила же, что любит меня. Разве так любят? К старику от меня ушла. Богатого предпочла.
И корил он мать, что богатства не нажила и не обеспечила счастье молодой семье. Роза плакала. Вместо радости сын маме своей причинял только горе. Времена были тяжелые. Зарплату не платили. Завод разорился. Роза потеряла работу. Она нанялась мыть подъезды, чтобы прокормиться. Она часто плакала и умоляла сына встать на правильный путь в жизни. Он давал пустые обещания. Институт сын бросил, его забрали в армию.
Из армии её Сережа вернулся бравым и подтянутым. Встрепенулось материнское сердце и наполнилось надеждой, но через два месяца сын уже гулял с сомнительными подружками, работал нехотя охранником. Потом и вовсе работу забросил, и стал жить на иждивении у матери. Зачем деньги зарабатывать, когда их можно выклянчить, а то и просто взять из материнского кошелька.
От горя Роза заболела. Врачи ей сказали, что нужна операция. Если сделать её вовремя, Роза ещё будет долго жить на свете.
Думала–думала бедная женщина и решила от операции отказаться. Она сказала об этом только своей соседке. И сказала страшные слова, что она не хочет жить.
- Пока дети живы, они всегда могут измениться и не обязательно в худшую сторону,- сказала мудрая пожилая женщина, - нужно много терпения, чтобы дождаться своего счастья.
Добрая женщина стала уговаривать соседку согласиться на операцию.
- Я за тебя молиться буду! Мы всем двором за тебя будем молиться! Я буду за тобой ухаживать! Мы всем двором протянем тебе руку помощи. Лена! – позвала она свою подругу из соседнего подъезда, - подойди к нам. У нас серьёзный разговор.
- Да ты что, детка, - заохала баба Лена. – Грех-то какой, детка. Тебе еще пятидесяти нет. Тебе жить да жить на белом свете. Я вот в болезнях вся, а жить все равно хочу и стремлюсь. Соглашайся на операцию, соглашайся! У тебя всё будет хорошо! Мы за тебя молиться будем. Мы тебя не бросим в трудную минуту. Ты же вон какой человек хороший. Ты такая ласковая, такая внимательная, такая вежливая, такая кроткая! Такие люди, как ты, редкость! Живи! Не гневи Бога! Грех так говорить! Даже думать так – грех. Не допускай мыслей таких! Мы уже, считай, двадцать лет в одном доме живем. Как родные люди друг другу стали.
- У меня плохой сын. Я не могу видеть, как он пропадает. Я овдовела, когда ему было десять лет. У меня был пьющий муж. Я не знала радости. Я думала, что сын пойдет по правильной дороге, а он тоже оступился. Это я виновата в том, что он такой вырос. Я его слишком любила!!!
- Любви не бывает слишком много! Он поймет, что ты для него значишь, он исправится.
- Я устала ждать.
Роза махнула рукой и ушла в свою квартиру, а соседки остались на скамейке возле подъезда и сидели там до поздней ночи, поджидая непутевого сына. Они готовились ему сказать самые сильные слова, заглянуть ему в глаза, и по их выражению понять, осталась ли у парня хоть капля совести и любви к своей единственной.
Он возвращался домой веселый и не совсем трезвый за полночь. Но терпеливые старушки дождались его. Соседки остановили его и все ему сказали.
- Не может быть! Моя мама здорова. Ничего с ней не может случиться плохого. Вы шутите?
-Такими вещами не шутят, молодой человек!
-Моя мама не хочет жить? У мамы - рак? Не может быть такого! А как же я без неё? Как же я?
- А ты уже большой мальчик, должен понимать, что мало её радуешь. Это из-за тебя она приняла такое решение.
- Я останусь без мамы? Да быть такого не может! Как же я – без мамы? Куда я без мамы? Я – что, останусь один?
Крик взрослеющего мальчика слышен был даже в самых дальних уголках большого двора пятиэтажного дома.
- Спасай маму! Еще не поздно! Уговори согласиться на операцию. Спаси ей жизнь. Только один ты можешь это сделать.
Что говорил сын матери, никто не слышал, но мама на операцию согласилась. Все время рядом с ней был её повзрослевший сын. Он бросил свои компании, отрекся от спиртного, восстановился в институте, вечерами стал работать. Мама операцию пережила благополучно. Добрые соседи молились за неё. Когда маму выписали из больницы, сын сопровождал её на прогулках и оберегал её.
Вскоре он женился, у него родилась дочь. Все говорили, что она очень похожа на бабушку. Теперь Роза часто гуляла во дворе со своей внучкой. Повзрослевший сын выходил на балкон и смотрел во двор, отыскивая взглядом маму.
- Как ты себя чувствуешь, мама, – громко спрашивал он, - тебе не холодно, ты не устала?
- Не устала, чувствую себя хорошо, - говорила мама, поднимала голову и смотрела на сына с улыбкой, а потом опускала голову и торопливо шла за своей крошечной внучкой. Девочка недавно научилась ходить и была такой подвижной, что бабушка едва поспевала за ней.
- Дождалась наша соседка радости! – говорили женщины на скамейке возле подъезда, - дождалась!
А мудрая баба Лена опять повторила.
-Пока дети живы, они всегда могут измениться к лучшему. Важно только веру в это не терять. И надежду.