Завершая физзарядку, вожатый сказал, как радио:
— Переходим к водным процедурам.
Дети рассыпались, а через пару минут, прихватив с собой туалетные принадлежности, собрались перед умывальниками. Вода в кранах была ледяная. Манерно повизгивая, девочки добросовестно окунали свои лица в ладони с водой, намыливали шеи, уши. Мальчики небрежно протирали глаза кончиками пальцев. Кое-кто и вовсе не умывался, а сразу чистил зубы, растворяя вокруг себя запах «Поморина».
Повернув барашек крана, Лёшка пустил тонкую струйку воды. В раковине, в водовороте, кружились сосновые иглы, похожие на рогульки. Утро бодрило. Через два человека от Лёшки стояла Марина. Умываясь, она часто оборачивалась к своей подружке, Рукавицыной, чтобы перекинуться с ней словом. Вот Лёшка увидел, как Марина шаловливо улыбнулась, выпрямилась и повела взглядом в его сторону. Он мигом сорвал с себя майку и принялся обливаться водой.
— Ах! Ох! Ух! — вскрикивал он задорно. От холода занималось дыхание. Лёшка яростно тёр ладонями шею и грудь, чтобы согреться.
Подошла троица свердловских мальчиков.
— Это чо, водные процедуры, чо ли? — воскликнул Мохич, окинув взором тех, кто умывался, и прибавил: — Один Шатов чалится!
Тем временем Карась и Диса, оттесняя ребят от раковин, завладели кранами и, прижимая их пальцами, принялись пускать струи воды. Девочки визжали, разбегаясь.
— Перестаньте! Прекратите! — кричали они с деланным возмущением.
Вскоре Дисе и Карасю наскучило брызгаться. Другие ребята вернулись на свои места. Над умывальниками вновь раздался весёлый гомон и плеск воды.
Закончив обливание, Лёшка натянул майку и принялся драить зубы. Голоса вокруг стихли. Чувствуя подвох, Лёшка огляделся и увидел то, что наблюдали другие: Диса, держа за хвостик дохлую мышь, подкрадывался к Марине Кезиковой. Хлопнув девочку по спине, он сказал ей в ухо:
— Ку-ку!
Она обернулась и носом упёрлась в мышь. Диса улыбался сладострастно.
— Дурак, — сказала Марина и повернулась к нему спиной.
Лёшка был потрясён. Вот это девчонка! Забрав вещички, он отправился в отряд, как вдруг за спиной закричала Рукавицына. Лёшка обернулся. Рукавицына неслась прямо на него, выпучив глаза от страха и вереща во весь голос. За ней вдогонку — Диса, с мышкой на весу. Лёшка подвинулся и стал ждать, чем закончится этот забег. Рукавицына, сделав круг, вновь помчалась вдоль умывальников. Уши закладывало от её визга. Мохич и Карась улюлюкали с хохотом.
— Жги, Диса! Ату её!
Многие недоумевали, зачем Рукавицына пошла на второй круг? Это же не стадион. Рукавицына должна была пробежать мимо Лёшки, но вдруг повалилась на него со всего маху. То ли сама поскользнулась, то ли Карась поставил ей подножку. Обхватив Лёшку за шею, она повисла на нём. Лёшка крепко обнял её, чтобы не упасть в грязь. Несколько мгновений они стояли, как в немом кино. Зрители, казалось, ждали финального поцелуя.
— Жених и невеста, — произнёс в тишине Мохич.
Ребята разразились хохотом. Сгорая от стыда, Лёшка грубо отпихнул Рукавицыну. Когда смех затих, слышно стало, что кто-то стонет. Дети обернулись, а это Диса лежит под столбом, держась руками за голову. Промахнувшись мимо Рукавицыной, он угодил в электрический столб. Лёшка мстительно ухмыльнулся. Метнув в него гневный взгляд, Кезикова бросились вместе с Рукавицыной к страдальцу.
— Бедненький, больно?
— Крови нет? Покажи голову.
— Отвяньте уже! — раздражённо выкрикнул Диса, замахиваясь на девочек.
Лёшка фыркнул. Телячьи нежности! На самом деле он завидовал Дисе и хотел бы оказаться на его месте.