Инга приближалась к Майкопскому перевалу, когда почувствовала дыхание бури. Порывистый ветер принёс откуда-то мощный поток леденящего холода, света не стало, а утреннее солнце, ещё час назад светившее мило и ясно, спряталось в облаках.
Девушка забеспокоилась: нужно успеть спуститься с перевала, а он – не из лёгких: крутые повороты, нависшая над пропастью узкая тропа. И почти бегом, сгибаясь под тяжестью рюкзака, двинулась дальше.
Высокогорное плато Лаго-Наки давно привлекало её внимание. Сердце Северного Кавказа, овеянное романтикой древней легенды, которая повествует о том, как юная княжна Наки и пастух Лаго полюбили друг друга. Отец не захотел отдать дочь за бедного юношу, разгневался, и влюблённые бежали в горы. За ними снарядили погоню. Но они предпочли погибнуть в глубокой пропасти, нежели потерять друг друга. Взявшись за руки, Лаго и Наки бросились с каменного утёса. И говорят, что люди, искавшие их тела, так ничего и не нашли: Лаго и Наки превратились в прекрасные горы, а их души и по сей день витают над величественным плато.
Инга знала все истории здешних мест, все легенды, и, может быть, именно поэтому любила путешествовать в этих краях. Но только – не с кем-то, а всегда одна. «Горы и я», - говорила близким. А на справедливые замечания о том, что девушке не место одной в горах, только улыбалась.
На самом деле, серьёзная альпинистская подготов-ка помогала ей. За плечами – не одно восхождение, есть опыт, сноровка. И есть то, что можно назвать до-верием, особым чувством, когда знаешь: горы – это не бездушные нагромождения скал и камней, они живут, дышат, и они не подведут…
Но сейчас нужно спешить: буря на плато – не шут-ка, и чем раньше она спустится с перевала, тем луч-ше. Инга хорошо помнила маршрут и заранее наме-тила, где переждёт непогоду: в маленькой землянке внизу, прямо под перевалом.
Спускалась торопясь, цепляясь за канаты, развешанные в опасных местах, и когда начался первый крупный дождь, уже подходила к землянке. Толкнула дверь: темно, ни окошка, ни просвета в стене, зато сухо, а скоро будет и тепло. Зажгла фонарь, огляделась: место для ночёвок незадачливых туристов, своеобразный вариант «б» на случай дождя или урагана. Печь, видавший виды дощатый стол; нары – сразу на всех, чтобы – вповалку: так теплее, да и нечего в горах церемониться, «девочки-мальчики». Нет такого в горах, все – туристы.
Бросила рюкзак и начала осваиваться. Спустя час, когда неистовый ветер, свистевший снаружи, немного стих, у Инги имелось всё для альпинистского счастья: огнедышащая печь, бурлящий супчик в котелке, кружка горячего чая и целая ночь впереди для полноценного отдыха.
Она выглянула наружу: красота, буйство природы! Постояла, любуясь облаками, глянула на высоту перевала и вдруг заметила крошечную фигуру. Кто-то спускался вниз. «Сумасшедший, – подумала Инга, – тропа же мокрая!» Но тут же подумала, что в горах не приходится выбирать: где тебя ненастье застало, там и выживаешь. «Знает ли он о землянке? Пусть идёт сюда!» Инга вернулась, схватила штормовку и, натянув плотнее капюшон, вышла навстречу гостю. Дождь хлестал холодными струями, но она, склонив голову, быстро шла к перевалу: нужно перехватить его, не все знают, что здесь есть хорошее убежище, где можно обогреться и обсушиться. Она должна предупредить его раньше, чем он уйдёт дальше по тропе.
Человек спускался осторожно. «Правильно, – похвалила Инга, – лучше не спеши: целее будешь». Наконец, смогла рассмотреть его: высокий мужчина с крепкими плечами, за спиной – плотно упакованный рюкзак. Девушка подняла руку и стояла так, пока альпинист её не заметил. Подошёл ближе, снял капюшон. Лицо – мокрое от дождя, улыбается, а в глазах – то выражение, которое она хорошо знала: восторг! Радость оттого, что – в горах, что один, что вокруг – буйство стихий. И ни капли страха.
«Собрат», – подумала Инга, а вслух спросила:
– Что, нравится непогода?
Он засмеялся, кивнул.
– Там землянка, – продолжила она, – идёмте, об-сушитесь.
– Я знал, – весело ответил турист, – но спасибо за приглашение.
И двинулся следом. Зайдя в полутьму землянки, поставил рюкзак и, обернувшись, представился:
– Алексей.
– Инга.
– Очень приятно.
Церемонии в горах! Но в следующие двадцать ми-нут освоились, разговорились и даже подружились. Так же, как Инга, Алексей любил путешествия в одиночку: никто не мешает, ты идёшь в том темпе, что удобен тебе. Можешь поменять маршрут, если хочешь, а можешь вообще идти без маршрута. Можешь молчать, петь, говорить, – всё, что вздумается!
– Но на твоем месте я бы один не пошёл, – вдруг сказал он, веско взглянув на Ингу.
– Слышала, и не раз, – спокойно, не желая оби-деть, ответила она.
– Всё ясно.
– Что тебе ясно?
– Упрямица!
– Не упрямица, – засмеялась, – просто такая.
Он усмехнулся, глянув ей в глаза. И вот тогда у Инги что-то кольнуло в самом центре груди: мягко, нежно. Ей стало теплее. Взяла кружку с чаем и забралась на нары, подальше от него. Сидела и смотрела.
Красота – это не лицо, не черты, не широкие плечи. Красота – это нечто внутри. От Алёши веяло чистотой, добротой. Рядом с ним можно было ничего не бояться, и Инга тотчас же тонко это почувствовала. А ещё как-то невзначай подумалось, что если бы у неё был такой друг, одна бы она в горы не ходила.
Весь вечер болтали о том о сём, рассказывали друг другу истории из жизни – своей и своих друзей. Потом зарылись каждый в свой спальник и крепко уснули.
Ночью резко похолодало. Инга очнулась и, чувствуя, как зуб на зуб не попадает, принялась перебирать свой рюкзак в поисках шерстяных вещей.
– Инга? – поднял голову Алеша.
– Спи. Мне холодно, свитер ищу.
– Так ты не согреешься, – он встал и, взяв оба спальника, соединил с помощью молнии в один ог-ромный мешок.
Инга молчала. «Конечно, спать так близко с незна-комцем – опасное дело, но лучше рискнуть, чем осно-вательно простудиться».
Залезли в мешок, Алеша обнял её, прижал к себе:
– Не бойся, не кусаюсь…
– Очень надеюсь, – улыбнулась она.
Он промолчал. «Разумеется, вместе теплее, – поду-мала Инга, плотнее придвигаясь к нему, – он – как большущая печка».
Утром поняли, почему температура упала: ночью выпал снег. Небольшой, неглубокий, но снег. Горы стали похожи на белые облака.
– И это – июнь месяц! – пожимая плечами, пробурчал Алексей. И отправился в ближайший лесок за дровами.
Решили в этот день никуда не ходить: ни он, ни она не захватили бахил, – не ожидали такого поворота погоды. А идти в мокрой обуви весь маршрут – не самое приятное дело.
– Завтра будет лучше, – убеждал Алексей. – Это максимум на день.
Опять забрались на нары и – вперемешку: чай, кофе, рассказы. Опять: чай, кофе, смех. Оба – альпинисты, есть что рассказать. К вечеру истории кончились. И вот тогда Инга спросила:
– А эдельвейсы встречал?
И была уверена, что он скажет «нет». Но Алексей покачал головой:
– Встречал, но только в одном месте. Хотя говорят, что на Кавказе они не растут.
– Не растут.
– А я видел, – улыбнулся он.
– Где?
– Здесь, неподалёку. Нужно только подняться.
– Сводишь? – загорелась она.
– Нет, разумеется: у тебя снаряжения нет. А там одним ледорубом не обойдёшься.
Инга обиделась:
– Придумал, конечно.
– Нет, не придумал, – спокойно парировал Алек-сей. – Видел. Только они здесь другие: фиолетовые. И у них неземные глаза.
– Неземные? – с сомнением переспросила она.
Он кивнул.
Спали тихо, прижавшись друг к другу. Инге хотелось поцеловать, или чтобы сказал хоть слово, но он почему-то молчал…
Она проснулась внезапно, оттого что подмёрзла, и обнаружила, что одна.
– Алёша! – позвала.
Тишина. Встала, выглянула наружу: рассвело, снег растаял, – ночью подул тёплый ветер и вернул горам лето. Но Алексей исчез. Инга вернулась: рюкзак на месте, взял только веревку и ледоруб. Значит, пошёл на скалы. «Почему – без меня?»
Растопила печь, приготовила завтрак. И долго его ждать? В этот день они собирались идти по маршруту вдвоём, так куда же он делся?
Шло время, она заскучала. Всё переделала: упаковала рюкзак, сходила в лесок за хворостом для тех туристов, что придут после них, навела порядок в землянке. Он не возвращался. Инга сердилась: «Мужчины! Вот повернусь и уйду одна!» Только одной идти уже не хотелось…
Солнце поднялось высоко, когда увидела его: он торопился, почти бежал. Девушка собрала все слова, готовясь выплеснуть ему в лицо и обиду, и сожаление, и «почему меня не взял?» Но вдруг разглядела: он что-то нёс в руках, бережно, словно боясь потревожить. Птица? Зверушка?
Алексей улыбался.
– Инга! – крикнул издалека. – Я их нашёл!
– Кого ты нашёл?
Он был уже близко, задыхался от быстрой ходьбы, а потом, подойдя, распахнул ладони…
Нежные, влажные, мягкие, три голубых цветочка в обрамлении мохнатых ресниц. Инга молчала…
– Я поднимался туда, где видел их в прошлый раз.
– Ты сумасшедший, – прошептала…
А потом взяла его руки с цветами и поднесла к своему лицу.
– Больше никогда так не делай!
– Не делать чего? Не дарить тебе цветов? Конечно, буду дарить! Всегда…
– Не исчезай…
И потянулась, чтобы обнять. Цветы упали на землю. Они целовались: долго, самозабвенно, а эдельвейсы лежали в траве и смотрели на них неземными глазами…