Помалу возгласы туземцев стихли. Лишь плеск волн о борт плота…
— Готов услышать любую невероятность, — в нетерпении узнать всю правду я сильно прижал Оленькины руки к груди. — Но, кажется, начинаю понимать ужас нашего положения.
Оленька молчала, а я от тревоги и нетерпения всё крепче обнимал девочку.
— После кораблекрушения мы попали на остров… Конечно же, первым делом нас на приём к вождю и шаману. — Оленька в каком-то оцепенении обхватила меня руками.
Я всем телом чувствовал, как дрожит любимая. Гладил, гладил волосы девочки, пока она не успокоилась.
— Будто кто надоумил меня скрыть, что понимаю иностранные языки.
— Странно… Общаться как-то нужно было…
— Да, нужно. Но… Если бы первой услышанной от Бало-мото фразой не была строчка из глупой песенки про пирата. Так, ничего особенного, но я знала продолжение… Нас отвели в хижину золотого рассвета. До нас там жили — шесть или семь человек, больше мужчины, были ещё две женщины. Они вернулись в свои семьи, а нас — в освободившийся дом. Всё было новым, языка не знали. Вот и не обратили внимания, что этих людей в деревне встречали, как с того света.
Как ни поглощён был рассказом Оленьки, я помнил: Светланка только что плакала, всё время разговора с туземцами на неё никто даже внимания не обратил. Я подошёл к девочке.
Светланка сидела, привалившись спиной к мачте. Казалось, она всё так же дуется на весь мир. Но когда я взял её на руки, она прижалась ко мне и горько заплакала.
— Что, Белочка, плачешь?
— Вы никогда не сможете простить моё гадкое поведение!
— Светланочка, разве ты вела себя плохо? Мы совсем даже ничего не помним! — утешая младшую сестричку, Оленька немного расслабилась, повеселела даже.
— Правда?
— Правда-правда! — я ещё крепче прижал девочку.
— Простите меня, — и девочка ещё громче заплакала. — Мне очень-очень, очень! стыдно.
Когда всхлипы Светланки затихли, я попросил Оленьку продолжить рассказ.
— Целый месяц жили, как в раю. Однажды утром приплыл корабль с подозрительными личностями на борту. Корабль — тот самый… В кино говорят: случайно герой стал свидетелем разговора… Но я специально искала возможность разрешить несколько вопросов… Тогда это было что-то вроде игры: понаблюдать за пришельцами. Я расположилась недалеко от той беседки и сразу поняла: разговор о нас. Они были уверены, что поблизости никого нет. Они бы и рядом с нами могли что угодно говорить, так были уверены: глупые девчонки не то, что по-английски — вообще ничего не понимают.
— Они — это кто?
— Капитан судна, шаман и вождь. Сначала я узнала, что баломуты не в меру припеваючи жили на материке, а здесь скрываются от расстрела или пожизненной тюрьмы. Но потом я услышала ЭТО! Всё перевернулось во мне от ужаса. Удивляюсь, как смогла я наутро хранить внешнее спокойствие. Только ради Белочки изо всей силы взяла себя в руки. Я с трудом удержалась, чтобы этих страхов ей не рассказать.
— ЭТО — это что? — я сжал плечи девочки.
Оленька посмотрела в сторону Светланки, раздумывая, говорить ли в присутствии малышки. Потом совсем тихо сказала:
— Остров — большой аттракцион… Здесь — охотничьи угодья. И охотятся тут на людей! — девочка вцепилась в мою одежду. — Наезжают страшно богатые люди и устраивают облаву на несчастных бало-боло. Тех, кого заранее поселяют, как бы хоронят, в двух домах на берегу бухты Радости. Уверенные, что пришельцы несут им благо, бало-боло идут навстречу охотникам. Но получают удары бичом или битой, проливается первая, пока ещё малая кровь, и несчастные, ничего не понимая, разбегаются по острову. Арбалеты и стрелы, копья и дротики… Охота может продолжаться несколько дней, даже полмесяца, пока не подстрелят последнего туземца. Потом пируют… людоеды… На острове хищников нет? Зато ты видел на кольях — черепа! — Оленька вцепилась уже не в одежду, а в тело. Даже больно стало. — Но из-за цунами погибло много мужчин… Дети умирали от непонятной болезни, пока шаману не удалось добыть необходимые лекарства. Потому, когда мы приплыли, у них появилась возможность за наш счёт сохранить туземцев. И для охотников особый смак — русские девчонки! Потом приплыл ты, и они решили разыграть настоящий спектакль — молодой белый мужчина и три его жены, за которых он будет бороться насмерть. Так за наш счёт решили поправить демографию на острове.
Оленька не заметила, как от волнения стала говорить громко настолько, что Светланка услышала. Малышка прижалась к нам и громко заплакала.
— Белочка, сестричка моя… Сейчас мы минуем остров — и все напасти будут позади.
— Оленька, они правда нас хотят съесть? — Светланка горько плакала, уцепившись ручонками в мою рубашку.
Я взял девочку на руки, не зная, как её утешить.
Плот уже поравнялся с дальней оконечностью острова. До свободы — рукой подать. Лишь бы до времени не отремонтировали корабль, лишь бы не было погони…
Но как ускорить движение плота? Ветер встречный; корабль, если его отремонтируют, догонит нас в считанные минуты. Нам остаётся, как туземцам, молить морского дельфина?! Или Бога, что не оставил девочек умирать среди океана на утлом плотишке?
Совершенно неожиданно я увидел луну с другой стороны. Я начал озираться и понял: течение развернуло наше судно — мы попали в мощное противотечение и стали приближаться к острову. Я запаниковал.
— Оленька! Мы снова к острову плывём!!!
— О, Боже! Помоги нам, Господи! Не дай нам после всего пережитого снова вернуться к людоедам!
Вихрь океанского течения, кружа плот в своём властном вальсе, приближал нас к берегу.
Оленька вдруг рухнула на колени и молитвенно воздела руки к небу.
— Господи! Ты видел: я старалась! Ты знаешь, не о себе я думала! Я думала о Светланке и моём милом супруге! Ещё я чаяла спасти всех туземцев от их проклятия жить в вечном страхе перед судьбою! Я намеревалась вызвать помощь до того, как случится новое смертоубийство! Но я не полагала, что всё произойдёт много быстрее! Теперь из-за нашего побега свершится убийство и погибнут десять или больше добрых людей!
Я смотрел на Ольгу, и вместо страха и жалости вдруг почувствовал недоверие и раздражение. Всё же так крепко жила во мне уверенность в лживости всего религиозного, что чуть большее её проявление сразу настроило меня против. Такой абсурд! Слишком неправдоподобно, как-то по-киношному всё закручено… Если Ольга не в своём уме? И мы зря покинули остров?! Ну приезжают отпускники на отдых, ну снимают фильмы об острове и туземцах, пусть даже охотятся на коз и фазанов. Больная фантазия помноженная на буйное воображение дикарей — и мы покидаем райский уголок с перспективой болтаться по волнам океана до скончания века!
Я опять вспомнил те странные чёрточки характера, что давали повод усомниться в психическом здоровье любимой жены. Невнятные ночные разговоры, безосновательные страхи, плач без повода… Внезапные смены настроения. Теперь этот неожиданный побег и прямо-таки нереальный бредовый фантазм.
— Милый, ну сделай что-нибудь!
Я взял весло и нехотя стал создавать иллюзию целенаправленных действий. На деле просто развернул плот носом к океану.
К счастью, тупую работу пришлось оставить, потому что к плоту приближалась лодка.