Геликоптер снижался исполинской стрекозой, и у Прима защипали глаза – так остро нахлынула ностальгия по далекому Острову. От лопастей волной полегла жухлая трава плато, и назад невольно попятился Геракл, держа за руку притихшего племянника Гора. Прим дружески потрепал могучее плечо друга: «не бойся, это не враг!»
Еще не перестал вращаться пропеллер, а уже открылась дверца и на траву спрыгнул… Альтер! Прим охнул, присел от неожиданности и хлопнул себя по ляжкам. А прилетевший уже шел навстречу, расцветая и бликуя на солнце бритой головою. На нем полоскалась белая с золотым туника, и непроизвольно отметилось, как чужеродно выглядел здесь этот островной наряд. Они крепко обнялись и какое-то время стояли молча, пока любопытный Гор, оторвавшись от руки Геракла, не дернул пришельца за тунику.
«Что ж они у тебя непуганые такие, друг Прим?»
«А чего пугаться – ты же не есть их собрался?»
«Да, но… Боги…»
«Боги!.. - хрюкнул, рассмеявшись, Прим. - Ну, ты скажешь!»
Геликоптер торопился по обыкновению. С помощью Геракла, с опаской косившегося на вздрагивающие лопасти, быстро были выгружены пустые контейнеры , загружены образцы горской флоры да фауны, и Прим проводил удаляющуюся прозрачную «стрекозу» грустным взглядом.
Затем они сидели на уступе, разглядывали зеленую долину у подножия и, вспоминая университетские годы, перемывали сокурсникам косточки. Прим слушал и удивлялся тому, что время не меняло соотечественников – снова схоластика заслоняла реальное видение мира. Он в который раз пытался перевести разговор на достижения горских народностей, но Альтер пропускал замечания мимо ушей. Геракл и Гор прислушивались поначалу к их разговору, но быстро утратили интерес и занялись изготовлением кресал.
«Ты научил их добывать огонь?» - в голосе Альтера прозвучали почему-то тревожные нотки. «По-моему, это они нас научили. Когда-то» - настороженность друга озадачила Прима.
***
Где ты, золотая туника? - к осени подули злые ветра, и Альтер оделся в теплое, смирившись со своей похожестью на аборигенов. Он ходил сутулясь, заложив руки за спину, напоминая полузабытого Лектора в студенческой аудитории. Сходство с аборигенами дополняли отросшие волосы и борода – Альтер в последнее время вовсе перестал следить за собою. В который раз, посматривая на небо, повторял:
«Нет, Прим, они не прилетят… не прилетят»
«Что ты так всполошился – первый раз, что ли, Геликоптер запаздывает? И потом: погляди на западную облачность – такого не было еще!»
Последнее время солнце редко заглядывало даже сюда, на горное плато, а жаль. Прим наконец-то выровнял уступ скалы для Гора, и на этом импровизированном «холсте» оживала полноценная картинная галерея – мальчишка был настоящим гением. Когда к нему приходило вдохновение, даже Геракл не успевал тереть ему охру. Теперь Гору стало интересно рисовать геликоптеры и островитян, Прим гордился этими изображениями, будто своими , и искоса поглядывал на земляка, ожидая восторгов.
Альтер наконец увидел рисунки, однако отреагировал на них неожиданным образом:
«Ну, вот же! Ты видел?! Это же они! Они!»
«Ну, конечно. Он рисует так, что…»
«Ты не понимаешь, или притворяешься? - Альтер вдруг побледнел. – Это они уничтожили Геликоптер!»
Геракл уронил краску, а Прим едва не онемел: «Как? Гиперболоид построили?»
« Да какая разница – как? С такой-то бычьей силой!..»
«Сами сказали тебе?» - Приму было стыдно перед друзьями.
«А не надо ничего говорить! Достаточно того, что они глаза прячут»
Стемнело, когда островитяне остались одни. Начал накрапывать мелкий дождь, но они его не замечали. Что-то случилось, и было это «что-то» существенным настолько, что им трудно стало произносить слова.
«Зачем ты, Альтер? Они ведь верят… любят…»
« Так я и думал! Я знал: все твои слова будут о них. Я уже не помню, когда ты последний раз говорил об Острове. Ты забыл свою Родину, Прим. С этими дикарями»
***
Дождь не полоскал растрепанные свои косы, не сыпал в глаза водную пыль – лил тихою стеной, создавая безнадежное ощущение вечной непогоды. Они вновь были вчетвером теперь на берегу мутной реки, в которую превратился неприметный ручей. Все работали молча и сосредоточенно, будто загрузить Ковчег можно было только здесь и сейчас, а промедление катастрофе подобно. Грузил мокрые тюки Геракл, суетился с образцами растений Гор, и оба тревожно поглядывали на Прима, явно опасаясь, что обманет, что бросит и уплывет с Альтером…
Невозможно. Порою хотелось думать, что это еще не пропасть, не конец, что можно сказать друг другу какие-то важные слова и разрушить стену отчуждения.
«Куда, Альтер? Куда плыть? – Прим бросил образцы минералов. – Ну ладно, ты не согласен со мною, пусть мы не такие! Но…»
«Но Острова больше нет? Ну, договаривай, что примолк? Давай забудем, ради чего мы здесь, ради чего жили?!»
«Посмотри на запад. Посмотри на уровень воды – все затонуло! Кому и что ты докажешь этим безумным поступком? – подожди, когда вода схлынет хотя бы…»
«Ты слеп, Прим. Остров может погибнуть лишь со мной. А пока я жив – он здесь, в моей груди. А вас действительно нет, и я не хочу находиться рядом с нежитью. Покинь борт, а то вдруг надумаешь здесь остаться.»
Ковчег быстро стал неразличим за пеленой дождя, а они все стояли втроем, взявшись за руки и глядя ему вослед. И на глазах – нет, не слезы, просто дождь.