РОМАН
Начало:
http://www.proza.ru/2015/03/24/1293
Глава 3. «ПОРА ЛЮБВИ НАСТАЛА...». Ч. 1.
Разум дан человеку для того,
чтобы он разумно жил, а не для
того только, чтобы он видел, что
неразумно живёт.
В. Белинский
До знакомства с Денисом Ольга, разумеется, тоже влюблялась: в школе – в мальчиков, а в университете – в юношей; иногда из вежливости дружила с кем-нибудь, кто влюблялся в неё. Как большинство красивых девушек, к двадцати годам она могла бы написать небольшой список своих увлечений и невинных романов.
Сказать, что очередная любовь поглощала её целиком, было бы преувеличением. У неё всегда находилось много других интересов, требующих времени и душевных сил – музыкальная школа, танцевальный кружок, чтение и даже вязание, охватившее в те далёкие перестроечные годы значительную часть женского населения, что объяснялось банальным дефицитом модного трикотажа.
И потом, многое зависело от объекта любви – насколько он интересен как собеседник. Ольга иногда ловила себя на мысли, что ей намного приятнее вязать очередную кофточку из красивой пряжи, чем, гуляя по лужам, выслушивать доверительные рассказы нескладного долговязого однокурсника о его замечательном дедушке, который вот уже десять лет пишет мемуары о своём отце – первом председателе колхоза в родной деревне.
– Представляю, как его любили односельчане! – не удержалась однажды Ольга.
– Но ведь он хотел, как лучше, он для всех старался, – обиделся парень.
– Знаешь, я лучше почитаю об этом, когда выйдет книга, ладно? Ты ведь подаришь мне её? А сегодня у меня ещё столько дел, ты уж извини!
И она убегала от суровой истории коллективизации к своей недовязанной кофточке. А что, если ей скучно слушать об этом беспределе! Её родной прадед, например, вовсе не собирался вступать в колхоз, но его заставили, пригрозив, что сошлют в Сибирь со всем его выводком, а у него к тому времени росло уже четверо детей.
Да и никакой любви к этому однокурснику, сказать по правде, не было. Вовсе не обязательно, чтобы любовь возникала сразу же, в ответ на чьё-то внимание или приглашение погулять вдвоём. Так что в данном случае девичье сердце билось вполне спокойно и ровно.
То ли не встречалось ей таких необыкновенных парней, чтобы рядом с ними можно было забыть обо всём остальном, то ли время для невероятной любви ещё не пришло, но Ольга никогда не теряла головы. Она сочувствовала тем своим подругам, которые попадали в психологическую зависимость от каждого нового знакомого и, мгновенно влюбляясь по уши, выглядели не столько счастливыми, сколько больными.
Она была уверенной в себе, хорошо воспитанной девушкой с весьма приятной внешностью и твёрдо знала, что замуж выйдет только за порядочного и умного человека, и, разумеется, по большой любви. Компромиссы таких девушек не устраивают – спешить некуда, вся жизнь впереди.
Когда Ольга поступила в аспирантуру, ей исполнилось уже двадцать два года. Можно сказать, «пора любви настала». Молодой человек по имени Слава, который начал за ней ухаживать и в которого она, как ей тогда казалось, довольно скоро влюбилась, был аспирантом третьего года обучения (то есть умным), на несколько лет старше неё (тоже неплохо), историк, как и она (общность интересов налицо).
От него замечательно пахло дорогим одеколоном, купленным, как потом выяснилось, у одного аспиранта из Эфиопии, ежегодно ездившего к своим родственникам во Францию. Запах был настолько прекрасен и соблазнителен, что его обладателю не требовалось иметь выдающуюся внешность, чтобы понравиться девушке, не лишённой обоняния.
Так уж, видно, был задуман этот модный парфюм – чтобы привлекать противоположный пол. Наверное, уже тогда французы вовсю использовали синтетические аттрактанты, позволявшие притягивать особей другого пола и вызывать у них совершенно необъяснимую симпатию.
Впрочем, если бы от Славы вообще ничем особенным не пахло (что также является неоспоримым достоинством аккуратного мужчины), он всё равно понравился бы Ольге, потому что был высоким, стройным и, можно сказать, красивым парнем – если подойти к нему с доброжелательным интересом, а не с целью выискивать мелкие недостатки. Скажите, а у кого их нет?
Слава жил в аспирантском общежитии, так как приехал в столицу из небольшого города, где даже простейшего пединститута – и то не было. Но жизнь там, разумеется, существовала, дети потихоньку рождались, и со временем им полагались учителя истории, независимо от того, хотели они (и дети, и учителя) этого или нет. По распределению Слава был вынужден проработать три года в обычной школе ещё меньшего по размерам городка, страстно мечтая выбраться из надоевшей провинции.
Он не хотел прожить всю жизнь в одном и том же покосившемся доме, с одними и теми же соседями на тихой улице, где под кустами никому не нужной смородины купаются в пыли куры; в городе, где, вопреки утверждению древнего грека Гераклита, ничего не течет и не изменяется, ничего не строится, а по разбитым дорогам носятся на грязных помятых «Жигулях» его непонятно каким образом «разбогатевшие» одноклассники. Тогда ведь и старые «Жигули» считались признаком богатства, а для кого-то – и роскоши.
К счастью, ни в родной город, ни в ту «дыру», как Слава называл своё последнее место жительства, после аспирантуры он возвратиться уже не мог, потому что для него не нашлось бы там работы, соответствующей его теперешнему уровню высокообразованного специалиста-историка.
В собственном светлом будущем он собирался стать доктором наук и два-три раза в неделю читать лекции студентам, а в остальное время писать статьи и монографии – всё равно о чём, да хоть об истории домика, где проходил Первый съезд РСДРП, лишь бы не стоять по шесть уроков в день перед ленивыми недорослями. Студенты, конечно, тоже разные встречаются, но они хотя бы не так явно и не слишком часто издеваются над преподавателями.
Честолюбивый парень происходил из рабочей семьи, то есть был интеллигентом в первом поколении. За годы учёбы он, естественно, пообтесался и даже избавился от провинциального акцента, над которым когда-то смеялись его однокурсники.
Эти перемены свидетельствовали о его способности к совершенствованию, которая проявлялась и в другом: в успешной работе над улучшением своего внешнего вида, причёски, осанки, походки и выражения лица; в изучении английского языка, дававшегося ему с трудом и зубовным скрежетом, но всё-таки не заброшенного в самом начале, как это часто бывает, а постепенно, с помощью курсов при Доме офицеров, а также добровольных помощников и советчиков, освоенного до вполне заметного результата.
Слава очень старался добиться успеха во всём, что он делал, потому что хотел стать не только полноценным столичным жителем, но и, если повезёт, профессором университета.
С научным руководителем Александром Петровичем Лисовским, который в недавнем прошлом заведовал кафедрой истории КПСС, а затем, после роспуска могущественной партии, числился обычным профессором (разумеется, в ожидании другого руководящего места), – у Славы сложились благополучные и ровные отношения. Это уже хорошо для аспиранта, потому что от благосклонного и заботливого шефа зависит очень многое – иногда даже светлое будущее молодого учёного.
Защита диссертации предстояла только в конце следующего года, а распределение, однако, происходило весной, и Славе хотелось определённости. Конечно, если постараться, то можно устроиться здесь, в столице, но ведь могут и послать куда подальше – для укрепления какой-нибудь провинциальной кафедры. А со столичной пропиской (если бы она вовремя появилась) здесь устроиться намного проще, да и жить ведь где-то надо. Общежитие уже надоело, снимать квартиру – дорого, очередь на государственное жильё – значит, ждать до глубокой старости.
Исходя из сложившихся обстоятельств и Славиных амбиций, можно понять, почему он обращал внимание исключительно на благополучных молодых девушек с образованием, с квартирой и, разумеется, из хорошей семьи, то есть его избраннице полагалось иметь интеллект, нормальные жилищные условия, материальный достаток и – желательно – определённое положение в обществе.
Нет, Слава ещё не был карьеристом, он, подчёркиваем, учился в аспирантуре, следовательно, являлся на данном этапе будущим молодым учёным, и о карьере пока не шло речи. Но в двадцать восемь лет начинать жизнь в очередной раз с нуля ему абсолютно не хотелось, поэтому он был осторожен и обстоятелен в выборе подруги.
Он уже встречался с разными хорошими девушками, но длительные отношения с ними почему-то не складывались – то ли он был не слишком опытным кавалером, то ли казался девушкам недостаточно интересным, то ли его аспирантские доходы не привлекали столичных красавиц, имевших собственные жизненные планы.
Короче, особым вниманием и любовью девушек к своей персоне Слава пока похвастаться не мог, несмотря на определённые усилия с его стороны. А может, где-то наверху посчитали, что ему ещё рано обзаводиться семьёй, и все молодые силы следует отдать покорению вершин исторической науки.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/07/1878