Приезжая домой на летние каникулы, я любила спать на веранде. Вдали от городской пыли и суеты, на свежем воздухе, в тишине, поедая свежую малину в родительском саду, любуясь дивной красотой гор и лесов, я всегда чувствовала себя гораздо лучше, чем в санатории. По утрам меня будил не противный звон будильника в студенческом общежитии, а звонкое, чистое кукареканье нашего петуха Петьки.
Завтракая, я наблюдала, глядя в окно, как по двору важно вышагивает петух. Среди мужчин встречаются холеные, надменные красавцы, но видя Петьку, я понимала, что подобные экземпляры существуют и среди домашней птицы. Ярко-красный гребень пламенел на гордо посаженной золотисто-оранжевой головке петуха, перышки одно к одному, чистенькие, блестящие, отливающие оранжево-красным с изумрудными переливами цветом, роскошный хвост были особенно хороши. На ногах у Петьки имелись аккуратные желтоватые шпоры. Ступал он гордо, голову поворачивал с достоинством степного орла, случайно прижившегося в курятнике. Характер у нашего петуха был под стать грозному виду. Забив всех соседских петухов в округе, Петька стал единственным обладателем многочисленных куриных гаремов на своем и чужих подворьях. Завидев его на улице, соседские петухи бежали, сверкая шпорами, домой, и больше не высовывались из курятника. Огромная кавказская овчарка тети Маши, по сравнению с этим петухом, выглядела скромной паинькой и считалась менее опасной.
А еще Петька хронически не переваривал алкоголиков. Сосед дядя Коля, пытаясь задобрить крылатого монстра, сыпал просо, хлебный мякиш через забор, уговаривая Петьку попробовать угощение. Но петух, сверкая злющими глазами, был неподкупен и демонстративно питался хозяйским зерном, всем своим надменным видом показывая, что принципы для него важнее.
Как-то раз, дядя Коля, отметив день рождения племянника, возвращался домой. Настроение у него было распрекрасное. Вместо деревенской самогонки, в гостях на стол подавали «Золото Башкирии» и хорошую закусь. Николай шел и на всю улицу распевал любимую песню «Обломилась доска, подвела казака…». Он еще не знал, что на заборе его поджидал Петька. Петух переминался с ноги на ногу, в предвкушении жаркой схватки, был готов бороться за трезвость во всем мире в рамках отдельно взятой деревни. Ничего не подозревающий Николай, размахивая руками, в очередной раз, распевая один и тот же куплет, поравнялся с нашим забором. В этот момент Петька метко спикировал ему на плечо и стал изо всех своих куриных сил клевать беднягу в голову, в плечи, в руки. Николай отбивался отчаянно: он швырял Петьку на землю, спихивал с себя, но кровожадная птица не сдавалась. Кроя петуха трехэтажным матом, какого никогда еще не слышала даже видавшая виды наша округа, дядя Коля, ухитрившись, схватил петуха за горло и, что есть силы, перекинул за наш забор. Петька ударился о землю, лежал, вытянув ноги и не двигался. «Сдох, падла!» - облегченно подытожил измотавшийся в битве Николай, и направился к своему дому. Он шел, размазывая грязь и кровь по лицу, петь ему уже не хотелось.
Петух, очнувшись от болевого шока, вскочил на ноги. Поражения он не терпел. Грозно оглядевшись, Петька вылетел на улицу. Догнав Николая, атаковал его вновь и вновь, пока сосед позорно не ретировался в сени и не заперся изнутри на крючок. А победитель, взлетев на соседский забор, известил всех об очередной победе громким кукареканьем.
С тех пор наш дом обходили и животные, и люди. Петька чувствовал себя коронованным императором и наглел с каждым днем. Его куриные мозги не в состоянии были понять смысл двух простых пословиц: «Не плюй в колодец…» и «Против лома нет приема, окромя другого лома». Петька, возомнил себя хозяином не только кур, но и своих хозяев. И совершил тактическую ошибку, за которую поплатился: клюнул маму в голову в тот момент, когда она вынесла курам тазик с комбикормом. Глупая птица не учла крутого нрава хозяйки. Уже через несколько минут Петька лежал в тазу с отрубленной головой, отправился прямо с поля боя в суп.