Волшебный фонарь горит и вращается

 

   Они неторопливо беседовали о разных мелочах, как туман расползался вечер и, вместе с чёрно-белёсой аурой, расплывались, исподволь затихали их разговоры – Дин начинал целовать Оксану…
  Всё поглощало море сумерек
   На дне
   кладбище изваяний,               
   обломки чёрного мрамора:
   переплетённые, борющиеся руки -
   побеждающие мужские, сломленные женские
   закинутая женская голова 
   искривившийся в стоне рот
   язык в ушной раковине            
   галька смеха
   рука стискивает грудь 
   ноги зажаты ногами
   напряжение разверзнутых мужских губ -
   противостояние сомкнутых женских
   пах
   лоно
   мужские тяжело обняли, 
   женские взлетели: отторгают – притягивают – покрывают
   губы касаются соска
   его разломленный череп  - торчит гранитное «ВЕРУЮ, ПОТОМУ ЧТО АБСУРДНО!»
   ягодицы её разделены – «ЛОГИКА, АНАЛИЗ!»
   мрамор спины раскалывает,
   расцветает под лопаткой
   багровая лилия - МАЛЕНЬКИЙ выпуклый ШРАМ -
   «ДАЙ Я ЕГО ПОЦЕЛУЮ!»
   его губы приникли к шраму
   язык гладит её Оскаленные зубы
   погружение в
     ПОЛУДРЁМУ

  Свобода, граничащая с преступлением. Дин лежит на Оксане. Оксана лежит на Дине. Он обнимает её, прижимает к себе, чтобы слиться с ней навсегда.

          ПОМПЕЯ, ЗАСЫПАННАЯ ПЕПЛОМ ВРЕМЕНИ – ДВА ОБНЯВШИХСЯ ТЕЛА
                ОКАМЕНЕЛИ

  И они сливаются. Вопреки разъединяющей их одежде. Взаимопроникновение происходит мимовольно. Молекулами, флюидами. По законам довлеющей близости. Их души и тела спрессовываются в один чёрный кристалл – становятся Осмусом.
         
  Волшебный фонарь горит и вращается – по кристаллу бегут волны отражений – чёрных – чёрных – чёрных…

  ПРОБУЖДЕНИЕ

  Оксана поднимает голову с его груди. Лицо её таинственно и безмятежно, словно истомлённое лаской, а глаза сверкают – кажется - тем утренним блеском, будто между ними была брачная ночь.Каштановые волосы её перепутаны, и, смешавшись, тяжело клонятся книзу, обрамляя лицо, - оно молочно мерцает, точно жемчужина из раковины. И впрямь, какой-то бледно голубой перламутр выплеснут на этот бело-серый сумрак. И в нём камеей вырезано лицо Оксаны, поднятое из греческих глубин к чёрному гордому солнцу. Что-то из розовой пены рождённое.
  Оксана смотрит прямо в глаза ему. Взор: неумирающий, тлеющий. Дыхание: колкое, прерывающееся - как брызги. Дин говорит: «Оксана, ты такая...!» Оксана улыбается и снова прячет лицо на его груди…