(Отрывок из повести «В Стране Далёкой»)
Вчера, десятого июня 197...г. в нашем посёлке были проводины у Мухиных. В армию уходил мой самый лучший друг Николай. Я был у него на проводинах, но домой вернулся очень рано: надо мной подшутили, вместо напитка мне дали выпить самогон, окрашенный брусникой. После выпитого самогона оставаться в гостях у друга не мог, потому что мне стало очень плохо и я пошёл к себе домой. Почти целые сутки лежал дома, в сенях, на кровати, прежде, чем прийти в себя.
В обед, из Иркутска, приехали гости сестра Елена с мужем Александром и сыном Игорем, которому уже было три года. Родители, братья Дмитрий и Андрей, Елена, Александр и Игорь, - ушли в гости к родственникам, жившим на улице «Рабочая». Я не пошёл с ними потому, что чувствовал себя плохо.
Часа четыре я проспал, пока дома никого не было, и проснулся после того, как во дворе хлопнула калитка. С разговорами и смехом вошли в сени сестра с мужем и сыном, а так же мои младшие братья.
Дмитрий сразу же сходил на кухню и взял лежащую там гитару, что привёз с собой наш зять. Он подал ему её со словами: - Саша, сыграй нам что-нибудь на гитаре, а лучше спой «Черемшину».
Александр, наш зять, сухощавый смуглый мужчина, в это время сидел на стуле, перед кухонным окном и курил свои любимые болгарские сигареты «Шипка». Ему было двадцать шесть лет, но выглядел он гораздо моложе своего физического возраста.
– Дима, я немножко покурю, а потом сыграю на гитаре и спою, хорошо? – улыбнулся он ему. Димка
промолчал, сел на завалинку перед кухонным окном и стал смотреть на него. К Димке подсел на завалинку Андрей, и они молча смотрели на зятя, ожидая, когда он начнёт играть на гитаре и петь песни. Нужно сказать о том, что Александр не только хорошо играл на гитаре, но также и хорошо пел. Голос у него, как говорят профессиональные исполнители песен, «не был поставлен», но тем ни менее в компании друзей, или на досуге, а также под настроение,- пел он очень хорошо. Голос у него, когда он был в настроении, звучал уверенно, красиво. В своё время, его приглашали учиться в консерваторию, но он не захотел туда идти, а предпочёл работать «художником-оформителем» в одной строительной организации города Иркутска.
Мне пришлось подняться с кровати, когда я услышал, как в наш двор вошёл мой одноклассник Ермаков Толик, со своей старшей сестрой Наташей. Вместе с ними пришла и Люба Тихонова, бывшая моя одноклассница. С Любой, я проучился в нашей деревенской школе всего лишь один год , в первом классе. Мне тогда было достаточно один раз взглянуть на первой школьной линейке в её тёмно-коричневые глаза, чтобы влюбиться в неё. Она и стала моей первой любовью. Однажды, во время первых в моей жизни школьных каникул, я понял, что влюблён в неё «по уши». В её присутствии я почему-то краснел, и мне становилось сразу же не по себе. Когда она находилась где-нибудь рядом со мной, то весь окружающий меня мир преображался: небо становилось каким-то необыкновенно ярко-голубым, солнце становилось необыкновенно ярким и жёлтым , одним словом, мир менял для меня свои краски! Состояние счастья, необъяснимой радости, переполняло меня всегда, когда Люба была рядом: у меня, словно вырастали крылья за спиной. После окончание первого класса нашей деревенской школы, она уехала в город Красноярск, где жили её родители. В нашу деревню, она приезжала в гости к дедушке и бабушке, жившими по соседству с нами. Приезжала как правило, на летние школьные каникулы. Её приезд всегда для меня становился радостью, и окружающий меня мир менял для меня свои краски.
После того, как Толик с Наташей и Любой вошли в наш двор, я сходил на кухню, умыл лицо, руки, почистил зубы, и лишь только после этого вышел во двор дома. Выйдя из сеней, поздоровался со всеми присутствующими. Зять улыбнулся мне и пошутил: - Ну чего, алкоголик, пришёл в себя? Я смущённо улыбнулся и ничего не ответил ему, а подошёл к Толику и поздоровался с ним. Не успел я переговорить с ним о том, что волновало меня, как услышал голос Любы: - Юра! Ты хотя бы подошёл к нам, - отвлекла она меня.
- Здравствуй Люба! – поздоровался я с ней. Но былого волнения, и счастья, которое испытывал всегда, когда видел её, у меня в этот раз не было! Может быть, это стало той самой причиной, по которой невольно задержал взгляд на её почти чёрных глазах. Её глаза, красивое округлое лицо , в этот раз у меня не вызвали былого волнения.
- Ты что это так смотришь на меня? – она вызывающе улыбалась мне.
- Да вот смотрю на тебя, Люба, и не могу понять, за что тебя любил ? – без тени былого смущения, и совершенно ровным голосом отвечал ей.
- Это не во мне причину нужно искать! На моём лице ты не найдёшь того, что ищешь, с улыбкой отвечала она.
- Пожалуй ты права! Не стану спорить с тобой. – согласился я с ней, и спросил её:
- Ты надолго приехала в деревню?
- Нет, Юра, через месяц я уеду отсюда вместе с бабушкой и дедом. Они продают дом. Часть вещей и мебель они продадут, а остальное, контейнером отправят в Красноярск.
- Понятно. – я кивнул ей головой, сел на завалинку рядом с братьями и Толиком. Все, кто находился на дворе дома, с огромным нетерпением ожидали того момента, когда Александр настроит свою гитару и начнёт петь песни. Во дворе дома, минут пять, «стояла» полная тишина. Вместе со всеми молчал и я, и смотрел на двор дома. Возле калитки, что выходила в садик, стоял столб с натянутыми на нём электрическими проводами. Рядом находилась поленница дров. Она напоминала собой большую квадратную букву «Г». Малое ответвление, этой «буквы», закрывало собой небольшой дворик, в котором мы складировали сено для коров и телят; рядом с двориком находились стайки для коров, а внутри него были ясли для сена. Мой взгляд перебегал с поленницы дров на постройки, так, как будто бы я видел это всё впервые в своей жизни. Всё в этот день было точно также, как и всегда: также шумели проходящие по железной дороге поезда, что находилась возле горы, метрах в двухстах от нашего дома, хлопая своими крыльями, пролетали над домами голуби, а во дворах соседских домов лаяли собаки.
Александр настроил гитару и запел, ставшую известной песню «Черемшина». Когда он стал её петь, то Наташа и Люба, сразу же вместе с ним запели. Мне, также как и всем присутствующим, песня нравилась. Я с удовольствием её прослушал. Наташа и Люба стали горячо упрашивать зятя, чтобы он спел её и второй раз. Перед их горячими просьбами он не устоял, и исполнил её второй раз на «бис».
Ну а потом, он, конечно же, спел для всех свою любимую солдатскую песню о девушке, полюбившей молодого солдата. Быть может, от того, что годы службы для него были памятны в связи с этой песней, то она, проникнутая и пронизанная самыми светлыми его чувствами и воспоминаниями, прозвучала очень проникновенно!
- Саша, пожалуйста, ради нас, спой ещё эту песню! – стали упрашивать его девчата. И снова звучала гитара, и снова он пел: - Девушка, девушка, милая! Я тебя не в силах позабыть, за то, что солдату, солдату сумела любовь подарить!
Мне стало грустно, когда я слушал эту песню. В душе моей была какая-то пустота, так как если б потерял что-то дорогое, то, что совсем недавно было в ней. Непроизвольно, я смотрел в садик, огороженный невысоким штакетником; там, возле него росли одуванчики. Некоторые из них начали отцветать, а некоторые были «почти голыми». Увидев отцветшие цветы, понял причину пустоты, что образовалась во мне: почти целых восемь лет я любил Любу Тихонову. Моя любовь к ней была неразделённой, но тем ни менее душа жила ею. А вот теперь любовь от меня ушла и мне стало грустно, потому что в ней образовалась пустота.
- Девушка, девушка, милая! Я тебя не в силах позабыть, за то, что солдату, солдату, сумела любовь подарить, – пел зять, а я смотрел на когда-то любимую мною Любу Тихонову, ставшую взрослой девушкой. Мне было грустно, когда подумал о том, что в наступивший день, прощаюсь со своей первой любовью. От меня, в прошлое, уходила, моя любовь к ней. К грусти, что поселилась в груди, добавилась жалость. Мне было грустно от сознания того, что от меня уходит светлое чувство!
" Жаль когда от человека уходит любовь! – думал я. - Жаль , что по ней звонят колокола!"
-Прошла любовь! - повторял я любимую песню, - по ней звенят колокола! Но только мне, очень хотелось верить, что ко мне однажды придёт любовь, ради которой стоит жить. Мне хотелось, чтобы это чувство жило в моей душе и освящало всю мою человеческую жизнь.
" Какой смысл жить на белом свете, если ты никого не любишь ? - думал я и смотрел на свою первую любовь Тихонову Любу.- Любовь придаёт смысл человеческой жизни!"
- Девушка, девушка, милая! – пел Александр, а я смотрел на него, смотрел на своих родственников, и на всё, что окружало меня. Мне хотелось запомнить этот день, ставший неожиданно для меня «проводами» моей первой любви. Мне хотелось, чтобы в моей душе навсегда осталось воспоминание о ней.
Над домом, шумно махая крыльями, пролетали голуби, где-то совсем рядом проезжали поезда по железной дороге, но только всё, что я видел вокруг себя в этот день, – меня не радовало, потому что проходили «проводы» моей Первой Любви!