Повернув на очередном перекрёстке, Лиза закончила свой рассказ и указала Алексею на виднеющийся вдали приземистый кирпичный домик на два окошка. Он расположился на повороте улицы, и получалось так, что улица упиралась прямо в него и, как поток реки, наискосок уходила дальше влево.
Алексей и Лиза, обходя завалы, приблизились к крохотному строению и могли теперь подробно рассмотреть. Девушка с широким жестом произнесла:
«Вот здесь теперь и живёт моя мама с бабушкой, Никишкой и младшей сестрёнкой Любой.»
Аккуратненький домик оказался остатком стены чуть больше двух метров высотой разбомблённого кирпичного дома. Со стороны улицы было два окна с новенькими деревянными рамами, которые застеклены разномерными составными кусками стекла подходящих размеров, которые из-за разноцветных оттенков и вкрапления осколков железнодорожных семафорных стёкол ярко-жёлтого, красного, синего и зелёного цветов выглядели абстрактными витражами.
С левого края, если смотреть на фасад, вдоль улицы примыкала изгородь длиной около десятка метров, потом круто поворачивающая на пустырь кирпичной крошки и, отгородив несколько соток земли, возвращалась к улице, где завершая периметр, упиралась в дом справа.
Фасад аккуратно заштукатурен, скрыв выбоины и прочие дефекты кирпичной кладки. Довершал лицо дома жестяной прямоугольник вывески, где старательно, печатными буквами было выведено: «Ул. Подольная д.4»
С тыльной стороны фасада к стене были пристроены бревенчатые стены, а дальше, хлев из немыслимого сочетания досок, горбыля и плах. Стены дома тоже были срублены в основном из старых составных брёвен, найденных на развалинах. Рачительная душа Никифора не могла пройти спокойно мимо валяющихся ничейных обломков потенциального стройматериала, которые могли быть использованы в собственном хозяйстве. Настоящий Хозяин! Из катков сгоревшего танка умелец соорудил две тачки разного размера. Одна для крупногабаритных конструкций, другая со сменными кузовами для сыпучих материалов, которыми безвозмездно и с благодарностью пользовалась вся округа.
С самого рассвета и до заката каждый день хозяин занимался строительством и заготовкой сырья. Куски кровельного железа превратились в добротную крышу, окрашенную суриковой краской на основе самосвареной олифы. Оконные решётки от разрушенных церквей стали вычурным палисадником с кустами крыжовника, красной и чёрной смородины и обилием садовых цветов. Пустырь огорода состоял сплошь из мелкой крошки кирпича. Вряд ли можно ждать урожая от этого грунта. Никифор вышел из положения просто. С неуёмной энергией, он на тачке навозил с берега реки приличный слой черной, жирной земли и таким образом его семья и скотинка были обеспечены картошкой, моркошкой, редькой и прочими корнеплодами. Никифор был не одинок. Вся масса жителей стремилась к скорейшему восстановлению нормальной, красивой жизни. Торжок был похож на муравейник, где бывшие фронтовики, соскучившись по мирному труду, в едином порыве строили жилища, бескорыстно помогая друг другу, делясь саженцами и прочим скарбом. Таким образом, народ создавал уютные райские уголки для счастья будущих детей.