Анатолий Петрович Селиванов подъехал на своем новеньком черном «Лексусе» к воротам церкви. С вечера он разрешил водителю взять выходной, чтобы съездить на поминки в деревню, и сегодня ему пришлось самому сесть за руль. Высокий статус не позволял господину Селиванову обходиться без водителя и телохранителей, но сегодня он сделал исключение и поехал один. Утром ему позвонила тетя Анна Андреевна, единственный близкий человек, оставшийся после смерти матери, и попросила забрать ее из церкви, куда она ходила каждую субботу на протяжении многих лет, и отвезти на дачу. Старушка в последнее время жаловалась на здоровье, и племянник отказать ее просьбе не смог.
Неделя была напряженной и Анатолий решил, что лучшим отдыхом на эти выходные для него станет теплая уютная обстановка в простом тетином домике на лоне природы, неспешные беседы с родным человеком за чаем с малиновым вареньем. В своем загородном коттедже, обставленным по вкусу знаменитого дизайнера, в компании с красавицей-женой, Селиванов не чувствовал того света и тепла, который исходил от стен старого деревянного дома, принадлежавшего когда-то его дедушке.
Анатолий был любимчиком фортуны. С детства мальчик чувствовал, что все ему подвластно. Захотел – закончил среднюю школу с золотой медалью, на втором курсе университета его одного из двухсот студентов выбрали и направили учиться за границу по какой-то новомодной программе по обмену, где он впоследствии обрел хорошие связи и знакомства. Вернувшись в Россию, Селиванов стал работать на одном из крупных предприятий и через несколько лет открыл свою компанию, которая вскоре превратилась в настоящую империю. Счастливчик женился на первой красавице Москвы, дочери известного антиквара, ему казалось, что он любим и счастлив. С детьми они с женой не торопились, и их отсутствие пока не особенно заботило его. Селиванов был занят другим детищем - процветанием и ростом бизнеса.
Селиванов вышел из машины. Он был высоким, сорокалетним мужчиной, с правильными чертами лица и густой шевелюрой темных волос, подстриженных и тщательно уложенных известным парикмахером. Весь его вид, от начищенных, дорогих кожаных туфель ручной работы, до шикарного темно-серого костюма со страшно дорогим итальянским галстуком, говорили, нет, скорее кричали, о высоком социальном положении хозяина.
Тетя Аня еще не вышла из церкви, и Анатолий подошел к воротам. В этот момент сзади его бесцеремонно схватила за сверкающий белизной манжет рубашки грязная, оборванная, беззубая бомжиха. Исходивший от нее запах давно немытого тела, мгновенно перебил тонкий аромат французской туалетной воды Селиванова. Бомжиха, молча, протянула мужчину грязную руку с длинными черными ногтями, выпрашивая подаяние. Анатолий, задыхаясь от вони, исходившей от попрошайки, оттолкнул ее.
-Прочь, быдло, не смей ко мне прикасаться! Убирайся!
В этот момент он увидел рядом с собой женщину средних лет, одетую во все черное. Черное платье, туфли без каблуков, черный платок до бровей, бледное лицо, на котором словно тонкой кистью были выписан разлет черных бровей и огромные черные глаза. Холодный, недобрый взгляд этих огромных черных глаз, словно пригвоздил его, пронзая ледяной дрожью спину. Женщина в черном протянула монетку нищенке, и сказала, глядя в глаза Селиванову: «Не зарекайся!»
Он не мог пошевелиться, словно неведомая страшная сила цепко удерживала его. Мужчина очнулся только тогда, когда услышал рядом голос тети. Оглянувшись, он увидел, что ни грязной бомжихи, ни страшной женщины в черном, рядом уже не было. Только страшное « Не зарекайся!» ледяной волной все еще крутилось в его возбужденном сознании. Анатолий вздохнул и решил, что во всем виновата усталость.
Проведя у тети Ани выходные, он умиротворенный и довольный жизнью возвращался домой. Погода с утра не задалась, шел дождь, который все усиливался. Селиванов еще раз покаялся, что отпустил водителя. В этот момент зазвонил телефон, мужчина на мгновенье отвлекся от дороги, чтобы ответить на звонок. Через секунду он услышал страшный скрежет металла и почувствовал, что автомобиль, потеряв управление, полетел на обочину.
Ему снился сон. Светящийся белый коридор маячил где-то впереди. Он встал с кровати и пошел по чистому коридору, навстречу свету. Чувствуя необыкновенную легкость, Анатолий улыбался. В это время за спиной он услышал свое имя. Оглянувшись, Селиванов увидел ту самую женщину в черном. Она прошипела: «Не зарекайся!», потом взяла за руку и повела назад в ту тьму, из которой он только что вышел. Больной открыл глаза.
Совсем юная медсестра поправляла капельницу. Она улыбнулась Анатолию, по-детски, застенчивой, солнечной улыбкой и пошла за доктором. От врача Селиванов узнал, что он не приходил в себя больше недели, его обнаружили грибники в лесу, никаких документов при себе не было. Толя силился вспомнить свое имя, фамилию и не мог.
В то же самое время в Москве хоронили одного из самых богатых людей – Анатолия Петровича Селиванова. Обезображенные останки коммерсанта были найдены рядом со сгоревшим «Лексусом». Особенно рыдала его прекрасная вдова в черном кружевном платье и изысканной французской шляпке. Убитую горем женщину, заботливо поддерживал под руку, друг и помощник покойного Сергей Петрович Недорезов.
Доктор Елисеев Вадим Витальевич обратился в полицию с просьбой установить данные о личности пациента с глубокой амнезией, но ответа на запрос не было. Ни в картотеке ранее судимых, привлекавшихся лиц, ни в списках лиц, страдающих психическими расстройствами, данных, даже смутно напоминавших данные Анатолия, не было. Елисеев, как мог, оттягивал время выписки странного пациента, но держать его в больнице уже не мог. Сердобольный персонал, откликнулся на призыв главного врача, и каждый принес Анатолию кое-что из одежды. Наконец, доктор вручил Анатолию справку о состоянии здоровья, в которой указал, что пациент страдает амнезией. Выгнать на улицу, человека, который не помнил ни своего рода, ни племени, ни собственного имени, доктор не смог. Несколько лет назад в больнице умер бомж, его похоронили на местном кладбище, как неопознанного. Потом, нянечка тетя Клаша принесла ему обнаруженный под подкладкой пиджака, тщательно зашитый паспорт на имя Иванова Егора Ильича. Вот под этим паспортом Елисеев и оформил Анатолия на работу ночным сторожем.
Больной не помнил своего имени, поэтому все с облегчением стали называть его Егором. Доктор Елисеев выделил ему небольшую комнатку, ранее приспособленную для хранения списанного инвентаря. Кладовку освободили от лишнего мусора, инвентарь разобрали жители близлежащих домов. Деревенский менталитет не позволял местному люду ничего выбрасывать, так как «все когда-нибудь в хозяйстве пригодится». Тетя Клаша помогла отмыть комнатку, молоденькая медсестра Ирочка принесла из дома старенькие ситцевые занавески, и у нового сторожа появилось уютное жилье. Теперь новоявленный сторож Егор, он же владелец крупнейшей корпорации Анатолий Петрович Селиванов, зажил новой жизнью. По ночам сторожил больницу, добросовестно обходя ночной двор, а днем подметал двор, приносил нянечкам воду, колол дрова. Все спорилось в руках у Егора, только в глазах мужчины, словно у побитой собаки, поселилась грусть. Доктор, улучив свободную минутку, часто беседовал с ним, успокаивая, что обычно память возвращается неожиданно.
В ночь перед майскими праздниками медперсонал отмечал юбилей хирурга Силантьева Евгения Антоновича. Больных в больнице не осталось, с завтрашнего дня медучреждение закрывалось на дезинфекцию. Тяжелых больных увезли в райцентр, остальных отправили долечиваться амбулаторно. На юбилее повеселились на славу. Домашние разносолы, приготовленные тихой супругой хирурга, были вкусны и хорошо сочетались с медицинским спиртом, поэтому засиделись за полночь. Последним из-за стола выволокли, и положили спать прямо здесь же на кушетке завхоза Ивана Степановича, большого любителя выпить. Егор, обойдя территорию больницы, закрыв калитку, пошел спать в свою комнату.
Под утро его разбудил едкий запах дыма и страшный треск. Проснувшись, сторож выбежал на улицу и увидел, что здание больницы полыхает. Вспомнив о спящем завхозе, Егор рванулся в корпус, с трудом отыскал обездвиженного завхоза и потащил его к выходу, у самого выхода на них обрушилась балка.
Он очнулся в ожоговом центре в Москве. Половина его лица, руки были обезображены страшными рубцами от ожогов. Ивана Степановича он спас, прикрыв собой. Впоследствии выяснилось, что пожар произошел от воспламенения проводки. Выписавшись из больницы, Егор впервые понял, что возвращаться ему некуда. Денег на обратную дорогу до села у него не было, больницы, в которой он жил тоже. Бывший сторож Егор, побродив немного по городу, присел на лавочку в здании Казанского вокзала. Он спал и ему снова снилась женщина в черном, которая стояла перед ним с грозным видом и шипела: «Не зарекайся!».
Под утро кто-то растолкал его, Егор увидел перед собой мальчика лет двенадцати, который сказал ему: «Облава, дядя, бежим отсюда!». Мальчик схватил его за руку, и они побежали по каким-то переходам к выходу. Очутившись на улице, мальчик повел его дальше. Наконец, у большого дома сталинской постройки, ребенок отодвинул небольшую фанерку и юркнул вниз. Егор, с трудом протиснувшись за ним, очутился в огромном подвале.
-Ну идем же! - сказал мальчик, и Егор послушно побрел за ним по каким-то низким лабиринтам и проходам. Они пришли в сухую комнатку, даже обставленную всякой рухлядью, в которой имелось два небольших зарешеченных окна.В комнате было электричество, электроплитка и две кровати с панцирными сетками, застеленные разным тряпьем. У стены стоял стол и два табурета, на столе две железные кружки и тарелки с алюминиевыми ложками.
–Тебя как зовут? – спросил Егор, удрученный видом убогого жилища.
–Витькой кличут.
–А тебя?
–Егор, кажется.
Витя деловито вскипятил в большом металлическом чайнике с продавленным боком воду, достал из оборванной сумки два пакета сухой китайской лапши, заварил ее по тарелкам, налил в кружку кипятка, потом, видимо, решив проявить гостеприимство, вытащил откуда-то две карамельки, обернутые в грязные истрепанные фантики. За чаем, мальчик поведал Егору о своей жизни.
В Москву он приехал вместе со своей бабкой после смерти матери. Отца своего мальчик никогда не знал. Жили они в деревне, из которой народ съехал еще лет пять назад. Одна бабка не могла никуда переселиться, так и жила без света и других удобств цивилизации. Когда Витюшке исполнился годик, мать посадили за то, что она пырнула ножом насмерть отчима, и бабушка забрала его к себе. Мать, освободившись, через пять лет, недолго прожила на свободе и вскоре померла от туберкулеза Бабка, услышав, что в городе легче прокормиться, заколотила дом и поехала с Витькой в город. Она сумела устроиться дворником, им дали вот эту комнатку в подвале. Потом бабушка заболела, ее положили в больницу. Из больницы старушка не вернулась, вход в подвал заколотили, потому что новому сторожу выделили комнатку в общежитии, а он убежал от социальных работников, которые хотели увезти его в детский дом. Поскитавшись около трех месяцев, Витька вернулся назад. Теперь он пробирается домой через старое бомбоубежище, расположенное на соседней улице, кормится, как придется. Особенно любит выходные, когда у церкви сердобольные старушки подают милостыню.Егор слушал мальчика и не знал, как помочь ребенку и себе.
На следующий день, Витька взял его с собой на работу. Было воскресенье и они пошли к воротам церкви. Служба заканчивалась. Витька посадил Егора под большим раскидистым деревом, пердусмотрительно поставил возле него пустую картонную коробку, бросив туда «для затравки» медяки, сам же сел по другую сторону церковных ворот.
Народ в церковь шел редко, в основном, старушки, которые, перекрестившись, бросали в коробку одну- две мелкие монетки. К полудню к воротам церкви стали подъезжать дорогие автомашины, на которых их хозяева приезжали к батюшке за отпущением грехов. Один из таких господ жизни, проходя мимо Егора, с размаху пнул коробку и, схватив нищего за шиворот, прошипел: «Я всегда здесь машину паркую, какого черта уселся на мое место. Убирайся, рвань!». Егор отошел от дерева, непонятные слезы душили его, но он, дождавшись, когда хозяин машины, припарковавшись на свое место, скрылся за воротами церкви, стал собирать с земли рассыпавшиеся монетки. Ползая по земле, мужчина увидел перед собой ноги в черных чулках и черных туфлях. Он поднялся и встретился с ледяным женским взглядом под повязанным до бровей платком. Женщина произнесла, глядя ему в глаза: « Я же тебя предупреждала: «Не зарекайся!»
Перед глазами Егора, как замедленные кадры кинофильма, проплыли события двух последних лет. Вот он в шикарном костюме, встречает тетю Аню, потом отбрасывает от себя грязную бомжиху. Авария, с которой его привычная жизнь покатилась под откос. Через секунду перед глазами Егора возникает плакат с его огромной офтографией и подписью: «Глава международного концерна «Эпоха» Анатолий Селиванов».
–Дядя Егор, пойдем домой!
Анатолий медленно приходит в себя и видит Витьку. Мальчик, с тревогой заглядывает ему в глаза и дергает за руку. Испуганно оглянувшись, Анатолий не увидел женщины в черном. Он спросил о ней у Вити. Мальчик сказал, что ходит здесь страшная тетка, что поговаривают, что она злая колдунья, но никто с ней не связывается и никто не знает, откуда она приходит.
Вечером Анатолий и Витька, купив на собранные деньги билеты, поехали на дачу к тете Ане. Селиванов прошел через заднюю калитку, чтобы не напугать тетю своим бомжатским видом. Он увидел, как постарела его тетя, собирая в корзину яблоки, опавшие с деревьев. Анатолий тихонько подошел к ней: «Тетя Аня, здравствуй». Старушка, увидев его, чуть не лишилась чувств, замахала в его сторону обеими руками, словно отгоняя привидение.
–Это я, тетя, жив, только потрепан.
–Толик, это, правда, ты? Живой!!!
Тетушка обняла неожиданно ожившего племянника, и зарыдала. Наконец, справившись с собой, она пригласила их в дом.
Вечером после бани, переодевшиеся во все чистое, Анатолий и Витька уминали за обе щеки пироги с яблоками, и пили чай из огромных цветастых фарфоровых чашек. Уложив, истомленного от блаженства чистоты и вкусной еды, мальчика, тетя Аня и Анатолий сели рядом. Анатолий рассказал ей все с самого начала. Утром старушка позвонила давнему другу Анатолия, известному в столице адвокату Ростиславу Седых и попросила его приехать на дачу. Слава, увидев обросшего, обезображенного шрамами, седого мужчину, с трудом узнал в нем Толика Селиванова. Услышав всю его невероятную историю, пообещал помочь. Они тут же подготовили заявление в суд о признании недействительным «Свидетельства о смерти» Селиванова. Адвокат предупредил Толика, что возрождение- процесс долгий. Нужно будет найти свидетелей, знавших Селиванова, которые бы могли подтвердить на суде, что он жив, провести недешевые медицинские обследования. Селиванов из Интернета узнал, что бывшая жена и наследница империи вышла замуж за его ближайшего помощника. Бизнес в упадочном состоянии. Империю, которую он строил годами, уничтожили. Сергей Недорезов и Алина Селиванова жили постоянно за границей, делами занимался управляющий, прибравший к рукам львиную долю состояния. Анатолий задумался.
В это время из комнаты вышла тетя. Она сказала: «Ты помнишь, сынок, как оставил мне платиновую карту с открытым на мое имя кругленьким валютным счетом. Ты сказал, что на «всякий случай». Я не взяла с нее ни копейки. Вот теперь случай наступил». Тетя передала ему пластиковую карту.
Утром Селиванов и тетя Аня поехали в банк, сняли деньги. Он сдал необходимые анализы для определения ДНК, купил себе и мальчику Вите приличную одежду, заехал в парикмахерскую, потом в клинику пластической хирургии. Анатолий хотел вернуть себе свое прежнее лицо.
Через несколько месяцев, после получения судебного решения и оформления документов, Селиванов, наконец, получил паспорт и утраченные права. Из имущества у него остался только особняк в пригороде Москвы и несколько машин, еще не проданных Алиной. Селиванов продал особняк, купил квартиру в Москве, где они стали жить втроем с тетей Аней и Витей. Мальчик пошел, наконец, в школу и был очень старательным учеником. Виктор Селиванов не хотел подводить своего отца. Анатолий начал новый успешный проект, который благодаря его знаниям, упорству, трудолюбию, очень быстро стал процветать и приносить немалый доход.
Твердо помня мудрый смысл пословицы, испытанный на своем горьком опыте: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся!», Анатолий Петрович открыл сеть благотворительных столовых и центров помощи людям и подросткам, оказавшимся в затруднительном положении.