Я вновь, как взрыв и вдребезг-опасный,
Полчищем тряпок для вдохов мокрых,
Выпрыгну бомбой в поступок боя,
Последним лозунгом взорванных легких...
Тупик, как тисак и почерком мести,
Выпачкан образ кровотиной свыше,
В который раз я вынырнул без вести,
В который раз я пырнул, да в днище...
Вся ночь, как лампа, вещ-док в отпечатках,
Кровать для скрежета жрёт чаевые,
Абортом пахнет в Вселенских Матках,
вытеком блещут дела боевые...
Сердце, как исповедь, проезд без билета,
Губы плевками шепчут и мажут,
Распухли слюнями старые урны,
Запахом выпух выкидыш-фартук...
Дым, что без грусти, да боль, что в окурках,
Душам, что чище, продали сажу,
Сутулая затхлость подошвой в брюхах,
Вычистив похоть блудному глазу...
Взбухшие соски в пальц, да в сношении,
Прыжок в суть-застену, не рядом-но близко,
Я не из клуба остаточных рвений,
рванным от выстрела гордится личка...
Лизунья-Спячка-Фруктовые двери,
Крик, как возможность пачканного слуха,
Лишь лошади знают: в табуне от Веры
Стану я фронтом распятого Духа!
Размажу глотку шершавой падью,
Зажму что осталось сполна, да сырую,
Стану я Эротом чувств карантина,
Укрою пледом рвань ножевую...
Бледная, но не бедная, насквозь, но не мимо,
Краски, но не глазки, на холст опущу,
Из крепдешина, вам что не снилось,
Люблю и плевать мне, что не поймут...