Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Гумилев "Волшебная скрипка"
Мною неоднократно было замечено и это, увы, не теоретический вывод, что монгол это такое загадочное существо, которое, выслушав сложнейший сюжет со множеством сюжетных линий и миллионом подтекстов, все внимательнейшим образом выслушав, спросит очень серьезно и проникновенно склонив тяжелую голову:"Так баран черный или белый и родился ли в итоге маленький барашка!?"
В сущности это все, что монгола интересует, все течение твоего сюжета может как угодно ветвиться, играть сложнейшими узорами, но....можно было этого и не делать, вообще культурно не напрягаться, потому, что в итоге придется все равно отвечать на его прямо поставленный вопрос "так черный или белый этот треклятый баран и где маленький?"
Неудовлетворенный монгол будет ходить за тобой по пятам, как одетый в черное сотрудник банка, который должен следовать как тень за банковским должником и своей неумолимой целеустремленностью пытать бедного день и ночь пока,сломленный его настойчивостью ты не побежишь возвращать долг.
Монголу ты всегда что - то должен, даже, если не должен, он смотрит так, будто должен.
В его смиренных плечах и понуром взгляде коровий освенцим, ты чувствуешь вину, ты готов платить культурой, пусть все берет только отстанет, наконец.
Но не тут - то было.
Он все возьмет, внимательно прочтет, запомнит как таблицу умножения(память монгола крепка как броня танка т - 34) и задаст все тот же вопрос про цвет барана.
Это уже оруэлловский ужас антиутопии.
Все в монголе хорошо и справедливо устроено, мозг его работает как часы, но он требует того же и от тебя..."так черное или белое?"
Вроде ж все понял, так хорошо пересказал, а в итоге тот же мавзолей.
Монгол трогательно иерархичен, если уж что зауважал, будет защищать это всеми рогами и копытами от недостойных зубоскалов.
Все бы ничего, но он полюбил культуру.
И активно ее потребляет.
Никто, даже недавние арабские бедуины, которые скупили уже в европе все до последнего древнего кирпича, чтоб перетащить в свои нефтяные норы, повторяю, даже они не так привержены к культуру как монголы.
Они честно за нее платят.
Монгол же хочет. чтоб она досталась ему бесплатно, то есть по любви.
Культура должна пасть перед восьмьюста миллонами наследников чингизидов, просто потому, что она им очень понравилась и никто так как они ее не способны сохранить.
В самой же культуре одни пидарасы, что даже самому терпеливому монголу не очень нравится, он про этот грех знает все, но чисто теоретически, ибо монгол всегда настоящий мужчина.
Он такое здоровое мясо "счастье = скакать на мясе, мчаться на нем во весь опор, есть затем мясо и вонзать мясо в мясо(имеется ввиду секс).
А вот чего ненавидит монгол всем монгольским нутром, так это кайф.
Он монголу генетически противен, как слишком чужеродный образ жизни, ибо монгол всегда при делах, даже если он всю жизнь курил и играл в нарды это был его долг.
Люди кайфа, даже исполняя долг наравне с монголоидом никогда не признаются в нем, им противна всякая тяжесть, от чувства долга образуемая.
Они быстро сделают из этого кайф и, вуаля, жизнь прекрасна.
Отсюда у них много извращений, на взгляд монгола.
Монгол же любой кайф тут же превратит в долг и постарается показывать всем видом как трудно он работает, даже если его внутри прет от радости, он будет изображать непроницаемую маску степного идола, жизнь монгола должна быть трудна, иначе мужчина может спидорасится и попасть под власть бабья, а с бабьем надо строго.
Песни ей пой, стихи ей посвящай, из похода можно и шапку лисью привезти, но из рук никогда не выпускай кнут, бей ее и читай стихи, это очень возвышенно и потом пусть воду таскает, чтоб не думала всякой дряни.
Монгол не выносит вид праздноразвалившейся бабы, у него сердце разрывается и вся идея мирозданья трещит по швам, он ждет гнева богов.
Весь монгольский мир стоит на сгорбленной бабьей спине.
Монголу от этого тяжко, но он понимает - иначе все развалится, сыновья спидорасятся, дочери станут ****ями..нееет, лучше я потерплю и помучаю свою бабу. зато мир спасу и потомки и предки мне спасибо скажут.
Умершие тоже ведь члены семьи надо привести такую, которая не только живых кормить будет, но и мертвых, то есть на ней должна быть кормящая благодать.
Так создается мощная трансконтинентальная монгольская порода, ныне угрожающая отощавшей европе.
Монгол возжаждал культуры, монгол уже идет.
Первое, что любо монголу - это комфорт.
Он для них как тяжелый наркотик, монгол категорически ненавидит руины и ни за что не поверит, что богатый человек. может так переизвратиться, что начнет искать недостающей ему радости в трущобах индийской бедноты.
Даже если фамилия извращенца Рокфеллер монгол ни за что не поверит, что он там нашел кайф, монгол увидит хитрый расчет,чтоб своротить с пути истинного монгола, на то он и монгол.
Это тоже проверено тысячекратно, монгола невозможно убедить, что вещи это быстро надоедающее и навязчивое дерьмо, он ни за что не выбросит вещь, особенно дорогую, за нее же деньги плочены, которые монголу достались нелегко.
Выбрасывать всякую ненужную фигню, как к примеру арабы могу бросить надоевшее феррари, его уму непостижимо, ум монгола не испорчен нефтью.
В плане денег он наивен как дитя, но крепок, у монгола лучше не занимать, он и процентов не попросит, но потом ты поймешь, что лучше было взять самый зверский кредит, ибо теперь ты его такой кровный родственник, что по гроб жизни будешь с ним связан, даже если отдал долг через неделю.
Запомните это и не занимайте у монголов, лучше пойдите на панель, крови меньше уйдет.
Еще будучи связанной с медициной, я много наблюдала людей с болезнью Дауна, проще говоря, даунят.
Это ни что иное как монголоид, родившейся у европейских или каких - то других родителей, ибо дауненок монголоид по внешнему виду.
Всегда и везде даун - монголоид и это одно из его характерных черт - монголоидное лицо.
У дауна не не хватает, у него лишний участок хромосомы, что явно показывает, что для монгола хорошо - это много!
Даунята милейшие существа, нежные как кролики или телята, но абсолютно ничего не понимают.
Даунята родятся везде, к примеру у Де Голля была дочь дауненок и он ее обожал, потому, что эмоционально они часто сама нежность.
Он с ней отдыхал, как в храме или в хлеву, не зря и Иисус там родился в нежной атмосфере, очень уж милы братья наши меньшие, это человек странное зверье.
Так вот феномен дауненка полностью показывает место монгола в европейской культуре, ему все нравится, он тоже всем нравится, но он фатальным образом ничего не понимает. кажется мне так происходит миграция монголов в европейский мир - первый блин комом и монгол еще слишком силен!
Поэтому они редко доживают до двадцати пяти.
Да и незачем, информация собрана. следующая инкарнация будет успешней.
У меня был один знакомый даун, он родился в культурнейшей семье, - он очень любил книги, за уши не оторвать, особенно поэта Батюшкова и словари.
Как он их опознавал, не умея прочитать и абабаба, неясно, но везде, где он находил Батюшкова - он его воровал и его честная мать потом разносила Батюшкова по пострадавшим, те вообще не понимали, что это и откуда, но книгу принимали и ставили на место, они тоже понятия не имели кто это и что, но они были уже более глубоко внедренные монголы, у них иные задачи.
Так тайна пристрастия монголов к Батюшкову и осталась тайной, надо его перечитать, возможно там некий ключ к пониманию монгола.
А еще монгол - дауненок - свят!
Свят априори, ибо так сросся со страданиями коровьего тела, что от него лучи расходятся по всем мирам.
И эту мою догадку неожиданно подтвердила мать.
Она повадилась в православный храм на службы ходить, но мятежный ум ее не давал ей там ничего почуствовать, лукавый все время ее соблазнял на левые мысли, показывал, что прихожане все на обувь друг друга смотрят оценивающе и думают откуда у кого деньги, в том числе и у батюшки, вот откуда!?
Быть бы ей на такой духовной распутице и посей день, не встреться ей там однажды дауненок Даша.
В тот день мать пришла окрыленная и с восторгом поведала мне, что впервые что - то почувствовала и не думала про ботинки.
Тихая Даша стояла под иконами и блаженно что - то бормотала, тихая нежность исходила от нее как от колыбели Христа.
Теперь мать ходит туда встречаться с Дашей и если ее нет, сразу уходит.
И Даша мою мать тоже ждет, особенно ей улыбается и бормочет.
Я боюсь идти смотреть на Дашу, потому, что боюсь подпасть под обаяние монгола, я знаю, это чревато, за этим последует работа на заводе, радостное материнство и бишбармак.
Я не пойду смотреть на Дашу, никогда...кто - то же должен им сопротивляться!
На этом, пожалуй, эмоциональная часть может закончиться и пойдут факты.
Монгол любит римскую историю и высокомерен с варварами, а в архитектуре и прочих визуальных артефактах тяготеет к классицизму, его эстетическое чувство застыло в каменном веке римской истории, возможно потому, что монгол любит все прочное и ясное, ум его еще не вышел из тягостного степного оцепенения и испытывает особенное почтение перед всем большим, будь то столица, большая машина или колизей.
Помяните мое слово, ни один монгол не купит феррари, там непонятно за что платить - ни кожи, ни рожи, то есть это явно не лошадь и не танк; монголу не нужны эти извращения через форму, оно должно ехать и выглядеть солидно для мужчины, феррари же красное мажорное пидорастическое пугало.
Монгол обожает супермаркет и ни за что не поймет всю эту невнятную ругань про бездуховность стеклянного куба, он там чувствует себя как ребенок в сказочном дворце, дай ему бесплатный леденец - петушок и он сойдет с ума от восторга, такое все чистое, блестящее и красивое, можно ходить, гулять, никто не бьет.
Зловещих гастробайтерских лиц он просто не замечает, он прекрасно знает, что так и должно быть, белые монголы сверху, черные монголы снизу, все правильно, мир божий - это муравейник и все в нем справедливо, если все работают честно.
Монгол всегда считает, что баба почти овца, но постарается жениться на профессоре сорбонны, чтоб заполучить ум в своих поросят, на это его побуждает не любовь, а инстинкт животновода.
Монгол ужасается вида грязи, его восхищает чистота европейских улиц и острота лезвий, это надолго способно заменить ему счастье, особенно, если есть горячий душ и свет, он понимает, что достиг пика.
Монгол всегда спокоен, когда на том же месте европеец сойдет с ума от онанистической нервической активности, монгол если дрочит, то только по крайней нужде - бережет семя драгоценное, он нутряным салом чует, что от онанизма до бездны отчаяния и холодящего ужаса экзистенциализма с постмодерном - один шаг.
Монгол тащится от вежливого обращения и любит филармонию и музеи.
Монгол усиленно читает, но ужасается, если это же самое встретит в жизни, его ум слишком неповоротлив для быстрого маневра.
Встретившись с непреодолимым препятствием, а именно невозможностью решить черное это или белое, мозг монгола впадает в оцепенение как кролик перед удавом, состояние это можно расценивать как крайне тяжелое, из этой ментальной комы он может не выйти, тогда его канонизируют и скажут, что он ушел в самадхи - такой ответ обычно удовлетворяет всех монголов, европейцам же представляется бегством в ничто. Там в Ничто и Нигде монгол может прекрасно отсидеться пару тысяч лет, пока неодолимая сила кармы не выпихнет его на то же место с тем же вопросом.На западе это называют цикличностью истории.
Монгол всегда серьезен и все для него серьезно.
Монгол свято верит, что прекрасное целомудренно.
Монгол почти всегда производит тяжелое впечатление, будто у него внизу, под землей увесистая нижняя часть и тело только верхняя часть монгола выше ватерлинии. Думается это потому, что его мозг - песок пустыни, в котором глубоко сокрыты и сохраняются культуры, которые он возлюбил и поглотил в прошлом и сейчас уж и сам не помнит. когда и где это было.
Монгол ненавидит Зло и всегда на стороне Добра, даже если в битве погибнет вся планета, он готов защищать Добро.
Монгол - это как бог, только на земле, потому, что ему и богу можно угодить только деторождением! Никогда не слышала ничего вроде "подумаем братие во славу божию!" , зато родить детей во славу божию - милое для всех дело, последний прибившийся к богу лузер томится по сему высокому предназначению и гордо оповещает всех, что скоро бог пошлет ему избранницу для высокого почина размножения во свою славу.
Вкусы в отношении женщин у монгола сродни детским - он любит яркое, стеклянноглазое и кучерявое мультяшное - детско - женское парафиновое личико, но при этом испытывает трепет перед женским умом и в итоге женится на умной, всю жизнь томясь тоскою по мультяшной, в этом его радость и проклятие.
Так случилось с моим отцом. он женился на моей откровенно расистской матери, из которой монгола не извлечь даже экзорцизмом - его там просто нет.
Иона его угробила своим умом, он как джентлемен принимал удары и ни разу в ответ ничего не промычал, только сопел и грыз яблоки.
Он не был похож на монгола, он был похож на утонченного польского артиста, но что - то все равно смущало, некая тяжесть усталых век, тяжелый подбородок, самоуглубленное молчание, невозможность понять, что он думает и чувствует.
Все разрешилось в момент его смерти. он наконец, снял маску и сквозь его привычные черты проглянул серьезный, скуластый. торжественно скорбный монгол.
Мы с матерью к месту приросли.
- Монгол!!!??? - с ужасом попятилась мать.
Монгол...он ждал.