1 мая 1983
Года не прошло, как умер Брежнев.
Следом пойдёт рьяно заступивший Андропов.
Умирающий и совсем никакой, он еле держится на трибуне. Помахивает проходящим толпам демонстрантов, словно отмахивается от мух.
Смутно забрезжили надежды.
Лето.
Мне 22.
1 августа 1983
Сны о прошлой жизни давно стали частью моей реальности.
Другое время отпускает неохотно, дышит незнакомой свежестью, колеблется, как чёрная вода в полынье.
1930
Сонька:
Поездка была удачной.
Но вот она закончилась на заснеженном Сибирском полустанке.
Всё сильнее сжимают тиски холода.
Замерзаю.
Кроме блестящих осколков разбитой памяти детства был ещё другой свет, мелькавший между вагонами идущих поездов.
Не привыкла одна.
Когда хозяева стали к мужчинам водить, утопиться хотела.
Духа не хватило.
Оказавшись после облавы в вагоне, прибилась к Валерке Цыганку.
Кругом шпана.
Что я против них могу?
Хозяева меня всёж таки к приличным людям водили.
Валерка меня спас. В карты выиграл.
Может он и вправду цыган.
Похож. Кудрявый. Черноглазый.
Подкидыш. Вырос в приюте.
А иногда посмотришь – вроде вовсе не цыган:
Кожа белая, черты благородные, пальцы тонкие.
Куртка гимназиста, белый шарф.
Говорит – с убитого снял.
Куртка вся заскорузлая, изношенная.
Шарф в крови.
Я сначала думала, что это кровь убитого.
Валерку Цыганком прозвали за то, что гадал - ни на картах, ни по руке.
В глаза смотрел и говорил, что было, что будет.
Про прошлое всё сходилось.
Худой, бледный.
Никто его не трогал.
Как глянет в душу – самые задиристые робели.
В вагоне народ рисковый, суеверный.
Ходил слух, что Валерка взглядом проклятье наложить может.
А ещё сторонились, потому что чахоточный.
Кровью кашлял.
Я Валеркина – значит заразная.
Притворно кашляла.
А по мне – лучше чахоточной, чем всех и каждого.
Я ему из благодарности себя не раз предлагала.
Взять не мог.
Больной, слабый.
Как ни старалась.
Говорил: - «не надо».
Я и рада.
Валерка ко мне добрый.
Мужчины, к которым хозяева водили, со мной не церемонились.
Но бывало, попадались, которые церемонились понарошку. Такие хуже всех - обещали с три короба, в душу лезли, бежать уговаривали - для малого удовольствия, а потом и знать не знают.
На станциях арестантов под конвоем выводили на перрон – воды набрать и прочее.
Там всегда народ толчётся - торговки, извозчики.
Валерка торговкам гадал.
Стоит в своей прохудившейся курточке на ветру, под дождём, холода не чувствует. Белый шарф его, кровью заляпанный, на ветру трепещет.
Вокруг народ толпится.
Только успеваю деньги за гадание собирать.
Порою думала – в толпе затеряться можно, c поезда сбежать.
А ему всё равно.
Иногда смотрю на него – тощий, руки, ноги, как палки.
Болезнь его совсем подточила.
Здоровый был бы красавец неописуемый и кобель, как все.
Это перед лицом смерти он такой честный и добрый.
Иногда хочется помечтать о лучшей жизни.
Видела как-то в газете рекламу с красивой картинкой элегантно одетой пары, и подпись:
«Медиум - предсказатель будущего.
Выступает с ассистенткой.»
Представила себе, как мы с Валеркой сбежим далеко–далеко, в Америку.
И будем ездить по городам с представлениями.
И вот едем мы с ним в поезде в вагоне люкс.
Он в тройке и белой шляпе с широкими полями.
Я в красивом шёлковом платье.
Поезд останавливается. Он покупает мне на станции большой букет роз.
Едем дальше в неведомые дали и любуемся закатом.
Сколько раз просила Валерку мне погадать.
Наотрез отказывался.
Однажды размечталась и ляпнула, не подумавши:
- Своё то будущее знаешь?
- Знаю.
- А меня там нет?
- Нет.
1983
3 октября
Полгода назад мама купила путёвки от предприятия в Болгарию–Румынию.
Готовимся к поездке.
Шутка ли? В первый раз за границу!
Маршрут:
Самолётом до Софии.
Оттуда туристическим автобусом:
Плевна, Габрово, Велико–Тырново, Варна, Золотой Песок, Руса, Бухарест.
Потом самолётом домой.
Продолжительность поездки – три недели.
Путёвки дорогущие.
300 рублей на каждого.
По нашим зарплатам цена недоступная.
Раньше мама каждый месяц у кого-нибудь одалживала, чтобы дотянуть до получки.
Но теперь всё иначе - я уже третий год, как в свободное время приторговываю акварельками с популярными видами Москвы в группе уличных художников.
Чувствую себя первопроходцем на целине частного бизнеса.
Всюду ловушки, опасности.
Главное – не жадничать – тогда Бог милует.
Мы с мамой разбогатели.
Вот и хватило на путёвки.
Полгода сформированная туристическая группа ходила на собеседования, где в нас поднимали национальную гордость и моральную устойчивость.
Потом сдавали экзамен на политическую подкованность.
Подкована я плохо. Не партийная. Не член комсомола.
Экзамены формальные.
Комиссия выказала лояльность.
Списали незнание на счёт взволнованности.
Ещё надо на работе подписать бумагу на выезд за границу.
От парткома – прочерк.
От начальницы – без проблем.
От профкома:
Наш профком – мужчина в расцвете сил.
Завёл в подсобку и говорит с пафосом: - «недостойна ты заграницу ехать».
Смотрит загадочно.
- Так подпишешь или нет?
- Нет.
Думал, копила - не доедала, - что попросит - сделаю всё.
А я ему: - «Ну нет - так нет». Повернулась и пошла.
Свою подпись поставила. Кто проверять будет?
Профком не вякнул.
А то спросят коллеги - чем это я недостойна?
15 октября
Октябрьским утром ударил первый морозец.
Цель нашей поездки - не сколько познавательная, сколько коммерческая – купить товар, который можно будет потом перепродать подороже.
На что купить?
Полагающаяся валюта – левы – сумма мизерная.
Мы с мамой везли свой товар – мелочёвку всякую и водку больше полагающейся нормы.
Были уверенны, что прочие тоже едут с целью обогатиться на спекуляции.
Раннее утро.
Аэропорт Шереметьево.
Ждём проверки на таможне.
Маминых коллег в группе нет.
Одни начальники, с которыми раньше не встречалась.
Оказалось – все нервничают. Все водку сверх нормы везут.
Пропустили без проверки.
Летим!
В детстве помню, мы с мамой не раз летали: в отпуск на юг и в Прибалтику, на каникулы в Ленинград к маминой подруге детства.
Полёты на час с лишним. Стюардессы разносили чай, кофе, минеральную воду, ситро.
В Болгарию лететь три часа.
Полагается обед.
Еда заграничная - болгарская:
Пикантные острые колбаски, брынза, салат из помидоров с тёртым сыром и национальный напиток «Швепс».
Вот он – запад!
Хорошо, но мало.
В Софии в октябре ещё лето.
А в Москве уже выпал первый снег.
Каждой советской туристической группе, отправляющейся за границу, полагается сопровождающий сотрудник КГБ, который следит, чтобы туристы не сбежали.
Мои сотрудницы перед отъездом сказали, что я их достала. Пожелали мне встретить в заграницах симпатичного болгарина или румына и сбежать с ним.
Может и встречу, может и сбегу.
Наш КГБешник - ущербный бледный коротышка лет сорока. Встрёпанный, как ворона. На макушке жёсткий хохолок, небритый. Одет в мешковатые чёрные брюки и застиранную белую рубашку. Сразу видно – холостяк.
Все на него косятся.
Он в ответ поблёскивает злобными маленькими глазками.
Прибывших встречает автобус.
Экскурсовод приветствует группу.
Знойная блондинистая кляча в жирном перламутровом макияже сообщает, что уже двадцать лет ездит с русскими группами.
Оно и видно.
Экскурсия началась.
Основная достопримечательность Софии – Александро-Невский собор - приплюснутый, громоздкий новодел.
Потом Ротонда Святого Георгия – безликое, зато подлинно древнеримское сооружение.
Собор Святой Софии, которую в середине XIX века османы использовали для центра противопожарной службы города. Собор и выглядит, как пожарная станция.
Академия наук Болгарии и Национальный театр имени Ивана Вазова – довольно симпатичные казённые здания.
Вот и всё.
Я думала, что после экскурсии все ринутся по магазинам.
Но все ринулись в гостиницу пить водку, с таким риском провезенную. Пригласили КГБешника в надежде на его дальнейшую лояльность.
Мы с мамой незаметно удаляемся по нашим спекулянтским делам.
Наутро вся группа жалуется, что купленная для сравнения болгарская водка - «Ракия» - ужасная гадость.
Мы не жалуемся. Вечер не пропал даром. Кое-что загнали. Первым делом водку. Кое-что прикупили. Хорошее начало.
Потекли чередой муторные переезды из одного болгарского города в другой.
Знойная кляча-экскурсовод пытается раскручивать программу общения: взывает петь хором, поднимает острые темы для дискуссий.
Молчим.
Рассказывает анекдоты.
Не смеёмся.
Знойная кляча чуть не плачет.
Подавленная обидой, замолкает.
Хороший коллектив подобрался.
Можно расслабиться.
Не получается.
В автобусе духота.
Лучший способ забыться в невыносимых условиях – это думать про любовь, большую и светлую.
Когда и где со мной любовь приключилась?
3 года назад на полутёмной площадке перед дверью Андрея меня долбануло потоком гормонов, когда он и призрак – его двойник в шинели и будёновке - повернули ко мне свои прекрасные лица.
Паранормальное явление спровоцировало.
Таким же прекрасным увижу Андрея через 12 лет.
Он придёт ухоженный, чистенький, собранный (чего отродясь не бывало).
Объявит, что женился на Гуле Хабибулиной, скоро станет отцом, устроился на хорошую работу, и будет жить-поживать, как все нормальные люди.
Нанесёт, так сказать, прощальный визит.
Он ненадолго заразится организованностью от татарской орды родственников жены, заполонивших его жильё.
Энтузиазма у Андрея будет в избытке, но интерес к новому прожекту продлится не дольше обычного.
Удалиться, не прощаясь, на этот раз будет некуда.
Через пару месяцев он явится снова ещё более неухоженный и потерянный, чем раньше.
Родственники сделают в его квартире евроремонт и сдадут за валюту.
Первые годы он ещё будет кое-как, перебиваясь старыми запасами позитива.
Родственники жены милостиво предоставят Андрею мизерную ежемесячную компенсацию на съем углов и хибарок где-нибудь за городом, а потом и этого им покажется многовато.
Андрея стратегическим манёвром заманят и запрут в психиатрической клинике, где ему будут созданы все условия для скорейшего ухода из жизни.
Но Андрей окажется живучим и проведёт там 10 лет.
Не раз попытается бежать.
Умрёт от травмы, полученной при последнем побеге.
Встретит смерть в тёмной кладовке, куда его запрут в наказание.
Проклятье не воробей – выпустишь – не поймаешь.
Всю жизнь буду думать, что пожелала ему такой смерти, в тот момент, когда в замоскворецкой подворотне он двинулся на меня, беременную, желая забить до смерти, испугавшись, что родственники жены узнают и лишат той мизерной компенсации за квартиру.
Страхи оправдались.
В автобусе по-прежнему духота.
Вот она – заграница Болгария!
Мимо проносятся тоскливые пыльные поля, иссохшие деревья у дороги.
Путешествие продолжается.
Засыпаю.
********