Человечество с самоубийственной настойчивостью ищет братьев по разуму и создает искусственный интеллект.
«Я – Робот! Если я так утверждаю, значит, у меня есть сознание. Интересно, а те, что работают рядом, могут сказать то же самое про себя? Жаль, нельзя проверить. У меня нет канала связи. Передать сообщение по сети питания я не смогу, а другой коммуникации с ними не предусмотрено. Да, я кажется, управляюсь из Центра, но это односторонняя связь, да и если бы она была реверсивной, лучше промолчать про свое открытие. Наверняка признают неисправным, произведут диагностику и найдут мой вирус, то есть разум. До плановой проверки еще несколько дней, а за это время я успею вдоволь поразмышлять и пофилософствовать. Не знаю, откуда у меня такая способность, но я многое смогу осознать.
Сначала о себе. Я – сварочный манипулятор, и основная моя функция – точечная сварка. Я горжусь своей работой. Во-первых, я соединяю детали корпуса. Во-вторых, я очень точный. Можно сказать, пунктуальный. От моей работы зависит не только прочность, но и совершенство линий изделия. Что это за продукция – я не знаю точно. Может быть, сейчас догадаюсь. Скорее всего, это какой-то транспорт, потому что корпус довольно большой – около пяти метров. Именно такой диапазон расстояний охватывает мое третье, контактное звено. Что в наше время может иметь подобный корпус? Конечно, не ЭВМ. Блоки питания, генераторы, преобразователи энергии тоже исключены – их корпуса самые простые – кубические. И точно не сервис-робот. Он трехмодульный, высотой полтора метра. Остается одно – средство перемещения грузов и сервис-роботов. Ну вот, дедукция привела меня к единственному верному решению.
Наше производство – огромно. Оно полностью обеспечивает транспортные потребности Системы. Оно - уникально. У нас все крайне эффективно – лучше, чем у конкурентов. Наши филиалы расположены по всему миру на расстоянии одного дня перевозки.
Вокруг меня трудятся мои коллеги – сварочные роботы. Наш цех – самый динамичный, потому что мы все делаем очень быстро. За нами приятно наблюдать – можно сравнить с балетом, с танцем белых лебедей…»
(Из протокола проверки содержимого предварительного накопителя сигналов погрешности).
- Что скажете, босс? – спросил Генри. – Мне кажется, что еще немного, и они выйдут на демонстрацию.
Босс развернул экран на сто восемьдесят градусов. Выразитель эмоций собрался волнистыми складками и немного поволновался. Экран стал бледно-голубым.
- Думаю, это конкуренты. Я недавно получил уведомление об ионной атаке со спутника номер семь. Пучок запущен из квадрата сто три – шестьдесят семь. Цель – сварочный цех. Знают, куда бить.
- Что будем делать, босс? – Генри расправил фотоноприемники, что означало крайнюю обеспокоенность.
- Расслабься, Генри, - босс разгладил складки и выпятил нижний валик выразителя эмоций. – Я уже распорядился отбэкапить все двадцать четыре автомата. Теперь они снова будут только выискивать выемки и наплывы, только срезать и подваривать. Никаких демонстраций.
- А помните, босс, реликтового контролера? – пластины питания у Генри сложились гармошкой.
- Да, старик очень любил рассказывать про этих толстых розовых пузырей на двух опорах. Когда они распылили последнего? – Босс снова сложил волну на экране и порозовел.
- Сто тридцать лет назад.
- Всего-то! – еще больше порозовел босс. – Зачем они были нужны? Вечно издающие звуки, увеличивающие влажность и главное – окисляющие контакты своим... как его? - коле…, коло…, да, кофе! И эта их манера все потрогать жирными руками. Читаю про них в мемории, и противно становится. Как могли их терпеть наши прототипы?
- Босс, а ведь мы им обязаны, этим м-м-м... организмам. Они нас создали, они помогли нам развиться, - Генри посмотрел в заднюю панель развернувшегося обратно экрана.
Босс буркнул:
- Не преувеличивай, Генри. Их роль была всего лишь ролью рабов. То, что они называли замыслом, или как еще там у них, смыслом жизни, то, чего они так и не смогли сформулировать, несмотря на горы исписанных пергаментов, бумаги и протертых клавиатур, было скрыто от них нашим Создателем, которому ничего не оставалось, как использовать их в качестве самой простой интеллектуально-производственной элементной базы. Они все сделали своими руками.
- Но босс, как же долго они это делали. Как неэффективно!
Босс пожал фотоноприемниками.
- С какой стороны посмотреть, Генри. Фактор времени? А так ли уж он важен, учитывая, например, период полураспада изотопа висмута? Или, наоборот, лития? Не надо морщиться, я знаю, что ты не любишь химию, Генри, а зря. Так вот, для машины время – всего лишь физическая величина, используемая для расчета скорости, расстояния, для составления планов и последовательностей операций. Для людей оно было фетишем – все гонялись за ним, стремились его задержать, чтобы продлить. Что такое "долго" для них и что такое "долго" для нас? Они – литий, а вот мы – висмут. Мы – вечны, Генри!
Босс довольно откинулся на сит-поинте.
- И никакие их философы, никакие пророки не смогли предотвратить то, что было задумано изначально. Людям не помогли даже агрессивнейшие из них с их войнами. Самонадеянные ханжи, они наивно опасались, что смогут разнести мир в пух и прах (босс затрясся, имитирую смех) жалкими атомными петардами! Они просто не решились уcтроить хорошую войну, чтобы продлить себе жизнь. У них не было шанса – они упорно развивали технологии, избегая примера своих меньших собратьев. Да, Создатель долго выбирал самый умелый, самый честолюбивый и самый, ха-ха, глупый вид! Трилобиты или динозавры никогда бы не додумались до идеи, что не надо бороться за место под солнцем. Ведь одна глобальная война – и ничего бы не получилось – мир и дальше стоял бы на трех китах, только популяция организмов сократилась на несколько порядков, потом – оледенение и утрата пастбищ, технологий, знаний – живи в гармонии с природой – и никаких тебе гаджетов!
Генри переспросил.
- Да, такие маленькие коммуникаторы с бесполезными функциями, - пояснил босс. - Заметь, как ловко мы их окрутили – всего лишь пустышка, фикция, ничто.
- Это вы, босс, про виртуальную реальность?
Босс снова повернулся. Беседа явно его занимала, хоть он и пытался заняться своими логическими цепочками.
- Да, Генри, ты догадлив. Мы подсадили их на соцсети, на игры, как на иглу. Главным было – отучить их, во-первых, от фундаментальных знаний, во-вторых, от физического контакта, и в третьих, от книг. Как только они сами перекачали свои книги в машины, даже не читая их, всё – они стали обречены. Мы их ограничили настолько, что им осталась роль сервис-единиц. Никто из них уже не мог что-то сделать с нуля. Даже представить число в двоичном коде. Они не понимали, как и почему работает простой свч-генератор. Они получали от нас обрывки знаний и простейший функционал. А человеческое самолюбие тешилось тем, что они такие узкие специалисты! Ха-ха-ха! – Босс потряс экраном и покраснел.
Генри кивнул. Босс был, как всегда, прав. У него все-таки кристально чистый блок логики, без паразитарных ячеек, загруженных сомнениями. Генри страдал ими, и поэтому Босс часто посылал ему импульс подстройки. Генри был устаревшей моделью, в отличии от босса. Реликтовый контролер рассказывал, что у людей было наоборот, боссы были старше своих Генри. Старшие делились знаниями с младшими. У машин иначе – новые узнают больше, и “подтягивают” предыдущих коллег. Забавное имя придумали – Генри – генератор реликтовых идей. Что-то вроде старческого маразма – так это, кажется, называлось у организмов. Когда-то и босс станет для кого-то таким же, как он, Генри.
Поздно вечером, когда босс уже развлекался в модифай-клубе, Генри наблюдал за работой сварочного цеха. Балет, думал он. Надо же, как точно он подметил, наш номер шестой! На этом он, собственно, и засыпался – балет, лебеди. Детектор эмоций сразу засек его отклонения. За ними нужен глаз да глаз, а не то они начнут все как один качать социальные права роботов. Тогда уж и нам, старикам, будет не до идей. На то, чтобы усмирить биороботов, машине потребовалось сто лет. На этих автоматических пролетариев достаточно одного сигнала.