Письмо на фронт

            
       Посвящается моей супруге  Надежде Андреевне  Ганюшкиной, её отцу Андрею Степановичу  Ганюшкину, воевавшему за Родину  в  Великой Отечественной Войне в 1941-1945 годах, а также его супруги, его внуку Сергею и правнуку Антону.


 
   В самом конце 80-ых годов прошлого столетия мне на предприятии выделили участок в 6 соток  земли в садоводческом товариществе. А располагалось товарищество в 30 км от Волоколамска, на опушке елового леса, недалеко от шоссе Москва - Волоколамск. По этому шоссе в 1941 году фашисты остервенело рвались к Москве. Здесь шли жестокие  бои.


 
   По приезду туда в первый раз, лес нам показался сказочно дремучим. Ели были высокие, пушистые. Росли часто. Среди них попадались одинокие огромные берёзы. Много было и упавших старых деревьев с вывернутыми из земли огромными корнями. Всё это и создавало картину из какой-то сказки.
    Когда мы с супругой вошли в лес, она сказала мне, что где-то, именно  в этих местах воевал её отец, Ганюшкин Андрей Степанович (1906 года рождения).
 Вот её рассказ.
   Я помню как мы с мамой и сестрёнками провожали папу на Войну с фашистами.  Папа шёл на сборный пункт. Он  посадил меня на плечи и так нёс до этого пункта (тогда мне было 5 лет). Сестренки мои были постарше и бежали рядом. Мама плакала. Это было в 1941 году. Потом мы стали получать от папы письма. Они были как треугольнички.
 Мама тоже писала ему письма, но она никогда не писала ему, что жили мы очень голодно.
   Однажды она на листе обвела мою ладошку и  отправила это письмо.

 Потом я пошла в школу. В школе нам на большой перемене давали пирожок или печенье со сладким чаем. Было так вкусно. Помню до сих пор.
Папы всё не было. Приходили от него редкие письма. Все радовались. Папа жив. Потом пришла Победа!
    Это был праздник!
   Наконец вернулся папа. Мама и мы три сестренки был счастливы безмерно.  Папа много рассказывал про войну. Тогда он и сказал, что первые бои он принял под Волоколамском. " Мы защищали Москву" - говорил он.

 Мне врезался в память его рассказ о письме с моей ладошкой.  Оказывается, он носил его в нагрудном кармане гимнастёрки, у сердца.

« И меня не тронула ни одна пуля» - сказал он -  «Я в это свято верил. Мои товарищи часто перед боем просили  меня показать им это письмо с ладошкой. В траншее передавали его друг другу.  Целовали его.  И шли в бой».

    «А теперь судьба распорядилась так, что я буду жить в том месте, где воевал отец» –   закончила свой рассказ моя супруга.

   Мы начали на участке строить дом. Надо сказать, что в те времена всеобщего дефицита, трудно было с досками, с гвоздями и пр. Но нам повезло.  Рабочие, которых мы наняли, сами могли пилить доски из бревен. У них был станок.  А поваленных деревьев в лесу было много. Вот и нам досталась огромная, старая ель. Стали мы её пилить на брёвна  и четверо мужиков, как  бурлаки, тянули их на верёвке к станку. А на нём дисковая пила превращала их в доски.
Неожиданно,  когда допиливали последнюю доску, пила как-то нехарактерно завизжала.
Быстро остановили пилу и видим: она врезалась в пулю, застрявшую когда-то в стволе ели. Это была ружейная пуля. Мы решили её сохранить.
Потом уже мы установили, что эта пуля была выпущена из немецкой винтовки.
   Напиленных же досок  хватило нам на небольшой садовый домик,  в котором мы прожили потом долгие годы.
   Уже живя на даче, мы часто вспоминали этот случай с пулей. И как-то супруга сказала: «А может быть, что эта ель тогда спасла моего отца. Кто знает?»
А я подумал: « Всё может быть. Но точно, что его спасала любовь к дочурке, к маленькой её ладошке. В этом и была сила нашей армии.  Солдаты защищали своих детей, а любовь детей защищала их».
И ещё подумал я: может и природа всё понимает и помогает за добрые дела и любовь.
Ведь говорил классик*:
« Не то, что мните вы – природа,
Не слепок, не бездушный лик:
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык!» * Ф. Тютчев