8.
- Вставайте, вставайте, - ходил между ложами Хаген. - Утро настало, скоро в колокола ударят.
- Ты тут главнее всех, что ли? - раздался недовольный сонный голос, который тут же был зашикан.
- Слава Богу, ночь была спокойной, - Гернот потёр лоб, прогоняя сон.
- Надеюсь, можно отбросить опасения, - быстро поднялся Гизельхер.
Хаген подошёл к своим господам; в это время раздался колокольный звон.
- Вам пора к заутрене. Бросьте эти роскошные тряпки, - Хаген смахнул на пол богатые одежды, оставленные для гостей вечером по хозяйскому приказу, - они ни к чему. Одевайте свои доспехи и шлемы, берите мечи и щиты.
- В церковь? Зачем? - спросил Гунтер и побледнел. - Неужели что-то случилось?
- Случилось, - мрачно ответил Хаген и вновь прошёлся по залу: - Все слышали? Идём при полном вооружении. В церкви молитесь так, как молятся в последний раз, потому что больше случая не представится.
- Хаген, ради всего святого, - произнёс Гунтер, когда тот снова развернулся в его сторону, - скажи нам, что произошло?
- Кримхильда зазвала нас сюда на погибель, - громко сказал Хаген, а приблизившись к Гунтеру, добавил самым невозмутимым тоном: - Ничего не произошло. Кроме того, что этой ночью нас намеревались убить.
- Господи праведный, - Гунтер сошёл с лица. - Смотри, Хаген, если ты стараешься нас запугать…
Хаген посмотрел на него так, что Гунтер нервно сглотнул и потянулся за своим мечом.
- Я бы на вашем месте молился о быстрой и лёгкой смерти, - говорил Хаген, проходя между воинами. - Знайте, что нас всех ждёт конец, так что будьте готовы.
Он вышел из зала.
- Кто-нибудь хочет поспорить? Или посмеяться? - сказал вполголоса Гернот, оглядывая вооружающихся бургундов. - Вот нам, Гунтер, и решение большинства. Вот нам и наша собственная воля. Он же всё знал!
Гернот почти со злостью нацепил шлем.
- Нет, Гернот, пока не увидим собственными глазами…, - пробормотал Гунтер, всё же надевая доспехи. - Как такое было возможно?...
Выходя, он с трудом заставил себя принять уверенный вид. Бургунды двинулись к церкви, и Хаген, подойдя к Гунтеру, сказал:
- Мой король, позвольте мне идти впереди.
- Зачем тебе?.. Но ладно… пусть. Веди нас.
Хаген вышел вперёд. С другой стороны площади шла Кримхильда в сопровождении Этцеля и большой свиты. Они встретились почти у входа. Королева бросила на бургундов полный досады взгляд - очевидно, неудача ночного нападения всё ещё злила её.
- Что такое? - удивился Этцель, увидев бургундов вооружёнными. - Разве вы ходите в свой храм с оружием? Или кто-то посмел потревожить вас или нанести оскорбление за моей спиной?
- Нет, нас никто не задевал, - нарочито спокойно сказал Хаген. - Но в Бургундии есть обычай - на всех королевских празднествах ходить в церковь вооружёнными, и при этом все молятся на своих мечах.
Этцель обернулся на Кримхильду. Та побагровела, но промолчала.
- Почему же вы не соблюдали его вчера? - Этцель с сомнением перевёл взгляд на Хагена.
Впереди быстро возник Фолькер.
- Мы и вчера были в доспехах, только без шлемов, - заявил он.
Этцель, нахмурившись, снова посмотрел на Кримхильду.
- Да, это такой бургундский обычай, - выдавила она.
- Хорошо…, - Этцель с сомнением оглядел гостей. - Молитесь как у вас принято.
Бургунды вошли внутрь, Хаген остался стоять у двери. Фолькер тоже не вошёл; они быстро переглянулись с Хагеном, и шпильман кивнул, точно подтверждая, что останется здесь. Они стояли так близко друг к другу, что наполовину закрывали проход.
Кримхильда в сопровождении дам и воинов-христиан поднялась по ступеням.
- Дорогу королеве, - сухо произнесла она.
- Мы вас не задерживаем. Входите, - учтиво ответил Хаген, отступив в сторону едва на полшага.
Кримхильда вспыхнула от гнева.
- Уйди от храма Божьего, Иуда. Дай мне войти.
- Пожалуйста, - Хаген не двинулся с места. - Врата в рай не могут быть широкими, верно?
Королева тяжело задышала.
- По какому праву ты распоряжаешься молитвой честных христиан, - произнесла она срывающимся голосом.
- По старшинству, королева, - сказал Хаген с любезностью, похожей на издевательство.
Кримхильда стиснула зубы и быстро вошла, невольно зацепив обоих стражей. По её свите пронёсся гул, но тут Хаген и Фолькер отступили подальше, впуская остальных.
- Что там за толкотня? - оставшийся на площади с воинами-язычниками Этцель с подозрением поскрёб подбородок. - Что-то они темнят… Блёдель, тебе ничего не известно?
- Ничего.
- Но всё это неспроста… Послушай, я не могу уследить за всеми, так что и ты смотри за порядком. Ссор не допустим. Кто посмеет задеть бургундов, тех будем вешать.
- А с чего нам так бояться ссоры?
- Тебе сильно нужно побоище в собственном доме? - свирепо гаркнул Этцель.
- Вот уж точно нет.
Кримхильда вышла из церкви, вся красная от злости, будто не с молитвы возвращалась. Стоило ей приблизиться к мужу, как тот сказал:
- Можешь, объяснишь мне про диковинные обычаи, которых то нет, то они вдруг есть?
- Я не виновата, что вчера они о нём забыли, - проговорила Кримхильда, не глядя на него.
- Смотри, жена…
- А я тут при чём? - она поспешно обернулась к нему, глаза вмиг наполнились слезами. - Я ничего не сделала, а ты унижаешь меня подозрениями!
- Был бы рад не сомневаться.
Кримхильда всхлипнула, и Этцелю невольно стало стыдно.
- Ну ничего, ничего. Наш праздник останется праздником, не так ли? И ничьи раздоры не должны его омрачать.
- Конечно, милый супруг, - тоскливо ответила она с обиженным выражением лица.
Смотреть на языческие игрища на площади стали не все, но Кримхильда по обязанности стояла рядом с Этцелем. Вид у неё был страдальческий, и вряд ли она замечала, что разворачивается у неё перед глазами. Она силилась думать, но мысли всё уходили куда-то не в ту сторону.
Провал ночной вылазки привёл её в бешенство, так что она, прогнав вон неудачливых воинов, раскромсала в своей спальне подушку, а потом, лёжа в бессилии среди клочьев и перьев, слишком живо представляла себе, что произошло. Даже воззвать к Зигфриду не получалось - перед взором вставал только Хаген, его усмешка, надменно блестящий глаз. А теперь ещё этот мучительный поход в церковь… Перед ней снова и снова возникала фигура Хагена, его взгляд, возвращались его слова… Каждый его шаг по земле, каждый его вздох был невыносим, как дьявольская скверна, и Кримхильда не знала, как от этого спастись.
Королева почувствовала, что задыхается, будто её обступает пламя адово. Она удалилась, якобы по необходимости, не в силах больше терпеть всё окружающее. В голове звенело, произошедшее разбередило какие-то смутные воспоминания. Вормсский собор… Бургунды, выстроившиеся вокруг Хагена, обозлённые ксантенцы… И она… Кажется, тогда она не дала им подраться. А может, это была не она, и всё это было с кем-то другим. Как и подозрительный разговор с Хагеном, который был ещё до гибели Зигфрида, её там не было, был какой-то мутный дурный сон… Только он, Хаген, был тогда живым и реальным. Как блеснул его глаз, когда он сказал «не сомневайтесь», как он отвёл её протянутую руку…
Кримхильда встала в коридоре, со стоном переводя дух и пытаясь овладеть собой. Ей показалось, что Зигфрид сейчас смотрит на неё, и она, стиснув руки на груди, привалилась к стене. Наступило внезапное расслабление, словно внутри стало пусто и легко. В голове перестало гудеть, и Кримхильда подумала, что надо что-то делать, но без надёжного помощника ей не обойтись. Был бы здесь Иринг, наверняка пошёл бы ради неё на всё, но Иринг где-то задерживался.
Кримхильда рассеянно двинулась вперёд и увидела впереди Блёделя. Тяжко вздохнув, она собрала всё своё терпение и поспешила к нему.
Блёдель подумал, что должен пропустить её, и отступил, но она остановилась, глядя ему в лицо:
- Почему ты не возле Этцеля?
- Он поручил мне смотреть за порядком, королева. Чтобы за его спиной ничего не случилось.
- Вот даже как, - недовольно бросила она. - Могу я поговорить с тобой наедине?
- Как вам будет угодно, королева. Если только не о том же самом.
- Нет, о другом, - вымученно улыбнулась Кримхильда.
Они свернули в покои Блёделя, и он отослал слуг.
- Мы впервые одни, прекрасная госпожа, - с хитринкой посмотрел он на неё.
- У тебя не то на уме, - поморщилась Кримхильда. - Скажи, как ты можешь спокойно выносить то, что мои враги пользуются здесь таким почётом?
- Вы всё-таки о том же самом, - разочарованно сказал Блёдель.
- А тебе всё равно, что их приезд для меня сплошное издевательство?
- Вы сами так хотели, госпожа.
- Я хотела совсем не того! - воскликнула она. - Почему меня никто понять не хочет? Ни на кого положиться нельзя…
- В таком деле - нет.
Кримхильда утёрла выступившие злобные слёзы.
- Вас самих не оскорбляют эти почести? - бросила она с досадой. - Когда-то вы дань с них брали…
- Те времена давно ушли. Назад под свою власть нам их не удалось вернуть, а теперь они и вовсе друзья.
- И вам это не обидно?
- У нас другие данники есть. А ваши братья у Этцеля теперь в таком почёте…
- А почему ты всё время оглядываешься на Этцеля? Ты ему разве холоп?
Блёдель уронил челюсть. Кримхильда подняла голову с победным видом.
- Ты моложе, - сказала она, - ты ещё сам ходишь в бой, тогда как за ним лишь былая слава. Почему ты в тени? Чем ты хуже его?
- Вот какие мысли вас посещают, королева, - протянул поражённый Блёдель.
- Странно, что тебя они не посещают. Как ты терпишь своё положение?
- Оно не так уж плохо…, - гунн почесал затылок и, заметив, как вспыхнули глаза Кримхильды, добавил: - Как я могу его изменить?
- Если напасть на бургундов, то возникла бы такая сумятица… в которой мало ли что может случиться, - она масляно улыбнулась.
Блёдель задумался, пристально глядя на Кримхильду, затем его губы медленно растянулись, и он издал неприятный возглас:
- Ха!
- Я же не оставлю тебя своей милостью, - поторопилась заверить его Кримхильда. - Золото, серебро…. невесту Нудунга, на которую ты давно заришься… Всё тебе будет.
- Не боитесь ли вы, королева, - осклабился Блёдель, - что в сумятице и вы окажетесь в опасности?
- Что? Я? Никогда, - уверенно ответила она. - Мои братья не позволят. Они ещё помнят, что я их сестра и что я женщина.
- Так если вы хотите, чтобы они погибли, - фыркнул гунн.
Кримхильда закусила губу.
- У меня есть верные воины. Ты, к примеру, - сказала она после паузы. - И ты сможешь придумать, как всё устроить лучшим образом, верно?
- Вы ведь не обо мне думаете, королева, - произнёс недобрым тоном Блёдель. - У вас всё Зигфрид на уме. Я не настолько глуп, чтобы не понимать, что вам надо.
- Что с того, если каждый из нас добьётся своего? - почти прошипела она. - Прежде я не сомневалась в твоей верности… и в твоей храбрости. А ты гнева Этцеля боишься, позор какой!
- Я не боюсь! - вспыхнул Блёдель.
- В чём же тогда дело? Твоя королева предлагает тебе такие награды, а ты всё медлишь.
- Если бы я мог вам верить, - сощурился гунн.
- Ты смеешь не верить своей госпоже?
- Вы же сами не знаете, чего хотите.
- Крови я хочу, - простонала она изменившимся голосом, - крови!
Блёдель опешил. Кримхильда взяла себя в руки.
- Пойдём сейчас же в сокровищницу, я сама отсыплю тебе золота в знак моего расположения.
Они вышли, и у обоих были такие лица, будто каждый из них подумал, как лихо перехитрит другого. По пути до них донёсся шум с площади. Кримхильда побледнела.
- О Господи, что-то случилось!
Оба поспешили было туда, но Кримхильда остановилась в коридоре, держась рукой за грудь. Блёдель выбежал к Этцелю и, всё разузнав, вернулся к ней.
- Наши и бургунды подрались. Но Этцель всех утихомирил, осыпал наших угрозами и призвал к миру. Теперь все расходятся.
- Мой муж будет всех мирить назло мне, - процедила Кримхильда. - Он ещё об этом пожалеет… Одна надежда на тебя… Давай же, поспеши собрать воинов, - нетерпеливо махнула она Блёделю.
- А золото? - нагло напомнил гунн.
- Ах да, - скривилась Кримхильда. - Пошли, я тебя щедро одарю.
Удостоверившись, что Блёдель отправился выполнять её поручение, Кримхильда пошла к своим покоям, чтобы переодеться к пиру. Во дворе она услышала детский смех - няньки играли там с Ортлибом.
Кримхильда замерла, глядя на него, и один уголок её рта ушёл вбок, глаза заблестели. Она медленно спустилась вниз.
- Мама! - мальчик бросился к ней.
- Здравствуй, сыночек, - она быстро обняла и чмокнула его. - Скажи мне, ты меня любишь?
- Очень-очень!
- Сильно-сильно?
- Да, мамочка!
- Тогда у тебя сегодня очень важный день.
Кримхильда обратилась к нянькам, почтительно склонившимся перед ней:
- Во время пира приведите моего сына в зал.
- Хорошо, госпожа.
Кримхильда удалилась уверенным шагом, держа у сердца кулак, глаза будто смотрели в разные стороны. В голове стучало имя Зигфрида.
***
Бургундские кнехты пировали прямо на площади. Столов не было, только несколько скамей, которых не хватало и на половину пирующих, так что большинство сидело на земле, почти как в походных условиях. Тут же горели костры, на которых жарилось мясо; подогнали немало бочек вина, даже музыку где-то раздобыли, хотя это было уже лишним; когда кто-либо принимался петь или, обнявшись за плечи, приплясывать около огня, то все делали это на свой привычный лад.
Данкварт сидел на скамье там, где кончалась одна из выходящих на площадь улиц; его меч лежал рядом, в одной руке был кубок, в другой кусок мяса. Он выпил уже со всеми рядом сидящими, был в приподнятом настроении и довольно смотрел на царящее веселье.
- Вот когда пожалеешь, что ты не язычник. Почему-то всё, что людям радостно, непременно грех… Тьфу, ну и жёсткое мясо, - он вытащил изо рта обломок кости, приложился к кубку и, обтерев руку о подбежавшего уличного пса, проорал насколько его хватило: - Ребята, пейте, да не слишком напивайтесь. И копья свои далеко не откладывайте. А то чёрт его знает, - он обернулся в сторону замка. - Вдруг мы ещё понадобимся господам.
Многие расслабились настолько, что оставили всё своё вооружение, предаваясь веселью. Призыв Данкварта не мог быть услышан всеми, а что то же самое он говорил ещё до первой чаши вина, было уже забыто.
Данкварт потряс головой.
- Чёрт! Меня все здесь слышат? - он встал на скамью. - Оружие, говорю, далеко не убирайте!
Он допил и швырнул кубок оземь.
- Всё, с меня хватит, - пробормотал он, снова садясь.
Рядом раздались возмущённые крики и ругань; пёс, уличив момент, стащил большой кусок мяса и теперь лихорадочно трусил прочь, даже не перейдя на рысцу от внезапного собачьего счастья.
- Вот паршивец! - захохотал Данкварт и развернулся к улице, куда побежал воришка.
Внезапно он переменился в лице - к площади приближались какие-то люди.
- Это ещё кто? - Данкварт взял свой меч и встал.
В тот же момент он узнал первого из пришедших.
- Господин Блёдель?
Этцель посадил по правую сторону от себя Гунтера и Гизельхера, по левую - Гернота и Хагена, дальше расселись уже по-своему. Стол в зале был не один, и все ломились от еды.
Сам Этцель сидел отдельно, возвышаясь на своём кресле над центральным столом. Рядом с ним сидела Кримхильда; она выпустила наружу свои светлые косы и всё время улыбалась. Но щёки у неё горели и глаза блестели как в лихорадке; Хаген это заметил и, повертев головой, осмотрел весь зал.
- Выход здесь только один, - тихо сказал ему Фолькер.
- Одного вполне хватит, чтобы выносить трупы.
- Думаешь, здесь и начнётся?
- Чёрт его знает, Фолькер. Гуннов сегодня заметно больше, чем вчера.
- Зря Этцель не дал нам подраться на площади. В этих стенах будет не так удобно.
- Слушайте, забияки, - обернулся к ним обоим Гернот, - если завяжется распря, то не мы её начнём.
- Вы повторяете слова Гунтера, - сказал Хаген, - который всё не видит, что распря уже началась с самого нашего приезда.
- До первой настоящей битвы ничего не считается.
- Тогда почему мы здесь все вооружены?
Гернот резко выдохнул.
- Потому что теперь мы тебе верим… чёрт возьми.
Вербель, Швеммель и другие шпильманы вовсю наяривали что-то шумное и бьющее по мозгам. Кримхильда вдруг обратилась к Фолькеру:
- Не хочешь ли ты, доблестный скрипач, показать нам своё мастерство?
Её голос звучал возбуждённо и высоко.
- Простите, королева, не могу, - ответил шпильман. - На чужой земле мне совсем не играется. Но у вас будет шанс услышать от меня совершенно особенную мелодию, которую очень не любят мои враги.
Кримхильда на мгновение перестала улыбаться и зарделась пуще прежнего.
- О чём разговор? - спросил её Этцель, не всё разобравший в их речи.
- О пустяках, - она снова изобразила улыбку. - Это храбрый воин, который к тому же умеет на скрипке играть и сочинять песни. Я очень рада его здесь видеть.
- Надеюсь, он сложит что-нибудь и про нас, - Этцель хозяйски откинулся на спинку кресла, глядя на пирующих.
- Сложит, - Кримхильда злобно стрельнула глазами в Фолькера.
Двери медленно открылись, и няньки ввели Ортлиба. Этцель бросил удивлённый взгляд на Кримхильду, тут же просиял и забрал мальчика к себе, посадив на колени.
- Вот мой наследник, - гордо объявил он. - Тот, которого родила мне ваша сестра. Я думаю, что довольно ему быть под присмотром женщин. Буду рад отдать его на воспитание вам, тогда из него несомненно вырастет доблестный воин и король.
Хаген хмыкнул.
- Среди нас, король, нет ваших данников.
- Хаген, - предостерегающе бросил Гунтер.
Но Этцель, кажется, не понял, в чём дело, и сказал:
- Я не о дани, а об услуге.
- Вряд ли я когда-нибудь буду ему служить, - произнёс Хаген, бросив взгляд на гуннскую чету и вдруг задержавшись на лице Кримхильды. Её горящие глаза были чуть прищурены, в улыбке появилось что-то неприятное. Хаген сошёл с лица и посмотрел на Ортлиба почти с ужасом, потом вновь перевёл взгляд на Кримхильду.
- Сомневаюсь, что ему придётся носить гуннскую корону, и тем более чью-нибудь другую, - сказал Хаген, повысив голос. - Не доживёт он до этого.
Тут уже Этцель переменился в лице, глядя на Хагена с гневом и одновременно суеверным страхом; в далёком прошлом он верил, что у Хагена есть дар предвидения.
Гунтер наградил Хагена рассерженным взглядом, а Гернот произнёс:
- Будь добр, держи себя в рамках приличий.
- Я и не думал нарушать приличия, - нарочито громко заявил Хаген. - Я говорю то, что вижу - у него печать смерти на лице.
Мальчик испуганно прижался к отцу.
- Уведите моего сына, - распорядился Этцель.
- Нет, нет! Я хочу, чтобы он остался, - сказала Кримхильда. - Принесите ему стул.
Она умильно улыбнулась Этцелю:
- Ты же не веришь во всю эту чепуху?
- Он выглядит слишком хилым. За ним ещё уход и уход, - добавил Хаген.
- Вот и неправда, - возразила Кримхильда. - Моему сыну уже пора привыкать к мужским пирам. Садись, мой хороший, - она усадила Ортлиба за стол.
- Умеешь ты, Хаген, отпускать мрачные шутки. Но не хотел бы больше их слышать, - недовольно произнёс Этцель.
Кримхильда, снова сев на своё место, улыбнулась Хагену. Он стал бледнее обычного.
- Смотрите, королева, желаниям свойственно исполняться.
- И это прекрасно, - ответила она.
- Если вы ещё помните некоторые исполнившиеся желания.
Королева замерла, лицо исказилось страхом. Она сглотнула и отвернулась. Этцель, задумчиво смотрящий на сына, этого не заметил.
Хаген провёл рукой по лицу.
- Чёрт… Дьявол, - пробормотал он и оглушил кубок.
- В чём тут дело? - тихо спросил Фолькер.
- Всё пойдёт хуже, чем я думал, - ответил Хаген, с яростью взглянув на снова улыбающуюся Кримхильду. - Всё, Фолькер, кончились шуточки. Но откуда ждать подвоха…
Он ещё раз осмотрел весь зал.
- Я пытался оценить соотношение сил, - сказал Фолькер. - По-моему, здесь примерно поровну. Людей Дитриха и Рюдигера не считаем.
Хаген молчал, крутя в руке пустой кубок. Вид его был мрачнее мрачного. Кримхильда взволнованно дышала, в глазах мелькнуло злобное торжество.
- Не пойму, почему не явился Блёдель, - сказал ей Этцель, словно надеясь избавиться от мрачных мыслей.
- Он присматривает за порядком, как ты ему повелел, - беззаботным тоном ответила Кримхильда.
- Приветствую ещё раз. Что привело вас сюда? - Данкварт и несколько его людей вынудили Блёделя остановиться. - Весть какая или хотите присоединиться к нам?
- Ты, должно быть, Данкварт? - спросил Блёдель и, получив утвердительный ответ, сказал: - Весть для тебя такая, что ты и твои люди сейчас присоединятся к мертвецам.
Бургунды, стоявшие поблизости, потянулись за оружием.
- Это ещё почему? - с Данкварта слетел всякий хмель.
- Вы убили Зигфрида.
- А тебе-то какое дело до него?
- Не мне, а королеве Кримхильде.
- Так эти люди, - Данкварт махнул рукой на кнехтов, - ничего ей не сделали.
- Это неважно. Ты же, говорят, называешь себя братом Хагена? Так получай!
Блёдель взмахнул мечом, но Данкварт оказался быстрее. Голова гунна слетела с плеч, и Данкварт, вскочив на скамью, громко закричал:
- К оружию!
В то же самое время гунны появились со всех улиц, ведущих на площадь, и без разговоров начали убивать бургундов. Те из пирующих, что были в центре, не сразу поняли, что произошло, но скоро песни были заглушены криками и лязгом оружия. Кто успел, хватал своё копьё, топор, кто-то брался за вертел; некоторые отбивались даже скамьями, поднимая их по несколько человек и не давая врагу подойти к себе. В ход пошли и кубки, шмотья мяса; дрались и голыми руками, спихивали врагов в огонь, однако большинство кнехтов было быстро перебито напиравшими со всех сторон гуннами. Данкварт, отступая, прокричал всем собраться в центр; уцелевшие кнехты, многие с отнятым у врага оружием, заняли там круговую оборону и выдерживали натиск гуннов, пока тот не выдохся. Остаток бургундов дрался так яростно, не давая смять их, что в конце концов приведённый Блёделем отряд был уничтожен.
- Выстояли, - перевёл дух Данкварт, опуская меч.
Но тут рядом с ним что-то просвистело, стоявший рядом воин упал, и Данкварт, быстро развернувшись, увидел, как ещё несколько человек рухнули наземь.
- Дьявол! - Данкварт шарахнулся в сторону, и ещё стрела пролетела мимо него.
Бургунды бросились врассыпную. Навстречу им на площадь ворвалась новая толпа гуннов.
Пир в замке продолжался. Кримхильда всё больше волновалась. Она пару раз выходила из зала во двор, удостоверялась, что там стоит гуннская стража, но вокруг ничего не было заметно. Она возвращалась назад и думала, не обманул ли её Блёдель, и перед глазами начинал плыть туман. Пир казался ей уже бесконечно долгим.
Чувствуя, что её терпению скоро придёт конец, она подозвала сына и велела ему сесть рядом с ней. Этцель очень кстати отошёл к соседнему столу.
- Скажи мне, сынок, - наклонилась она к мальчику, - ты хочешь показать, какой ты смелый?
Ортлиб закивал.
- Тогда посмотри - видишь того дядьку с одним глазом? Он очень плохой, хуже никого на свете нет. Он твою маму обидел. Подойди к нему и дай ему со всей силы кулаком в нос, и все скажут, что ты самый храбрый мальчик в мире.
Ортлиб встал было, но тут же сказал с наивной назидательностью:
- Но, мама, так же нельзя себя вести! Это невежливо.
- Я тебе разрешаю. Давай же, порадуй маму. Я буду любить тебя сильно-сильно, обещаю. Ну? - она подбадривающее улыбнулась ему.
Мальчик подался вперёд, но, встретив взгляд Хагена, отступил к матери.
- Неужели ты боишься? - спросила Кримхильда осуждающим тоном.
Вид у Хагена был такой, что действительно мог напугать.
- Ты не слушаешься меня? Иди и ударь плохого дядьку! - начала сердиться Кримхильда.
- Я не хочу, - пролепетал Ортлиб.
- Ты хочешь огорчить меня?
- Нет! - мальчик прижался к ней.
- О чём тут разговор? - Этцель вернулся на своё место.
- Капризничает он с непривычки, - Кримхильда вернула Ортлиба за стол. - Но пусть потерпит, не маленький.
С приходом новых гуннских сил битва на площади превратилась в избиение. Бургундов убивали, едва они поднимали оружие; кто сумел продержаться какое-то время, уничтожался подоспевшими врагами. Собраться снова больше не было возможности, да скоро уже и некому, так что большинство гибли поодиночке.
Данкварт, отразив натиск нескольких гуннов, видел, как добивают последних его товарищей. Он бросил отчаянный взгляд в сторону замка.
- А ну прочь с дороги! - рявкнул он не своим голосом, бросаясь в ту улицу, что вела к замку.
Его не стали догонять, но на улице тоже стояли гунны. Данкварт сразил стоящих перед ним, других просто отшвырнул и пробежал мимо; вдогонку просвистела стрела, ударила о шлем, Данкварт шатнулся к стене, но продолжил бежать. Сознание, что он должен любой ценой добраться до ничего не знающих господ, точно придало ему сил. Он слышал, что теперь его пытаются догнать, и пронёсся по улице как бешеный, не дав даже вступить с ним в схватку; силой заставил себя не упасть на месте, увидев, что ещё надо обежать замок; смёл в ярости ещё нескольких гуннов, пытавшихся остановить его, с трудом отбился от тех, кто всё-таки нагнал его и, не обращая внимания на прочих спешащих к нему, наконец добрался до двора, где был вход в пиршественный зал. Несколько слуг несли туда блюда.
- Прочь! - Данкварт посшибал их с ног и ворвался на лестницу.
Гуннские стражники сбежали вниз и преградили ему путь.
Ортлиб встал из-за стола, подошёл к матери и прижался к ней.
- Что ты ласкаешься ко мне, как девчонка, - тихо и недовольно бросила ему Кримхильда. - Ты так и не хочешь показать мне свою смелость?
Мальчик поднял на неё жалобный взгляд. Она отвернулась от него.
Хаген тем временем напряжённо выпрямился на своём месте.
- Что такое? - спросил Гернот.
- Там за дверью что-то творится.
- Ничего не слышу.
Рядом с Гернотом, впрочем, стоял Вербель со скрипкой.
- Ты слышишь? - спросил Хаген Фолькера.
- Вроде есть. Шум какой-то.
Глаза всех сидящих поблизости обратились на Хагена, подавшегося вперёд и тревожно смотрящего на двери. Кримхильда тоже обратила на него внимание и разрумянилась ещё сильнее, застыв на своём месте.
- Там голос… Данкварт! - Хаген резко поднялся, рука скользнула к мечу.
- Что случилось? - спросил недоумевающий Этцель.
Шпильманы перестали играть. Тут же все расслышали вопль и звон оружия; двери распахнулись, и в зал ворвался Данкварт, задыхающийся, весь забрызганный кровью и сжимающий окровавленный меч.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/25/1069