Не каждому из нас посчастливилось встречаться со знаменитыми людьми. Меня же судьба несколько раз сводила с дважды Героем Социалистического труда, генеральным конструктором ракетных подводных крейсеров стратегического назначения академиком Сергеем Никитичем Ковалёвым. Особое место занимает первая встреча. А дело было так:
Мы, пятеро студентов Ленинградского кораблестроительного института специализирующихся на проектировании и постройке подводных лодок, проходили преддипломную практику в ЦКБ «Рубин» где главным конструктором был С.Н. Ковалёв. Отдел, в котором мы работали, располагался на пятом этаже огромного здания бюро. Конечно, нас не посвящали в текущие разработки, а выдавали чертежи общего расположения американских атомных подлодок. И, что интересно, на этих чертежах стоял штамп «Секретно». Очень меня удивляли такие штампы. Зачем засекречивать от американцев то, что они знают лучше нас? После долгих раздумий решил, что амерам не положено знать что мы о них знаем и откуда происходит источник информации.
Иногда нам надоедало ковыряться в кипах чертежей, переписывать в секретную тетрадь скучные цифры и рисовать схемы. Тогда мы шли в расположенный рядом актовый зал обсудить диаграммы остойчивости и непотопляемости, сколько ракет или торпед будет в проектируемых нами подлодках и ещё мололи много всякой всячины. Потом разговор внезапно переключался на милые девичьи личики и попки, затем на написание дипломов и так продолжалось пока не вспомним, что пора возвращаться на рабочее место.
После такой очередной разминки мы вышли из актового зала и в пустом широком коридоре с красной дорожкой нос в нос столкнулись с Сергеем Никитичем. И что его привело в это время в это место? Его кабинет располагался на третьем этаже и делать ему тут вроде бы и нечего. Однако встреча состоялась.
Наверное, его заинтересовали новые юные лица - он приостановился и поздоровался с нами. Мы же, от неожиданности, расступились, неопределённо посмотрели на него и молча пошли дальше. Словом, дикари. Более хитрые могли бы извлечь из этой встречи пользу, обратив на себя внимание такого знаменитого человека. Глядишь, у кого - то бы и изменилась судьба.
Сложно сказать, что творилось тогда в душе Сергея Никитича. Такое неуважение к старшему, к его авторитету наверняка задело его. Нам, в первые секунды, можно было ещё исправить положение, обернуться и поздороваться с извинением. Но момент был упущен и всё случилось как случилось.
Несколько наших последующих встреч после окончания института проходили в деловой обстановке и я не решился рассказать о том случае и извиниться за него. Да он и забыл лица тех юношей. Я же, иногда вспоминая о том эпизоде, испытываю чувство стыда и сожаления.