Генерал ходил по кабинету, нервничал. Впервые он не знал, как поступить. Наконец, приняв решение, набрал телефонный номер:
-Зайдите.
Дверь распахнулась и вошла женщина лет сорока, среднего роста, чуть полноватая, с короткой стильной стрижкой темных волос и пронзительным взглядом карих глаз. Она выглядела усталой, темные круги, следами беспокойной ночи, пролегли под глазами.
-Здравия желаю, товарищ генерал. Разрешите?- четко произнесла женщина.
Генерал, молча, кивнул на стул. Она присела.
-Я долго думал, выслуги у Вас еще нет, если хотите продолжить службу, собирайтесь в командировку. Пришла разнарядка на следователя для отправки в Чечню. Сейчас напишите рапорт, оформите командировку, завтра в 08.00 отправка с железнодорожного вокзала.
-Разрешите идти?
-Да.
Подполковник юстиции Нигматуллина Аида Аскаровна, выйдя из кабинета генерала, тяжело вздохнула. Выхода у нее, действительно, не было. Неделю назад, этапировав, для проведения проверки показаний на месте обвиняемого, она и не подозревала, что подследственный Михаил Касаткин сыграет в ее судьбе роковую роль. В прошлом месяце тщедушный гнусавый Касаткин совершил грабеж на пляже «Солнечном», доказательств его вины было маловато, поэтому она решила провести следственные действия на месте совершения преступления. Оформляя протокол, не обратила внимания, как молоденький конвоир перестегнул наручники Касаткина. В этот момент подозреваемый, неожиданно оттолкнув молодого полицейского, прыгнул с обрыва в реку. Касаткина не нашли. Река глубокая, течение быстрое, тело бедолаги обнаружили через несколько дней далеко за пределами городского пляжа. Конвоира уволили сразу. Учитывая ее заслуги, стаж работы и отсутствие наказаний за последний год, генерал принял решение отправить в наказание в командировку в Чечню. Она не могла отказаться, потому что нужно было работать, платить за квартиру, купленную два года назад в ипотеку, учить сына.
Муж Нигматуллиной работал в гражданской организации, всю жизнь получал чисто символическую зарплату и не стремился что-то изменить, просто плыл по течению. Ей пришлось все семейные проблемы, включая материальные, взвалить на свои женские плечи. Сейчас она просто не представляла, как скажет своим домашним, что уедет на полгода в командировку, в горячую точку.
Оформив командировочное удостоверение, поехала домой, собрала вещи. Вечером состоялся серьезный разговор сначала с сыном, потом с мужем. Семнадцатилетний Ильдар успокоил маму, что все будет в порядке. Мужа длительная перспектива готовить, стирать, убирать и жить полгода без жены не устраивала. Договорившись с мамой, что она иногда будет приезжать и контролировать внука, Аида легла спать.
Утром, поцеловав своих мужчин, уехала на вокзал. Через два дня подполковник Нигматуллина докладывала полковнику Исаеву о своем прибытии. Увидев Алексея, она обрадовалась. Несколько лет назад Аида работала под его руководством в одном из районных отделов полиции и знала его, как порядочного человека. Исаеву Алексею Петровичу было 43 года. Высокий, с сильными, мускулистыми плечами, русыми вьющимися волосами, карими глазами, которые при улыбке наполнялись теплой волной, окутывавшей собеседника, Исаев находился в самом расцвете мужской зрелой красоты и силы. Он удивился командировке Аиды, но не стал задавать лишних вопросов. Дав указание, поселить ее не в казарме, а в гостинице, выехал по делам.
Аида позвонила маме и мужу, сообщила, что доехала и устроилась. Началась ее служба на Северном Кавказе.
Наступило лето. Подполковника юстиции Нигматуллину А.А. отправили в один из районов республики для оказания практической помощи. Она ждала машину. В этот момент из здания вышел Исаев, который, увидев Аиду, спросил, куда она собралась. Им, оказалось, по пути, и полковник любезно предложил поехать с ним. Ехали в его машине, разговаривали. Путь был неблизкий, дорога петляла между гор, мимо леса. Вид открывался изумительный, горный пейзаж завораживал своей дикой, необузданной красотой. Водитель включил музыку. Сопровождающая машина ехала впереди. Аида, чувствуя себя в безопасности, задремала на заднем сидении, ей снился дом, сын. Очнулась она от страшного взрыва. Машина сопровождения подорвалась на мине, Легковую полковника полиции отбросило взрывной волной, больше Аида ничего не помнила...
Капли воды, срываясь, ударялись о каменный пол глухим, нудным звуком, казалось, мозг взрывается каждый раз, когда тяжелая капля достигает поверхности пола. Аида очнулась и открыла глаза, голова болела нестерпимо. Рядом кто-то стонал. Привыкнув к темноте, Аида различила силуэт мужчины, лежащий неподалеку. - Кто здесь? - тихо спросила она.
- Я,- глухо отозвался Исаев.
- Алексей Петрович, где мы?
- Попали к боевикам.
Женщина почувствовала, как ее тело охватила мелкая, противная дрожь и впервые за последнее время она ощутила страх, липкий и жуткий. Никогда еще в своей жизни ей не было так страшно.
На рассвете дверь ангара распахнулась, и их вывели на улицу. Видимо, выжили только они. Увидев женщину, толпа черных бородатых мужиков загоготала и стала переговариваться на своем языке. Наконец, один из них заявил по-русски: - Ты что, Ильхам, не мог бабу помоложе найти? Притащил какую-то толстую тетку, такую же черную, как наши женщины. Нам бы русскую блондинку сейчас,- захохотал он противным, раскатистым смехом.
-Аида, молчи,- шепнул ей Исаев.
- Что с ними делать, Муса?- спросил прыщавый, похожий на подростка, чеченец.
-Пока ничего, подождем Исмаила, закрой в сарай.
Пленных отвели в дощатый сарай. Алексей Петрович тяжело опустился на охапку сена. Контузия давала о себе знать. Аида присела рядом. Было слышно, как боевики выпивали, беспричинно стреляли, вели себя необузданно. Когда здесь находилась горнолыжная база, сохранились аккуратные домики, однако, за годы войны все пришло в опустение. Пленным не давали даже воды, казалось, что о них совсем забыли.
На рассвете Аида услышала, как распахнулась дверь сарая. Два пьяных боевика о чем-то возбужденно договаривались. Осветив светом фонаря лицо Аиды, усмехнулись. Один из них, схватив ее за руку, потащил в дальний угол сарая и бросил на сено. Второй, наставив автомат на Исаева, остался с ним. Несчастная женщина почувствовала сильные узловатые пальцы, срывавшие с нее кофточку, навалившееся потное тяжело тело. Сопротивляясь, она нащупала на поясе насильника пистолет в расстегнутой кобуре. Озабоченный своей похотью, пьяный боевик даже не почувствовал, что она вытащила пистолет из кобуры и щелкнула предохранителем. Выстрел раздался глухо, мужик с расстегнутыми штанами придавил ее своим весом. С трудом отбросив его, Аида услышала, как второй сказал Исаеву:
-Прикончил бабу, жалко, не дал воспользоваться. Видно, не понравилась.
Аида выстрелила в него сзади в упор. Никогда раньше она не убивала людей, тошнота подкатывала к ее горлу, но инстинкт самосохранения гнал вперед.
-Бежим, Алексей Петрович.
-Аида, жива!
-Скорее!
-Подожди.
Полковник вытащил из кармана боевика спички, отцепил кобуру, взял автомат и передал Аиде. Он снял с головы боевика повязку, поджег ее и бросил на сено.
-Бежим!
Они не замечали, как цепкие ветки терновника, растущего на склонах, царапали руки, ноги, били в лицо. Слышали беспорядочные выстрелы и видели страшное зарево пылавшего сарая. Бежали долго, совсем выбились из сил. Когда рассвело, огляделись. Горы, горы и еще раз горы. Куда их занесло? Ориентиров никаких.
-Товарищ полковник, передохнуть бы.
Исаев огляделся. Он заметил чуть выше дороги тропу и углубление в скале.
-Идем туда.
Поднявшись наверх, Аида увидела небольшое углубление в скале, напоминающее пещеру, где можно было спрятаться от посторонних глаз. Расстелив куртку полковника, они упали рядом на землю и забылись тревожным тяжелым сном. Проснувшись вечером, Аида вышла из убежища и прошла по тропе. Она увидела ровное горное плато, на котором находился небольшой альпийский луг. Из расщелины бежал чистейший горный ручей. Умывшись, попив воды, Аида почувствовала себя лучше. Она нашла немного ягод дикой смородины и пожевала их. В это время подошел полковник. Только сейчас они заметили, что при взрыве Исаева немного задело осколком. Сзади на плече воспалилась рана. Нигматуллина промыла чистой водой рану, приложила подорожник, забинтовала куском его рубашки. Потом пошли дальше, наугад по горам. Обессиленные, шли несколько дней, отсыпаясь днем, вечером продвигались до глубокой темноты. На четвертый день они оказались у горной пастушьей времянки, затерянной среди гор. Внутри небольшого домика стояли широкие нары, печка, в ведре на печи нашли запас гречневой крупы, соль, сахар, котелок, спички и комплект свечей. Они растопили печь лежащими на полу дровами, поставили варить кашу. Впервые за несколько дней поели, выпили заваренный в закопченном чайнике отвар сушеных трав, пучок которых, висел на стене, на гвозде. Женщина обрадовалась, когда на полке обнаружила мыло и пару чистых полотенец. У ручья, в небольшом каменном углублении, в котором собиралась и нагревалась в течение дня вода, Аида искупалась. Потом к природной купели пошел полковник. Они уснули рядом на топчане, чувствуя невероятную усталость, наслаждаясь свежестью чистого тела. Аиде снова снился дом, родной диван, застеленный белоснежными простынями, любимая пуховая подушка. Она лежала в красивой, кружевной черной сорочке, из под которой выглядывали ее смуглые, стройные ноги. Было жарко и немного щекотно. Это лунный луч, заглянувший в окно, скользил по ее телу, нежно ласкал высокую грудь, плечи, целовал шею, спускаясь все ниже и ниже. Потом она ощутила, почти забытую истому, и вдруг открыла глаза. Очнувшись в жарких, страстных объятьях Исаева, не различая еще границ реальности и сна, Аида отдалась ему. На рассвете, устав, от неожиданно накрывшей их страстной волны, они уснули, крепко прижавшись, друг к другу. Алексей и Аида провели несколько дней в хижине, набираясь сил, насыщаясь любовью. Они старались не думать о том, что где-то далеко, дома, у каждого из них своя семья, дети, обязательства. Они не знали, суждено ли им вернуться, выжить, оказавшись на грани жизни и смерти, просто наслаждались прожитым днем и внезапно вспыхнувшей страстью.
Исаев потихоньку наблюдал за ней. Впервые за несколько лет знакомства , он увидел в Аиде красивую женщину. Загоревшая в этих горах, с красивой, подтянутой, пропорциональной, женственной фигурой, несмотря на небольшую полноту, она была в самом соку. Высокая грудь, точеные ноги, тонкая талия, пышные бедра и … глаза. У нее были особенные глаза, черные, бархатные, глубокие. Никогда не знавшие помады, губы, цвета сочной вишни, о манили. Он чувствовал ее запах и не мог понять, как здесь, в горах, она умудрялась пахнуть тонким ароматом жасмина, диких алтайских трав и изысканных цветов. Ничего прекраснее запаха, исходящего от ее тела, он никогда не вдыхал.
Через несколько дней они вышли к блокпосту, откуда солдаты доставили их к месту дислокации. Потом еще два дня ушло на объяснения, доклады. В понедельник им подписали рапорта на очередной отпуск, и Аида с Исаевым полетели в родной город. На прощанье, в аэропорту, крепко сжав ее руку, полковник сказал, что никогда не забудет дни, проведенные с ней. Она промолчала. Слова были не нужны, сегодня они возвращались в свои семьи, к устоявшейся годами жизни, где не было места для них двоих, где каждый из них существовал отдельно друг от друга.
В отпуске, намывая на кухне пол, Аида почувствовала легкое головокружение и тошноту. Она ничего не сказала Исаеву о ребенке. Муж, пораженный тем, что «на старости лет сделал ребенка», не допускал мысли, что жена изменила. За годы супружеской жизни супруга ни разу не дала повода усомниться в неверности. Повзрослевший сын, узнав о беременности матери, только и смог произнести: «Ну, вы даете, родители».
Полковнику Исаеву дали повышение по службе и вместе с семьей он переехал в столицу. Он старался не думать об Аиде, лишь иногда, вдыхая волнующий весенний аромат, вдруг ощущал, как явность, запах жасмина вперемешку с альпийскими травами.
Аида родила сына. Мальчик появился на удивление здоровым, крепеньким, со светлыми русыми волосиками и карими глазами. Она назвала его старинным именем Азамат. Было бы смешно дать к татарской фамилии русское имя. С годами сын все больше и больше напоминал Алексея. Он примерял ее старые погоны, бережно гладил на них звездочки и бегал с игрушечным пистолетом. Окончив школу, успешно сдав экзамены, Азамат поступил военное училище.
Через несколько лет, похоронив мужа, Аида сидела вместе с сыновьями на кухне. Они пили чай, разговаривали. Старший сын, вскоре засобирался, поцеловав ее, уехал к себе домой. А младший остался ночевать. Чтобы как-то успокоить себя, она принялась за уборку. Азамат помогал матери. Достав со шкафа запылившуюся коробку, он стал рассматривать фотографии в старом альбоме. Вдруг заметил пожелтевший уголок, торчавший из-под рамки, и потянул его. Выпала фотография высокого, улыбающегося, мужчины в полевке с полковничьими погонами.
-Мам, а это кто-то из твоих сослуживцев? - спросил он.
Аида посмотрела на фото, потом на сына. Как же он напоминал Алексея!
-Это, сынок, твой отец.
-Кто?!!!
Аида рассказала сыну всю недолгую историю любви с его отцом. Азамат молчал. Трудно узнать, похоронив отца, что ты - сын незнакомого, чужого человека.
- Он знает обо мне?
-Нет, я ему не сказала.
-Тогда оставим все, как есть. У меня был только один отец, который умер.
Через несколько лет, гуляя в парке с внуком, Аида присела на скамейку. Стояла теплая осенняя погода. С деревьев слетали желтые, красные, оранжевые листья. Подхваченные порывами ветра, листья кружили в воздухе и медленно падали, словно парили. Наблюдая за внуком, она не заметила, как на скамейку присел высокий, подтянутый мужчина.
-Не подскажете, который час?
Аида повернула голову. В убеленном сединами мужчине она узнала Исаева.
- Неужели это ты, Алексей Петрович?
- Я. Это я, Аида, - ответил он, осипшим от волнения, голосом.
Они сидели и разговаривали. Малыш бегал по золотистым аллеям, ловил падающие листья и счастливо смеялся.
-Какой замечательный мальчик! - сказал Исаев, - Внук?
-Знакомься, товарищ полковник, наш внук.
Алексей, словно полоснул ее, быстрым взглядом карих глаз. Он долго молчал. Потом, глубоко вздохнув, спросил: «Значит, ты тогда... И ничего мне не сказала! Дочь? Сын?»
- Сын. А не сказала, потому что эта новость ничего бы тогда не изменила. Я не хотела, чтобы ты рвался между двух женщин. К тому же, ты бы никогда не оставил своих трех дочерей. А так наш сын вырос в полноценной семье.
Исаев встал. Он подошел к внуку, поднял его на руки, поцеловал упирающегося мальчишку и ушел, не оглянувшись.
В воскресенье на дачу съехались дети и внуки. На веранде накрыли большой, старинный дубовый стол. Поставили самовар, мед, блины, пышные шанежки. Заварили крепкий чай. Сели за разговорами за стол. Раздался стук в дверь. Азамат открыл дверь и увидел высокого стройного седого мужчину с большим букетом и тортом в руках. Мужчина тяжело глотнул воздух и сказал: «Здравствуй, сынок, как долго я к тебе шел».
За спиной полковника кружились и падали разноцветные листья, осыпая садовые дорожки золотистым дождем, и почему-то, пахло жасмином.