Часть первая.
- Мне нравится этот голубой шар!
- Причаливай, Кристофер, не надо стеснять свои чувства!
Космический челнок, скручивая раскаленную спираль в воронку, сотрясая почву и выгребая породу, втиснулся плоским днищем в оплавленную поверхность планеты.
Десяток унылых панельных домов испуганно вздрогнули и засветились многоглазо окнами в дурмане душной ночи.
- Чертова перегрузка, Люц, не могу никак привыкнуть, уши закладывает, голова тупеет.
- Кристофер, да тут не все нам рады, и не желают даже доброй ночи.
- Ты о ком?
- А вон тот, что на окраине, даже не проснулся.
Кристофер глянул в темные окна дома на границе поселка.
- Там сущности с железными нервами.
- Так брось им порцию коррозии на нервный металл, ничто не тленно на этой планете. Разыграем партию?
***
Распахнулись разом желтым светом глаза проснувшегося дома окраины. Его тощее бетонное тело трясла мелкая, лихорадочная дрожь.
Дикие чудеса плодила мастерская гениального полусумасшедшего художника, обитающего в мансарде строения. В тела монстров, больной фантазией маэстро, изображенных на холстах, космические пришельцы вселяли бесхозные души, скитающиеся по адским просторам вселенной.
Жуткий хохот, рев и стоны боли вырвались на лестничные пролеты и рвались в закрытые двери жильцов. На площадку первого этажа выскочила взбешенная шумом склочная старуха, скончавшаяся пару часов назад. За стеной одинокой кельи старухи пьяный отставной контуженый десантник очнулся от бредового сна в наполненной перегаром ванной и захрипел дурным голосом героическую песню:
- Пуля - дура боится десантуру, не страшна небес нам диктатура, расшибем бутылкой лоб, врагов страны загоним в гроб…!!!
Студент, пиротехник - самоучка, маскируя в себе Дауна непризнанной гениальностью, трусливо пряча в карман сооруженную из аммонита бомбу, начиненную серебряными скрепками для гарантированного убийства нечистой силы, неслышно прокрался к двери и воткнулся острым взором в замочную скважину. Убедившись в отсутствии чужих снаружи, присоединился возмущенно к старухе и монстрам. Вскоре толпа обезумевших разноуродных жильцов покинула належанные места своих квартир – крепостей, гудящей мОнстровой толпой, словно злым пчелиным гулом, сотрясала проснувшийся дом окраины.
Десантник, страдающий тошнотным синдромом похмелья, поднял над головой бутылку адской зажигательной смеси, подаренную студентом – пиротехником и заорал:
- Стоять! Всем тихо!
Он обвел мутным взглядом застывшую массу соседей и приказал:
- Поквартирно, рассчитайсь! – и тут же вычислил:
- А где эти уроды из седьмой квартиры? Не уважают, сволочи, соседей!
Соседи приняли слова десантника, как призыв к действию и обозленно столпились на пороге не стадной квартиры. Мощные удары и всеэтажная ругань обрушились на непокорные двери. Помершая старуха с поднятой над головой клюкой, грозила кому-то в небесах, заваленных лестничными пролетами, выкрикивая страшные проклятия. Взрывоопасный студент достал бомбу, беснуясь затравленным телом, рыдал, потрясая игрушкой возмездия, и выкрикивая:
- Я не потерплю в соседях террористов, отправьте меня на Марс, или я взорву это логово!
Весть о взятии заложников разнеслась журналистами – экстрим по миру. Гневные отклики посыпались на обитателей квартиры, терроризирующей благообразных жильцов со всех концов сострадающей планеты.
Антитеррористическое подразделение города подогнало к подъезду окраинного дома, сотрясаемого пятибалльной амплитудой страха, установку «Смерч», готовясь к штурму неизвестности.
А непокорная квартира в огромные уши стен и дверей вставила беруши , ограждая своих обитателей от внешнего шума и агрессии. Лунный свет загадочным потоком залил уютное помещение, неся на гребнях своих обнаженную деву непорочной красоты. Она мягкой тенью склонилась над колыбелью, в которой спал ребенок. Звук сонной радости первородного смеха скатился с его пухлых губ. Рядом двуспальная постель легкими волнами шелковой ткани укрывала тела влюбленных, ясным сном ослабивших объятья.
На лестничной площадке, за пределами квартиры непонятная неистовая сила парализовала толпу монстров. В наступившей зловещей тишине полусумасшедший художник рисовал на дверях странной квартиры Амура. Влетевшая невесть откуда ехидная заблудшая душа оживила любовного стрелка. Амур встал у дверей грозным обликом воина с гранатометом в руках, направленным на безумных соседей.
Жуткий вой одним мгновением разметал перепуганных скандалистов по углам их прописки.
Монстры испуганно зарылись в плоскости рисованных полотен в мансарде художника. Катафалк забрал тело старухи. Студент заперся в туалете, сбросил бомбу в унитаз, смывая ее напором струи страха.
Десантник опрокинул в горло адскую смесь, отрыгнул пламенем и нырнул в ванную, взбивая фонтан брызг и гася изжогу.
***
- Люц, что происходит? Кто посмел перемешать нашу колоду ? Эта наша партия. Тут мы диктуем правила игры!
- Кристофер, а ты слышал прежде этот странный звук?
- Нет, а что это было?
- Слово.
- Слово? Не понял.
- Да, в начале было Слово, и Слово было….
- Любовь?! Это она разлилась лунным светом? Люц, Он опять поперек нашего пути?
- Давай, срываемся отсюда! На этой планете полно не освещенных им помещений. В другом месте доиграем партию до конца.
Космический челнок, вращаясь в клубах пыли и серной мути, слепящий ядовитым пламенем ввинтился в землю, исчезая в ее недрах, и извержением подводного вулкана мощным цунами обрушился на островное государство с обратной стороны планеты.
Часть2
Экстремальный серфинг на гребне необозримой, чудовищной волны цунами выдавил крик восторга Кристофера:
- Люц, это что-то! Я чувствую себя Создателем!
- Не поминай Его имя всуе! Наслаждайся! Здесь уже точно, мы хозяева!
Мегатонная масса воды, с космическим челноком, летящим в пене разорванной в клочья соленой горечи туманной влаги, обрушила береговую зону острова. Единый вопль уносящейся в облака жизни, пронизанный смертоносными частицами взорванных атомных электростанций, дьявольским коктейлем черного дыма, прорезаемого слепящими дугами короткого замыкания и подожженный гигантским факелом лопнувших газопроводов, окрасил тяжелую сажу облаков киноварью.
- Красота! Дикая! – старался перекричать все сметающий гул смертоносной стихии Кристофер.
Люц снисходительно улыбался, наблюдая за эмоциями молодого коллеги.
Островное государство просело под тяжестью конгломерата бетона и металла.
Космический челнок качался на волнах, словно над кладбищем разновеликих ежей, укрытых адским компотом, перемешанным деревом, резиной, пластиком, перемолотой животной и растительной плотью, оставленной проглотившим горизонт цунами.
Мрачный покой траурной тишины всхлипывающих волн вызвал неудовольствие Кристофера:
- Меня раздражает звук покойной тишины….
- Помолчи, Кристофер! - прервал монолог напарник, нахмурившись, - странно, я слышу звуки жизни.
Люц включил сканер уязвимости, определяя сбой системы в поисках «дыры» через которую проник злоумышленник. Через мгновение монитор выдал картину, потрясшую его бесчувственное сознание.
В уцелевшем тоннеле погребенной цивилизации крепкий мужчина, упираясь вздувшейся грудой мышц, старался удержать переходной люк подземного убежища, подпираемый снаружи многотонной плотью воды. Рядом с ним, пораженная ужасом молодая супруга беззвучно кричала раскрытым ртом, зафиксированным параличом страха, прижимая к груди годовалого младенца.
Мужчина обернулся и выдавил натужно, напрягая пульсирующие жилы шеи:
- Беги дальше! Там впереди большой отсек с системой жизнеобеспечения, задраишь за собой люк. Без напора это будет сделать легко! Я очень и очень люблю вас! Умоляю, уходите!!!
Боль страдания разорвала маску паралича, и поток слез рванулся из глаз женщины:
- Я никуда не пойду! - рыдая, проговорила она и сделала попытку помочь мужу, спиной упершись в давящую плоть металла и не выпуская из объятий сына.
- Ради сына, заклинаю тебя, спасай его, беги!!!
Эта фраза, словно игла восточного целителя, все затмевающим импульсом разбудила инстинкт материнства. Супруга мокрым от слез лицом прижалась к лицу мужа, закрывая прощальным поцелуем губы и обреченно шагнула в сторону спасительного пространства.
Мужчина обернулся, чтобы впитать новые силы уверенностью в спасении родных, единственных из оставшихся в живых во вселенной любимых людей. Малыш на руках матери, будто уловив трагедию происходящего, протянул к нему ручонки и с разрывающим душу отчаянным плачем испуганно закричал протяжно:
- Па-па-а !!!
- Да уходите же вы, ради Бога!!! – не выдержав, рыданием боли за близких, отозвался отец.
Странные изменения произошли с женщиной. Она улыбнулась, успокаивая ребенка, вернулась к мужу. Одной рукой прижимая крепко сына, обняла за плечи супруга, прижимаясь к его могучему телу и ласково, спокойно произнесла, головой указывая на стонущий от напряжения люк:
- Отпусти этого зверя….
- Люц, выключи картинку, мне как-то не по себе, - мрачно произнес Кристофер.
- Ты слишком сентиментален, - зло откликнулся напарник, - я делаю скидку на твою молодость. Не смей отводить взгляд от монитора! Иначе….
Неоконченную фразу оборвал чудовищный, многоэховый гром и искореженная, все ослепляющая молния пронзила затопленный остров. Вскипело море, вздыбилась суша пологими горами, густо засаженными лесом. На поляне, среди пролитой краски цветов, ожила окаменевшая в объятьях супружеская пара с младенцем на руках. Не ослабевая объятий, они изумлено осматривали окружающий мир. В многоголосом пении птиц благодарственным гимном слышалось "альхамдулилла", перекликаясь - "аллилуйя" ...
Космический челнок, словно игрушка, отброшенный разгневанным Создателем, по спирали времени скрылся в прошлом. Большим огненным шаром пролетел над Енисеем и в Подкаменной Тунгуске на высоте 7 километров взрывом 50-ти мегатонной водородной бомбы повалил лес, выворачивая гигантскую воронку, и от Атлантики до центральной Сибири на несколько дней залил ртутным светом небеса.
И вновь, стирая спираль прошлого времени ярким пламенем, каскадом взрывов перечеркнув небо Челябинской области, отстреливаясь метеоритами, словно тепловыми ракетами, остужая злость на всемогущего соперника, нырнул в озеро Чебаркуль.
- А где Его нет, Люц?
- Где нет Любви, Кристофер.
Часть 3(трагическая)
Горе.
Изнуренный ворон, раненный войной. Волочил перебитое крыло по обугленной земле. Выживал. Склевывал, выдирал, вмерзшие в землю куски плоти. Скотские, людские.
Деревня-кладбище с черными от копоти обелисками остовов печей над тлеющими остатками жилищ.
Единственный уцелевший бревенчатый дом, пригнутый взрывом. Угрюмый, холодный. Пустой коровник и стог сена под навесом. Оазис в дьявольской пустыне смерти.
Два холма во дворе. Большой и маленький. Под большим - телушка, в своей воронке от снаряда. Под малым - муж. Останки разметанного взрывом тела. Временная могила. Вдова рвет зубами конец платка, стонет от боли. Рыдает без слез. Выплакала все.
- Прости, родной, завтра сороковины, отпущу тебя из Ада в Рай и уйдем с Милошем искать людей. Я потом вернусь, схороню по-человечески.
Маленький оборвыш стоял рядом, всхлипывая. Прибился не здешний, кем-то утерянный малыш-недоумок. Два слова от него лишь слышала: «Мама! Я Милош!» Или война отшибла все остальные из головы. Глаза, вроде понятливые, страхом залитые, словно у щенка побитого. Спросила при первой встречи:
- Как мамку-то звали?
Задрожал, обнял чужую тетку, прижался:
- Мама! Я Милош!
- Значит, зовут твою мамку Снежана. Хотя я тебе больше в прабабки гожусь. Но, слава Богу, нас опять двое.
***
Рассвет сорокового дня поминок окрасил кровавым багрянцем Веселого Роджера на броне космического челнока. Кристофер шарил оптикой прицела по пепелищу бывшей деревни:
-Люц, ты не поверишь, там парочка живых! Один во дворе, другой в доме.
- Так пошли им кресало разрывное с пламенным приветом….
- Так у них перемирие временное, Люц. Мы с тобой как бы наемники. Они не знают нашей сущности. Дисциплина, армия….
- Проплачено, Кристофер, двойной тариф за выстрел. Смелей, дружище….
- Люц, - замялся в сомнениях Кристофер, - один из них ребенок….
- Тебя испортит эта планета! Опять сантименты? Освободи место наводчика! Я сам…
***
Вдовий платок черным вороном взлетел над грозовою тучей, вырванной снарядом из земли.
- Дьявол, я попал!!!
Восторженный возглас и тяжелый, как проклятье, стон земли. И молчаливое рыдание небес . И Сороковой день слился с Первым.
Раненный ворон-полиглот, смытый взрывной волной на стылую печь соседнего двора, крикнул хрипло и протяжно:
-Го-о-ре!!!
В доме проснулся малыш, сброшенный с постели на пол. Вскочил на ноги. Бросился к оконному проему, объятому пламенем сгоревшего восхода. И содрогнулся преждевременный закат, пронзенный раскаленной иглой боли крика ребенка:
- Мама!!! Папа!!! Милоша забыли?!!