- Спустись! Сядь как нормальный человек, - приказала Диана, глядя снизу вверх на белокурую спутницу, усадившую пятую точку в потертых джинсах на выдающийся ствол дерева.
- Брось, малышка, залезай ко мне.
- Оля, меня знает пол города, - озираясь на редких прохожих прошипела Диана,- Что они скажут? Это какое - то ребячество, спускайся! - не унималась воспитательница душ, теребя лакированную сумочку от лакруа и переменно топча высокие каблуки на красной подошве.
Оля лениво опустила на землю худощaвое тело. И схватила за запястье подругу: "А целовать тебя можно?"
Аппетитный ротик расплылся в обольстительной улыбке, но поцеловать себя не дал.
- Поехали домой, я приготовлю ужин.
- На какие жертвы ты еще готова, ради того, чтобы я не сидела на деревьях?
**
Роман двух девушек длился пару весенних месяцев.
За это время Оля, обладательница красивого высокого роста с редкими, желтого цвета глазами, презентовала себя, как фоторепортера работающего в колонке криминальной хроники в одной из московских газет. И вынужденная часто уезжать по работе.
Диана, миловидная девушка с большими темными глазами, отрадно созерцающими сквозь прозрачные стекла очков, работала коммерческим директором в известной сети магазинов Санкт - Петербурга.
Оля часто посещала офис молодой бизнес вумен. Но ни разу не пригласила ее с собой в увлекательное детективное путешествие, ссылаясь на скачкообразный и неуютный рабочий график в столице.
**
Утро начиналось с приятного бурчания кофемашины. Прикрыв наготу шармезным халатиком, Диана подошла к кровати с двумя чашками свежевыжатого кофе.
Белоснежка, как обычно, медлила просыпаться. Положив дымящиеся чашки на геридон, она осторожно стянула скользкую простынь.
Оля лежала на животе, обхватив руками круглую подушку. Ее тонкое тело обтянутое неестественно белой кожей было омрачено грубым рубцом волнообразным ползунком сползающим по позвоночнику.
В предвкушении влажного удовольствия Диана скинула халат и накрыла собой обьятую сном девушку. Неженка издала под ней невнятный стон и попыталась подняться. Но обольстительница уверенно сковала руками ее предплечья и тесно прижалась низом живота к ягодицам.
Оля лукаво улыбнулась и медленно раздвигая ноги, позволила своей всаднице продолжать пленение.
**
- Я уезжаю завтра на неделю, - застегивая рубашку, сказала Оля.
- Опять? Ты зачастила! Синяки под глазами не проходят, может..
- Работа,- прервала Оля, - Преступников все больше и больше.
Она развернулась. Наступательно прижала любовницу к стене и покусывая полные губы прошептала,- Если меня не убьют - я вернусь.
Какой взгляд! Какой аромат! Самое прекрасное лицо, самое желанное тело!
Диана возбужденно задышала от поцелуев в шею. Оля проникла руками под полупрозрачную ткань сарафана и прошлась пальцами по груди, спине, бедрам.
Покрывая поцелуями абрикосовую на вкус кожу, она прижимала трепетное тело имитируя вхождение.
Лаская пальцами шифоновое белье между ног, не спешила стягивать промокшие от назревшего возбуждения стринги. Поднесла смоченные пальцы к своим губам, томно закатив шальные глаза.
Диана простонала от безудержного желания и теряя пуговицы распахнула на Оле рубашку, прижав ее к себе голой грудью.
**
Неделя отсчитывала 15-й день. Ни звонка, ни весточки. Директор разрывалась между удвоенной в мощи к майским праздникам работе и отключенным телефоном любимой. Диана задерживалась допоздна на работе, спасая себя от нещадных мыслей:
"Настолько ослепнуть от влюбленности. Дать себя обвести как ребенка! У нее другая! Она замужем. Может дети?... Почему она меня так трогает? Hе первая, не последняя...Господи, что за бред я несу....Оля! Оля! Малышка, вернись, я все прощу, обещаю! Просто вернись! Позвони мне!..Оля!..."
Облокотившееся о руль усташее тело просигналило и вернуло Диану к седой ночи. Синий пежо был неуклюже втиснут в небольшое пространство между двумя акациями, свисающими над черной Невой.
Пьяная oна выронила из рук недопитую бутылку, орошая салон машины едким коньяком. Схватилась за телефон, как за спасательный круг, но на нем не высвечивалось нужное имя.
**
Леонид Михайлович, полковник ФСБ в отставке, открыл дверь племяннице. Потрепанная и пропитанная спиртным она без слов описала свое сумеречное состояние.
- Чаю?
- Угу.
Уютная кухонька. Мягкий мини-диван. Желтые цветы на столе и горячая чашка располагали к откровению, но она лишь коротко попросила: "Дядь Лень, Оля Калинина, 25 февраля, восемьдесят пятого, помоги найти". И молча допила чай.
Проводив племянницу домой Леонид Михайлович пообещал быть вечером с ответом.
Вечер оказался дождливым. Лило так, будто снаружи кто-то обдает стекла окон из ведра.
- Москва, Волочаевского З6, - собрав густые седые брови на переносице, произнес с порога крупный мужчина и протянул конверт.
- Это ее квартира? Телефон есть? - судорожно доставая лист из конверта, спросила Диана.
Крепкие ладони служивого мужчины опустились на дрожащие женские пальцы. Она испуганно подняла глаза, в которых назревала просьба неисполненная родственником.
- Это эпикриз онкологического диспансера, она скончалась там 8-го мая.
**
Позже Диана узнает, что любимая Оля больше года проходила там лечение. Hе существовало криминальных хроник, а было желание жить и радоваться. Ватной ложью заслоняя себя от жалостей и сопереживаний. Она ворвалась без стука и ушла не оставив письма, будто сама не верила в завтра.
Hа корточках, оперевшись спиной о входную дверь Диана ревела с каждой слезой прося прощение у настолько живой и настолько недосягаемой девушки. За дерево и пятно на штанах, за выкуренную в спальне сигарету, неклассическую музыку, забытую на плите кастрюлю, за несказанные слова и неподаренные мечты...