Мальчику было десять лет, и по возрасту он должен был учиться в третьем классе, но в школу он не ходил. Он жил с матерью в рабочей общаге, и никому, собственно, до него не было дела. Мать Лида, толстая, неопрятная, поселилась у нас «за трубы», которые чьи-то начальники передали нашим – или наоборот.
После того, как девчонки мои как-то скоропалительно повыходили замуж и разлетелись по просторам нашего полуострова, пришлось мне жизнь начинать сначала. Дружная наша незамужняя стая, по сути, стала нам семьей, где ты мог надеяться, что тебя выслушают, поддержат и ободрят, даже если в своих неудачах ты виноват сам. Что было ценно: тут, в стае, ты, как тот анекдотический вождь – всегда прав. А если не прав, смотри параграф первый, гласящий, что вождь всегда прав.
Вторичка же – она и есть вторичка. С новыми жильцами мне совсем не повезло. Толстая Лида терзала меня дурацкими вопросами и длинными разговорами, в которых обрисовалась вся ее незамысловатая судьба.
- Прикинь! Ведь офицер был, с большими звездами! Я к нему, как к человеку, да? А он спрашивает, зачем я сахар выложила на стол! Ну не дурак, а? Да я посчитала, сколько там кусочков было, надо же знать?
- И что дальше?
- Выгнал – что. Мне, говорит, не нужна жадная. Вот ты, к примеру, сколько получаешь?
- Сто тридцать
- Вот! Слышишь, сынок? Тетя Мария училась, инженером стала, большие деньги зашибает, а мама не училась, трудится, как осел, а получает мало. Будешь учиться?
- Нет
- А кто маму будет кормить? Будешь маму кормить?
- Нет
- А я тебе тогда сегодня жрать не дам!
Они беседуют, как муж и жена. Они и добычу делят вечерами, как муж и жена. «Сынок», которого я про себя зову Бре-ке-кексом, обшаривает карманы напившихся бичей и собирает на помойке бутылки. Лида их моет и складывает в мешки в нашей комнате, чтобы потом сдать по 12 копеек штука.
Потом на плитке кипятит какое-то немыслимо вонючее варево, которое жадно съедается и подчищается корочкой хлеба. Деньги экономятся и копятся. После еды наступают длинные «разговоры с мамой», в которые ненадолго включают и меня.
Слушаю и тоскую…Господи, и зачем мне все это? Я сюда на край света приехала, чтобы слышать эти философские диалоги? Зачем мне здесь мои тройные интегралы и два иностранных, английский с французским?
Когда-то мама говорила:
- Как же ты будешь жить, Машунька? Ведь ничего не умеешь… Сестра и прядет, и вяжет, и шьет, и вышивает…
- А я зато умею логарифмировать и интегрировать!
- Вот-вот, только что…
- А что? Нас в восьмом классе учили ручки для швабр строгать и дырочки сверлить для крышек парт. Мам, не веришь?
А теперь… Ну, выучу я еще турецкий с китайским, научусь играть на мандолине и зурне…И всю оставшуюся жизнь, включая мою бесценную молодость, буду слышать вот это:
- Ой, ой…что-то у меня с прямой кишкой!
- Что, мам, покривела?
А толстая Лида продолжает:
- Машка! А у тебя отец кто?
- Прокурор
- У-й-й-й-й! И ты тут ошиваешься? Врешь, наверное?
Я вру. Родители мои геологи. Папа, правда, куратор урановых рудников в среднеазиатской республике, и потому я тут, не хотелось быть «директорской дочкой»…
Лида переходит на два тона ниже, на всякий случай, вдруг я не вру.
- Машка, а ты в Москве была?
- Была. Я там училась
- Опа! И в музее была?
- В каком?
- В каком! Где кареты из золота!
- Нет таких карет
- Есть! Я в книжке читала. Как ее…цикловедия
- Энциклопедия?
- Да, да! Там написано, у царей были из золота! Вот бы кусочек отломить незаметно!
- Лида, ты бы не хранила свои бутылки в комнате, дышать ведь нечем…
- Да это я п-нула, щас окошко открою и проветрим!
Кто-то выбросил пропавшую икру, она ее принесла. Едят. Стараюсь не смотреть. Ребенок похож на маленького жадного старичка, мне кажется, он и не был никогда ребенком, так и родился старичком. За поеданием лакомства снова идет беседа.
- Накопим денежек, поедем бабку проведаем в Ростове, а то вдруг она без нас помрет?
- Квартира тогда нам достанется, да, мам?
- Нам, если подсуетимся! Так что неси денежек побольше, карманы нужно внутри тоже проверять.
- Угу. Я проверяю
Мне кажется, что на свете нет ни Москвы, ни моего уютного родительского дома, ни полей, ни лесов, ни золотого солнышка, ничего нет, кроме этой фантастики из Рея Бредбери…Этого безумного мира…Этого Бре-е-ке-кекса и его мамаши…
И в этот момент распахивается дверь и на пороге появляются улыбающиеся Наташа с Ильей! О, Господи, они пришли меня навестить в мой сумасшедший дом!
Илья в своем репертуаре:
- Мария, ты в курсе, что передача «Шире круг» аморальна?
- Нет, кто бы меня ввел в курс? Давай, говори!
- Ну, как же! Это так просто: в то время, как всем нам нужно сплотиться вокруг нашей любимой коммунистической партии и ее нового вождя, какая-то легкомысленная передача призывает расширить наши объятия! Позор и позор.
- Нет, Илюша, на тебя тридцать седьмого года!
- Нет, нет! Кстати, открою большой секрет. Хочешь знать, кто будет нашим следующим вождем?
- А это не опасно?
- Клянусь – нет! Назову тебе его на ушко…
- Проверим!
- Спорим на торт собственными руками?
- Со мной спорить опа-а-а-а-асно! Ну, давай!
- Андропов – стопудово!
- Принято!
Пришлось-таки печь мне эклеры для Ильи, угадал ведь! Хотя секрет был прост и срабатывал всегда! Назначенный руководителем похоронной процессии автоматически становился следующим вождем - проверено!
Сверкнули крылышками мои ребятки и улетели на волю. Счастливые!
А я не знала, что жизнь уже приготовила мне неожиданные перемены, прервавшие диалоги Бре-ке-кекса и его мамы навсегда. Они исчезли с этих страниц, ненадолго омрачив их набежавшим облаком, исчезли, чтобы не вернуться.
Прощайте! Живите без меня!