Эту историю про разговор мужика и пионера в поезде я слышал ещё в свою далёкую школьную пору. Я только развил её и расширил до «полномасштабного» рассказа.
ДОРОЖНЫЙ РАЗГОВОР
Пассажирский поезд сделал остановку на очередной, уж и не определить какой по счёту, железнодорожной станции. «Остановка – две минуты! Остановка – две минуты!» - бодро разнеслось по вагонам.
- Почему-то, люди, когда встречают, то целуют не так сильно и не так тепло, как когда кого провожают! – сделала своё наблюдение одна из вагоновожатых.
- Так чем дальше – тем роднее! – усмехнулась другая вагоновожатая.
И обе звонко и заразительно засмеялись.
Электровоз дал протяжный гудок. И по всему составу лязгающей цепочкой пронеслась дрожь, извещающая о том, что поезд тронулся.
В лакированную дверь купе вагона «СВ» деликатно постучались.
- Дааа! – отозвался хрипловатый приятный мужской баритон.
На пороге появились вихрастый, лет девяти-десяти, паренёк и за его спиной вагоновожатая, приятной наружности женщина в форменном пиджачке и пилотке.
- Извините за беспокойствие, Иван Степаныч, - виновато улыбнулась вагоновожатая, «поедая» ласковым взором сухопарого жилистого мужчину в спортивных штанах и в полосатой тельняшке, с бритой головой и низко посаженными густыми тёмными бровями над внимательными глазами на резко очерченном волевом лице. – Вот, парнишку попросили подкинуть до четвёртой отсюда остановки, а весь поезд забит под завязку. И в моём вагоне все места заняты. Я понимаю – вы всё купе выкупили, но, может, потерпите пассажира до вечера? А там его родные встретят, - и уточнила. – Бабушка встретит.
- Базара нет, - положительно кивнул бритой головой мужчина. – Понимаю.
- Спасибочки большущее! Давай! Проходи-проходи! – легонько подтолкнула парнишку вперёд вагоновожатая и занесла его чемоданчик из толстой кожи с железными оковками на уголках. – Устраивайся! – и кокетливо стрельнула глазками в мужчину. – Иван Степаныч, присмотрите, пожалуйста, в дороге за мальчонкой. Я вам доверяю. Вы весь из себя во всех смыслах и со всех сторон мужчина видный и положительный. А я вам сейчас чайку соображу.
- Всё нормально! Всё под контролем! – ухмыльнулся мужчина, сверкнув золотой фиксой в зубах. – И чаёк нам не помешает.
Парнишка снял с плечиков брезентовый походный «юниорский» рюкзачок и пригладил непослушные вихры на голове.
- Присаживайся к окошку, - предложил мужчина. – Сейчас чай пить будем. У тебя к чаю есть чего сладкого?
Парнишка отрицательно мотнул головой.
- Понятно. Будь здесь. Я мигом! – предупредил его мужчина и «метнулся» в вагон-ресторан.
Вскоре он появился в купе с большим бумажным кульком и с бутылкой лимонада.
- Ого! Сколько конфет! – удивился парнишка и опытным цепким взглядом определил их состав по этикеткам. – Ух, ты! Шоколадные! Ништяк!
Тут снова мягко открылась дверь и на пороге появилась довольная вагоновожатая с ароматно дымящимися стаканами чая в подстаканниках на подносике:
- А вот и чаёк! Сахарок! Салфеточки! А вы уже приготовились! Какие молодцы! – увидела она на столике кулёк с конфетами. – Приятного вам чаепития! – и томно, многообещающе, посмотрела на мужчину. – В восемь вечера будет остановка парнишки и его заберут. А я со всеми делами управлюсь и ближе к ночи зайду к вам, Иван Степаныч, в гости. Не возражаете? У меня есть бутылочка хорошего десертного вина.
- Отлично! – понимающе осклабился тот. – Ловлю на слове, Лизавета Павловна! Будем ждать!
Дверь в купе бесшумно деликатно закрылась.
- Ну-с! Давай знакомиться! – посмотрел на парнишку «хозяин купе». – Как меня зовут, ты уже наслышан. Можешь просто меня звать дядей Ваней, - и протянул большую, похожую на клешню краба, пятерню. – А тебя как звать-величать?
- Алкаша, - деловито и без страха «заключил в крабовидную клешню» свою детскую ладошку парнишка, ещё неуверенно выговаривающий букву «Р».
- Вот те на! – удивлённ6о вскинул густые брови «хозяин купе». – Так и я алкаша! Да, нет! Шучу! – и хитренько подмигнул. – Потребляю, конечно. Но со смыслом. Не увлекаюсь. Только если есть достойный повод. Так ты у нас Аркадий, значит?
- Да, - утвердительно кивнул головой парнишка.
- А откуда едем, если не секрет? – поинтересовался дальше «хозяин купе».
- Не секрет, - с серьёзным выражением лица ответил парнишка. – Из лагеря.
- Опаньки!!! – аж подскочил на месте «хозяин купе». – Так и я из лагеря! Интересный, однако, у нас с тобой разговор получается. Это радует.
- А вы, дядя Ваня, тоже из пионерского лагеря? – с интересом уставился на него Аркадий. – Вы, наверное, там директором были? Или завхозом?
- Нет, - как-то устало вздохнул «хозяин купе». – Мужик я. Бригадиром в отряде был.
- А я тоже мужик! – приосанился и расправил плечики Аркадий. – Я в отряде звеньевым был.
- Так! Значит ты у нас тоже в авторитете?! Уважаю! Держи «пять»! – понимающе положительно покачал головой «хозяин купе» и протянул парнишке «краба». – А куда путь держим?
- До бабы, - всё также серьёзно ответил Аркадий.
- Ёооо!!! – от удивления развёл руками «хозяин купе». – Так и я до бабы! До Зойки своей. Ждёт меня, моя ненаглядная. Красавица моя. Сынишка у нас уже подрастает! – и что-то подсчитав в уме, добавил. – Примерно, твоего возраста. Может, чуть постарше, - и тяжело вздохнул. – Да я его ещё не видел, - и вдруг подхватился. – Чаёк, поди, ещё горячий? Я тебе лимонад открою. А себе, пожалуй, водочки накапаю! – и, выглянув из купе, позвал вагоновожатую. – Лизавета! Хозяюшка! Хозяюшка! Аууу!!!
- Аюшкиии?!!! Я тута!!! – эхом отозвалось откуда-то из «глубин» вагонного коридора.
- Лизавета, будь ласка, нам два пустых стакана «подгони»! И тарелочку!
- Несууу!!!
- Щас мы с тобой, Аркадий, нашу встречу отметим. По-мужски. Повод просто замечательный! – сильно и «хищно» потёр ладони «хозяин купе» и полез в баул.
На столике наряду с шоколадными конфетами появились пышный батон белого хлеба, палка аппетитно пахнущей копчёной колбасы, банка с красной лососевой икрой и пузатая «казённая» бутылка водки.
- Дядя Ваня, у вас на столе все такие дефицитные продукты! – с уважением посмотрел на столик Аркадий.
- Не «у вас», а «у нас» с тобой! – поправил его дядя Ваня и налил Аркадию в принесённый вагоновожатой стакан лимонада, а себе «плеснул» водочки. – Ну, Аркадий, давай за встречу. За понимание! Как мы с тобой друг друга понимаем! – и осторожно стукнул свой стакан о стакан Аркадия. – Вздрогнем!
- Вздрогнем! – засмеялся Аркадий.
Выпив и закусив, дядя Ваня посмотрел на Аркадия, уплетающего за обе щёки большой ломоть хлеба со щедро наложенным на него толстым слоем икры:
- А чем ты в лагере занимался со своим звеном?
- У нас в звене собрались те, кто увлекается астрономией, - жуя бутерброд, ответил Аркадий.
- Во как?! Интересно!
- Да! Ещё как интересно! – отхлебнул лимонада Аркадий. – Пионер – это значит Первопроходец, Следопыт. А наше звено – Следопыты Космоса.
- Надо же! Круто! Уважаю! – улыбнулся дядя Ваня. – За это надо выпить. Давай, я тебе добавлю лимонада, а себе водочки. Это дело надо «обмыть»!
И они дружно «осушили» стаканы.
- У меня с собой есть атлас звёздного неба, - похвастался Аркадий. – Дядя Ваня, хотите, я вам про нашу Солнечную Систему расскажу? И про далёкие Галактики?
- Конечно! А как же! Обязательно! Расскажи! – охотно поддержал парнишку дядя Ваня, нарезая кружочками колбасу и укладывая её на тарелочку. – Как у нас с тобой всё на «поляне» культурно выглядит. Культур-мультур соблюдаем! – полюбовался он «поляной». – Нормальный у нас с тобой, Аркадий, разговор. По-существу.
- Ага! – согласился Аркадий, доставая из своего окованного по уголкам чемоданчика атлас, и с увлечением стал рассказывать дяде Ване о строении Солнечной Системе, о далёких Галактиках, о будущих межзвёздных перелётах…
Дядя Ваня внимательно слушал и только заботливо подливал лимонад докладчику, а себе водочки:
- Молодец, Аркадий. Делом занимаешься. Зря время не теряешь.
- Ага! – утвердительно мотнул головой «докладчик» и для вескости добавил. – Я ещё и спортом занимаюсь. Люблю в футбол играть. Я физически самый сильный в нашем «астрономическом» звене.
- Это понятно. Без этого никак нельзя. Командир должен быть сильнее подчинённых. Во всех смыслах! – похвалил «докладчика» дядя Ваня и поинтересовался. – А погоняло какое у тебя, Аркадий?
- Что? – не понял вопроса Аркадий.
- Извини. Какое у тебя в отряде прозвище было? - поправился дядя Ваня.
- А! – заулыбался Аркадий. – Королёв! – и важно добавил. – Такая фамилия у нашего советского секретного конструктора космических ракет.
- Ооо!!! Да ты реально в авторитете! – восхищённо посмотрел на Аркадия дядя Ваня. – А у меня прозвище – Грозный. Типа, Иван Грозный. Тоже из уважения так нарекли.
- Иван Грозный?! – засмеялся Аркадий. – А вы, дядя Ваня, на этого царя похожи. Я его портрет видел. Только вы без бороды. А так очень похожи. Правда. Вылитый!
- Может быть, - согласился дядя Ваня и шумно вздохнул. – Дааа-ссс!!! Правильный ты парень, Аркадий. По твёрдой Дороге Жизни идёшь. А я, вот, в своё время на своей Дороге споткнулся и свернул на тёмную тропинку. Она меня и привела прямиком на… Колымский Тракт. Вот так, вот, бывает. Ну, да, ладно. Что было – то было. Ты, Аркадий, давай, пей лимонад, чай. И «закусывай» конфетами, колбасой, икрой.
- Дядя Ваня, - внимательно посмотрел ему в глаза Аркадий. – Что с вами? Вы так загрустили. Как будто плакать хотите.
- Да? Да, нет! Что ты, что ты! – спохватился дядя Ваня. – Это так… Соринка в глаз попала… Хорошо, что мы с тобой встретились. Я от общения с тобой много чего важного почерпнул. Многое понял. Спасибо тебе, братишка.
По внутренней радиотрансляционной сети пассажирского состава тихо проникновенно зазвучала песня:
Поле, русское поле,
Светит луна или падает снег,
Счастьем и болью связан с тобою,
Нет, не забыть тебя сердцу вовек.
Русское поле, русское поле,
Сколько дорог прошагать мне пришлось,
Ты – моя юность, ты – моя воля,
То, что сбылось, то, что в жизни сбылось.
…..
- Ух, ты! Эта песня из «Неуловимых мстителей»! Классное кино! Оно мне даже больше нравится чем «Фантомас»! Дядя Ваня, не грустите. Давайте выпьем за Родину! – неожиданно предложил Аркадий и поднял стакан с чаем.
- О! Слова не мальчика, но мужа! – встрепенулся дядя Ваня и налил себе водки. – Молодец! Правильно. Родина – это Святое. Любовь к Родине – это понятие Священное. Законы выдумываются. Даже вы в своих новых детских играх правила выдумываете. А эти правила и есть законы. Люди взрослеют и их «детские» правила «взрослеют» вместе с ними, то есть превращаются в… Законы. А может, люди и… не взрослеют вовсе, и, попав во Властные Структуры, продолжают на полном серьёзе выдумывать для Государства «детские» законы! Короче, азартно играются в увлекательную игру под названием «Законодательство». А… понятия не выдумываются. Понятие – это как бы такой внутренний стержень. Это, вообще, необъяснимое чувство. Ведь невозможно человека научить под танк с гранатой кинуться. На верную смерть. А человек, даже не раздумывая, кидается. И никто его не заставляет. Это что? Это…Любовь к Родине! Это чувство Правды. Ведь ты знаешь, что прущий на тебя вражеский танк… не прав. А прав ты! И тогда, считай, ты его подбил. Морально! А за его физическим уничтожением дело уже не станет. Глубоко мотивированный расчёт противотанковой пушки никогда не дрогнет и не разбежится. Не бросит пушку. И не будет обращать внимание на «порхающую и махающую косой» над своей головой Смерть: «Отвлекает, дура, от дела! Уходи! Не мешай! Кыш отсюда!» И расколотит в пух и прах, в металлолом, любую «супер-пупер модную» бронетанковую колонну противника: «Врёшь, вражина! Не пройдёшь! Правда за нами!..»… И в мирной жизни надо иметь… стержень. Необходимо иметь чувство Правды. Короче, понимать, то есть, чётко отличать Правду ото Лжи, Добро от Зла. Это надо чувствовать. Это незыблемо. На этом Земля держится. А у западных империалистов-демократов этой душевной и духовной «чуйки» нет. Совсем нет. В априори. Они «чуют» только своей… «пятой точкой». В свой звериный сатанинский масонский «тартар» весь Мир упорно тянут, педерасты «точечные». А мы-то не звери, мы-то с понятием. Так-то! И поэтому Победа всегда будет за нами!
- Я понял, дядя Ваня! – загорелись глаза Аркадия. – Я знаю про подвиг двадцати восьми панфиловцев. Они на Волоколамском шоссе у разъезда Дубосекова вступили в бой с немецкими танками. И победили. Погибли, но не пропустили врага к Москве. И у нас в пионерлагере в отряде есть такие понятия, как «Сам погибай, а товарища выручай!», «Один за всех, и все за одного!» Мы их соблюдаем. Мы тоже с понятием!
- Похвально! Молодцы, братушки! И это правильно! – похвалил в лице Аркадия всех пионеров дядя Ваня и легонько стукнул свой стакан о стакан с чаем Аркадия. – За Родину! За героев панфиловцев!
…..
Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря,
Ты со мной, моё поле, студит ветер висок.
Здесь Отчизна моя, и скажу, не тая,
Здравствуй, русское поле,
Я твой тонкий колосок.
…..
- Красота! Простор! Мощь! – закусив колбаской, посмотрел в окно дядя Ваня и, ловко выбив ладонью из пачки «Беломорканала» папиросу, сильно затянулся. – Ууухх!!!
…..
Поле, русское поле,
Пусть я давно человек городской,
Запах полыни, вешние ливни,
Вдруг обожгут моё сердце тоской.
Русское поле, русское поле,
Я, как и ты, ожиданьем живу,
Верю молчанью, как обещанью,
Пасмурным днём вижу я синеву.
…..
- Аркадий, а давай я тебе тоже что-нибудь расскажу из своей основной профессии? – предложил он. – Я по специальности электрик. Могу про электрический ток тебе рассказать чего интересного. Только нужна бумага и карандаш.
- Давайте! – заинтересованно заблестели глаза Аркадия, и он достал из чемоданчика тетрадку и набор цветных карандашей. – Я про электричество немного уже знаю. Знаю, как образуются молнии, грозы, дожди и ураганы.
- Да?! Ты в курсе?! Молоток! С тобой приятно иметь дело, однако! – довольно крякнул дядя Ваня, вдруг ощутив свою нужность подрастающему поколению. – Я тебе в общих чертах всё «раскидаю». На «пальцах» объясню. Тебе, как будущему астрофизику или ракетостроителю, это пригодится. Сообщу тебе, так сказать, начальный импульс. А дальше, когда подрастёшь, то и сам всё докумекаешь. Лады?
- Лады! – улыбнулся и согласно кивнул Аркадий.
И они, колдуя и «кумекая» над схемами и синусоидами, углубились в суть электрофизических явлений…
* * *
Пассажирский поезд уверенно бежал вперёд, стараясь чётко выдерживать график остановок. А за окнами вагонов разворачивалась во всей своей красоте великолепная и грандиозная картина бескрайних, бесконечных просторов Родины.
…..
Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря,
Ты со мной, моё поле, студит ветер висок.
Здесь Отчизна моя, и скажу, не тая,
Здравствуй, русское поле,
Я твой тонкий колосок.
Поле, русское поле…
Мелета Андрей