Мы странные дети, мы по тёмной дороге
Идём, наступая Карме на ноги.
Зачем нам начало? Зачем нам конец?
А что в середине? Наверно, п....ц!
Из раннего.
У каждого своя карма. Была она и у Борща.
Лёша Борщ – неглупый парень. В школе и в институте слыл отличником. Придя к нам в ординатуру, многообещающе сыпал знаниями, с удовольствием оставался на дежурства. Но услышать Карму он долго не мог. А ведь она давала ему вполне разумные и уж точно однозначные советы. Не пить и не садиться за руль. Чего уж проще!
Первый раз Карма проявила себя, когда сильно пьяный молодой Борщ, мчался на «шахе» по МКАД. Безлунная ночь, пустое шоссе, сто шестьдесят на спидометре, свист ветра, рёв рок-н-ролла. Что может быть прекрасней? Вдруг эту трэш-идиллию нарушает какой-то левый чайник, плетущийся по среднему ряду. МКАД – пять полос. Борщ мог объехать машину справа, слева, но он выбрал самый прямой путь. Сел ему на бампер и начал мигать дальним светом. Чайник включил сине-красные маячки, осветившие надпись ДПС, и остановился. Лёша выпал из кабины и попытался спастись бегством, но заснул по дороге.
Его лишили прав на два года. Пить он бросил сам. Жизненный путь тут же пошёл в гору. Закончил Университет, женился. Был на хорошем счету у руководства. Ему пророчили блестящую карьеру. Работал над диссертацией.
Время летело незаметно, и вскоре Борщ вновь стал обладателем водительского удостоверения. В компании, куда он устроился работать, ему выдали новенький автомобиль иностранного производства. Счастливый и гордый, Лёша поставил машину во дворе, и в первую же ночь, бутылкой из окна, ему пробили крышу.
Знаки были явные. Разбитый автомобиль и бутылка. Но Борщ проигнорировал их. Забрав автомобиль из сервиса, он продолжал его эксплуатировать.
Через месяц наш борец с Кармой отправился в командировку в регионы. На 214 километре Федеральной автомобильной трассы М-2, Карма выпустила очередное своё предупреждение в виде вислоухого кролика. Борщ его даже не увидел. Потом конечно заметил. Когда кролик пробил передний бампер, радиатор двигателя и радиатор кондиционера. Так как случай был не страховой, Лёше пришлось самому выложить за ремонт двести пятьдесят долларов США. Деньги по тем временам огромные. Но делать выводы он не торопился.
Уже на этом этапе я пытался его убедить, что если не машины вообще, то, по крайней мере, вот этот конкретный автомобиль ему явно не подходит. Но как мне сделать то, что не удалось вселенскому закону жизни!
Карма не отступила. Её знаки становились всё очевиднее. Не прошло и четырёх недель со времени последней аварии, как под колёса Лёшиного автомобиля бросился люмпен, торопящийся сдать стеклотару. Карма не мелочилась, и на месте их встречи недрогнувшей рукой нарисовала зебру. В итоге на автомобиле трещина в лобовом стекле, погнута передняя стойка, разбита фара, помят капот, вновь пробит бампер. У пролетария разбита одна пустая бутылка. Учитывая минимальный ущерб потерпевшего, Борщ счастливо избежал колонии-поселения, но с правами попрощался навсегда.
Карма довольно потирала ручки, празднуя победу, когда наш свободовольный агностик, потеряв вместе с машиной работу, начал потихоньку выпивать.
Увидев, что её намёки не работают, Лёшина Карма начала ему тыкать предсказаниями в лицо. В прямом смысле. В смысле Борща начали бить. Бить без повода. Всегда, когда он хоть чуть-чуть выпьет.
Типичный его рассказ выглядит так. «Стою на остановке у метро «Медведково», жду автобус. Пока ждал, выпил банку пива. Только допил, подходят трое ребят, и даже не спросив который час, начинают бить.
Я всё понимаю. Северное Медведково район особенный. Когда я случайно там оказался, то подумал, что Президент объявил амнистию по особо тяжким преступлениям и расстрельным статьям. Глаза отдыхали на лицах бомжей и проституток. У одной я спросил, где аптека. Она показала папиросой на панельное здание с надписью «Торговый центр Фортуна». Для меня торговый центр это бутики, лаунж кафе и кинотеатр. Покосившийся киоск аптеки, уютно расположился между столиком с секонд-хендом и напольной выставкой откровенно ржавых и явно ворованных смесителей. Я что-то купил от изжоги, отошёл и услышал:
– Давай Дед Мороз! Две инсулинки, митрофан и стекляшку.
Я, врач со стажем, не понял смысл сказанных слов. Продавщица же сразу выдала двум гопникам по пакетику. Судя по их довольному выражению лица, с подарками.
Мой отъезд из Медведково больше напоминал эвакуацию.
Но Борщ получил даже от меня. А ведь я человек, который никогда не обижается ни на студентов, ни на пациентов. Просто первых надо сначала научить, а вторых вылечить. А потом можно и обижаться. Хотя к тому времени повод для обиды уже исчерпан.
Лёшина Карма была изобретательна, и закрутила в клубок судеб нить моей будущей жены. Я мило ухаживал за ней на корпоративе в отделении, и она уже почти согласилась пойти со мной в кабинет посмотреть коллекцию кардиограмм, когда Лёша, желая всех развеселить, проткнул пакет сока иголкой, и старший врач отделения облил свой гульфик жёлтой липкой жидкостью. Ни о каких кардиограммах с мокрыми штанами речь больше не шла. Борщ получил от меня в морду, и запрет на употребление алкоголя в стенах больницы.
Конечно, он не успокоился. В разгар весны нас всех пригласил на день рождение общий друг Дмитрий. Дима потратил кучу денег на то, что бы нам было весело и хорошо. Он всегда умел находить позитив в казалось самых страшных вещах. Принимая у него отчёт по дежурству, я спрашиваю:
– Вы, наверное, острый коронарный синдром заподозрили, раз перевели больного в реанимацию?
– Я неладное заподозрил, – отвечал мой друг.
Так вот, поехали мы всей компанией на пейнтбол, отмечать Димкино день рождение. Выпили, поиграли, ещё выпили, больше не играли, только пили. Было здорово. Вдруг Борщ начинает прилюдно целоваться с Вальком. Оба женаты, у обоих дети, так что выглядит это весьма странно. Причём для Валька тоже. Он раз его двинул, два, тот вроде отстал. Но когда возвращались в город на автобусе, Карма вновь подтолкнула Лёху к Вальку. Прекрасен вид слившихся в экстазе влюблённых. Почему-то избранник Борща так не думал. Схватив двухлитровую бутылку с «Акваминерале», он начал дубасить ей многострадальную голову новоявленного Ромео. Из автобуса нас высадили, но Лёша не сдался и, вцепившись в Димкины волосы мёртвой хваткой, потерял сознание. На удары ногами в корпус, болевые и удушающие приёмы Борщ не реагировал, лишь сильнее сжимал пальцы. Внезапно он вскочил, и стремительно исчез из нашего поля зрения. Вновь появился в нём только на следующий день. Позвонил сказать, что не сможет в ближайшее время ходить на работу по причине гематомы ото лба до подбородка, что от него ушла жена, и что он закодировался.
С этого дня жизнь его снова наладилась. Он вновь женился, нашел работу в крупном медцентре и защитил, наконец, диссертацию.
Ну что же. Подождём!