- Давай, браток, плесни-ка за победу,
И ты, сынок, давай, и ты, отец!
Я завтра первым поездом уеду,
Какое счастье, что войне конец!
Пишет жена, сгорела хата с краю,
Поджег фашист, придется мне помочь.
Я эту бабу, хлопцы, сердцем знаю,
И не одну провел я с нею ночь.
Она мальчонку родила под осень,
Красивый, резвый, видно – весь в отца.
Соскучился по сыну, хлопцы, очень,
Да и по женщинам моим гнетет тоска.
Они, представьте, даже подружились,
Моя забрала погорельцев в дом.
Вот это жизнь! Судьбы такая милость!
Теперь все вместе, значит, заживем.
Я верю – их любовь меня хранила,
От пули и от смерти сберегла.
Любовь двух женщин, это, братцы, - сила!
Такие вот, друзья мои, дела.
И молча его слушали мужчины,
И каждый тихо думал о своем,
Всему найдутся веские причины,
Всех кто-то ждет: жена и мать, и дом.
За много верст, надеждою объяты,
Две женщины сидели у огня.
- Конец войне, побит фашист проклятый,
Ах, Шура, обними скорей меня.
Уж скоро наш Петро домой вернется,
Как вспомню – сердце рвется из груди,
Ты представляешь, как нам заживется!
Не бойся, Шура, и... не уходи.
На всех ведь мужиков теперь не хватит,
А, наш? Какое счастье, что живой!
А люди? Они, знаешь, посудачат,
Но Петя – мой, такой же, как и твой.
Так, знать, судьба для нас распорядилась,
Нам одного лишь выпало любить,
И это счастье, это божья милость,
Что он вернется, будет с нами жить.
А я ведь, Шура, о тебе все знала,
Он от меня, конечно, все скрывал,
Но так душа, поверь мне, изнывала,
Он видел, как страдаю, – рассказал.
Сначала я от горя загрустила,
Себя хотела жизни я лишить,
А с животом увидела – простила,
И так мне захотелось дальше жить.
Я первой попрошу у мужа ночку,
Ему ведь дочка славная нужна,
И ты простишь, когда рожу я дочку,
Я ведь ему - законная жена.
А он нас любит, ты не сомневайся,
Его дед – турок был, у тех мужчин,
Семейный дом гаремом назывался,
И нам так жить, есть тысяча причин:
Во-первых, любим мы его безумно,
И не хотим терять, ни ты, ни я,
А, во-вторых, расстаться неразумно,
Вот так, до одурения, любя...
Ну, а в деревне быстро все привыкли,
Лишь завистью наполнены глаза
У тех, кто видел, как к Петру приникли
Две женщины, пришли что, на вокзал.
К весне в семье случилось прибавленье,
Петро от счастья говорить не мог,
У них родились, всем на удивленье,
У Шурки – дочь, а у жены – сынок.
Победный май идет, и ждут солдаты,
Уставшие от долгой той войны,
Чтоб помнили и чтили подвиг святый.
Мы поклониться им сейчас должны.
Среди могил есть на погосте место,
Лежит Петро по центру, как герой,
А с двух сторон, к нему прижавшись тесно,
Две женщины его, с душой одной.
Лежат цветы - их дети навещают,
И в этот день особый, как всегда,
Родители их ждут и здесь встречают,
Как и при жизни - долгие года.