Из-под земли выходит пар: густой, как прокисшее молоко. Раздалось затяжное "К-а-а-р-р-р!": в небо ворон взмыл высоко. Парковка аэропорта "JFK", мириады жёлтых такси, шофёр-индус нажимает на "Play", я крепко сжимаю виски. Город уже не далеко, рассекаем Бруклинский мост, казалось будет легко, поймать удачу за хвост... Доехали без пяти пять, рассвет припудривал нос. Район Верхний Ист-сайд. Спросила меня "Аre you lost?", блондинка лет сорока, но резко поджав она хвост, сбежала как от врага. Причиной страха её был мой неулыбчивый лик, да читаемое во взляде моём, "Зря не взял дробовик." Целый год пришлось привыкать к языку и ложным улыбкам. В мегаполисе грёз на каждом углу золотым молятся рыбкам: пуэрто-риканцы в местных ларьках покупают "Bud Light" и лото, и кусают локти впотьмах, мечтая о роли в кино.
А моя подруга Даша, таскает меня по барам: графиня высшего фальша, флирт называет даром. Орёт: "Southern Comfort with lime juice", a я: "Add ice and shake it." Есть во всём этом и свой плюс: здесь восхитительны стейки. Город исключительно острых углов - муравейник из пяти частей. Набор повторяющихся
слов, "Bye and have a nice day." И присущ ему радикальный контраст: Брайтон Бич, дощатый настил. Много уши ласкающих фраз: "Сеня, ты перепил!"
Мафия чаек на берегу, Кони-Айленд мелькает вдали. Я сердце для той берегу, чей след не смывает прилив.
...И каждый вечер по-своему прекрасен, ведь людям не чужд ещё смех: их свет никогда не погаснет.
Никогда не погаснет
свет.