Иллюстрация: "Третий Обыденский переулок" , работа автора
Два дня шел липкий снег, а сегодня начал таять. Ребятишки налепили снежных баб. Я шла через двор и увидела маленького кособокого снеговичка: три кривых шарика – туловище и голова, шарики-культи по бокам – «руки». Я вспомнила своих снеговичков…
Не помню, сколько мне было лет. Я читала книжку про Древний Египет. Эхнатон, Нефертити… Загадки, тайны... В книжке была фотография КАНОПЫ (погребального сосуда), увенчанного головой Кийа, соперницы Нефертити. Кийа волновала меня! У неё был пристальный взгляд расширенных глаз. От этого взгляда как будто холодная змейка скользила по горлу, и надо было глубоко вздохнуть, чтобы она исчезла. Но больше всего волновала канопа, высокая, монолитная, похожая на вытянутое яйцо или огромный кокон неизвестного насекомого. И венчающая ее голова Кийа в парике и ожерелье казалась необыкновенно красивой
Я выходила гулять во двор и лепила Кийа из снега. Так мне казалось: леплю Кийа . Сначала делала маленький сугробик, потом лопаткой «обрубала» сугробик по бокам, плучалась «канопа», а наверху я убирала лишнее поаккуратнее, чтобы получилась голова. Не знаю, удавалось ли мне хотя бы отдаленно передать в пропорциях моего снеговичка пропорции оригинала. Не помню. Но помню, что темный силуэт моей «скульптуры» искрился в свете фонаря от напАдавших на нее снежинок. Я была во дворе совершенно одна, и мне никто не был нужен. Ни зрители, ни поклонники творчества. Было хорошо и так! Кийа была прекрасна, и мой снеговичок был прекрасен, так как он был она
Вспомнила все это и подумала, что, пожалуй, именно тогда я по-настоящему «служила красоте» - самозабвенно и бескорыстно, служила «в своем сердце». Может быть, верующие, стоя в церквях, чувствуют подобное?
Рисование и чтение книг по искусству тогда заполняло всю мою душу. Этого было достаточно для счастья. Продолжалось это долго. И было ПАРАЛЛЕЛЬНО с остальной моей жизнью – жизнью обыкновенной девочки, которая учится в школе, взрослеет, что-то думает о будущей профессии, общается с подружками, поглядывает на мальчиков. Как это все между собой связано, я не понимала
Потом, уже на первом курсе училища, мне в руки попались подпольно изданные книжки Зигмунда Фрейда. Эрос, Танатос, сублимация, и т. д…. Таким образом я получила объяснение, почему ночью – эротические фантазии (я их называла «эти мысли»), а днём – хочется рисовать . Фрейдистское объяснение меня худо-бедно устроило, и я больше «не парилась» особо на тему, как это все там укладывается, в голове, в душе ли…
И вот эта ПАРАЛЛЕЛЬНОСТЬ «служения» искусству и всей остальной жизни сохранялась долго… Правда, выбрав профессию художника, я как бы «узаконила» в глазах родных и знакомых свое право все время заниматься рисованием, писанием этюдов, портретов. О том, смогу ли я нормально зарабатывать, я не задумывалась ни секунды
Что касается мальчиков… Влюблялась я часто. Иногда сильно. Но почему-то - без всяких мыслей и планов о будущей семье. Думаю, что со стороны казалась девицей весьма легкомысленной. Но я про себя всегда знала, что главное – это искусство. Что никогда никакой парень не станет для меня важнее. Что это значит , искусство – главное? Что должно было бы в моей жизни произойти? Как я практически это все представляла? А никак.
Дефицита личной жизни я не испытывала . Если парень , с которым встречалась, демонстрировал пренебрежительное отношение к моему призванию, тут же теряла к нему интерес. И довольно долго моя жизнь казалась мне вполне гармоничной
Однажды… (Мне было лет 27-28)
Я писала этюд на Гоголевском Бульваре. В двух шагах от меня на скамейке сидела парочка. Они курили и разговаривали. Мне было хорошо слышно. Паренек, симпатичный, блестя глазами, развивал какую-то жутко увлекательную тему: «Вот у нас в стране какой принцип? У нас станки универсальные. А на Западе делают станки узкоспециализированные. Они рассчитаны на одну операцию. .И когда они свой ресурс вырабатывают, их выбрасывают…» Девушка внимала. Было понятно, что тема разговора могла бы быть какой угодно, хоть о возможности жизни на Марсе.
Заметив, что я прислушалась, оратор заговорил чуть-чуть громче, и глаза у него заблестели сильней. Девица обернулась на меня. Это была «серая мышка» в очках-биноклях, на лице её прочитывалась угрюмая досада. Я подумала, что парень намного симпатичней, чем она. Чтоб не портить ей настроение, перестала смотреть в их сторону… Потом они ушли, а я осталась дописывать этюд.
И вот тогда-то и почувствовала, кажется, в первый раз, что в моей жизни что-то неправильно. Почему, черт побери, я пишу этот дурацкий этюд? Зачем он мне? А «настоящая», радостная жизнь проходит мимо, пока я его пишу. Первый раз тогда показалось, что мое привычное занятие, мое призвание (как я привыкла думать), - это заменитель чего-то настоящего. И стало так казаться всё чаще и чаще.
Когда вопрос встал остро, высшие силы непостижимым образом послали мне мужа. И ребенка. С мужем я развелась через пять лет. Потом было много всего… Два-три раза я делала серьезные попытки наладить семейную жизнь с другими мужчинами. Кончалось это плохо, или очень плохо.
В общем-то повторялась одна история: я начинала чувствовать себя «обесточенной», и сразу находился какой-то человек, и на некоторое время жизнь превращалась в праздник; я восполняла худо-бедно энергетический потенциал, и мне этого хватало на какое-то время даже после очередной катастрофы
Вот что примечательно… Иногда мне казалось, что семейная жизнь для меня становится главнее творчества, но… Для всех мужчин была важна (хоть и в разной степени) моя профессия. Все до единого приветствовали зарабатывание денег с помощью искусства. К искусству «чистому» относились с разной степенью нетерпимости.
Последний оказался чистым монстром. Он мне не только рисовать не давал. Вообще жизнь адом показалась. Но речь не об этом. Я с трудом избавилась от него, и была жутко счастлива, что снова свободна. С каким наслаждением я вернулась к писанию этюдов, и всему-всему! Как долго я помнила, что нет ничего лучше свободы!
Чего я хочу сейчас? Я по-прежнему этого не знаю. Быть счастливой, точнее не сказать. Да, теперь мне недостаточно искусства, чтобы быть счастливой. Но и совсем без него я не смогу. Стану ли я счастливой, если найду подходящего мне человека? Какую плату может потребовать Жизнь за толику радости? Или старая история будет повторяться до бесконечности?…..
Уверена я только в одном: я никогда не стану снова маленькой девочкой, которая радостно смотрела на угловатый сугробик и видела в нем прекрасную Кийа. Этот Рай потерян навсегда