Кто был студентом в советские времена, знает, на себе испытал, сколько волнений и переживаний доставляет распределение. По окончании вуза в СССР существовало непреложное правило: каждый выпускник обязан три года отработать по распределению. Особенно тяжко было москвичам и ленинградцам, а также уроженцам других крупных городов страны. И не потому, что не хотелось расставаться с родителями.
Страшила неизбежность оказаться в Тмутаракани, на краю света, в захолустье, куда даже Макар не ходит телят пасти. Оказаться в деревенской глуши, вдали от цивилизации представить себе невозможно. Больше всего страдали выпускницы. Но и юноши не очень пытались продемонстрировать свои патриотические устремления, отправившись в дальние дали за мечтами и за запахом тайги.
Шли на любые ухищрения. Недавних студенток спасало замужество, особенно за специалистом, которого никуда из Москвы не пошлют. Выйти замуж за военного ненадёжно. В любое время загремишь с ним на дальнюю точку, которую и на карте не сыщешь. Тем более что офицеры службу в одном месте не несут. Скитальческая жизнь неминуема.
В результате, как однажды поведала «Правда» в передовице, 50 процентов выпускников педвузов по специальности не работают. В школах не хватает учителей, а выпускники идут куда угодно, работают кем угодно, только бы не оказаться в школе. Ладно бы сельской пугались. В городских картина не намного лучше. А про сельскую школу и говорить нечего.
Сестра Аркадия всей семьёй из Эстонии махнула в Алтайский край. Муж агроном. Потому и подались вдаль несусветную, специалисты в тех местах постоянно востребованы. Он принят агрономом отделения совхоза. Она в школе определилась.
Писала, что в районе с педагогическими кадрами беда. Даже в средних школах не хватает преподавателей с высшим образованием. Про сельские восьмилетки и говорить нечего. Почти все предметы ведут выпускники педучилищ. Ежегодно направляют преподавать физику, химию, биологию выпускников только что окончивших среднюю школу.
Начитавшись писем сестры, Аркадий решает – его место в сельской школе. Правда, Мерперт обоих, и его и Виктора, рекомендовал сразу после выпуска в аспирантуру. Виктор однозначно принял предложение. Он хотел и стремился стать учёным. Перспектива блестящая. После защиты диссертации обещали оставить на преподавательской работе. Здесь же, в родной alma mater, на кафедре археологии.
Аркадию нравилась археология. И карьера университетского преподавателя вполне устраивала. Но он же строитель коммунизма, кто же его будет строить в глубинке, на селе как не выпускник Московского университета? В сельской местности проживает половина населения страны. Как же можно строить коммунизм без села, без этих людей, без грамотного коммунистического воспитания всех сельских жителей, сельской молодёжи?
В аспирантуру всегда найдутся охотники. А кто будет делать ту, невидную, но, безусловно, нужную работу вдали от культурных центров? Коммунизм строится для всех, а не для ограниченного круга лиц, для городских жителей с высшим образованием. Виктор отговаривал строптивого друга. Объяснял, что с его способностями он коммунизму в науке принесёт большую пользу, чем в качестве сельского учителя. Никто не заметит и не оценит его самопожертвования. Но Аркадий твердо решил, где его место.
Комиссии по распределению заранее было известно о намерениях выпускников. Предварительно знакомили с предлагаемыми вариантами. Выбор каждым был сделан. Комиссия чисто формально утверждала согласие выпускника работать по указанному назначению.
И вот уже всё это позади. Вместе с Виктором съездили в Прибалтику, Виктор проведать родителей, Аркадий близких родственников, вспомнить своё школьное детство.
Школа, куда прибыл преподавать историю выпускник МГУ, была в том же районе, где проживала сестра Аркадия. Только это была средняя школа в самом райцентре. Аркадий помнил по детским годам райцентр село Шульгино. На Алтае большинство райцентров были сёла. Аркадию предстояло жить и работать в райцентре, насчитывающем пять тысяч жителей. Внушительный населенный пункт.
Здесь начал преподавательскую деятельность учитель истории. Здесь состоялся памятный на всю жизнь первый урок. В класс вошёл уверенно, волнений и страха перед первой встречей с учениками не испытывал. Было ощущение праздничной восторженности. Ученики приняли с интересом, и сам был доволен.
Не берусь судить о городских школьниках 60-х годов. Сельские произвели на Аркадия самое благоприятное впечатление. От многоопытных учителей со стажем постоянно слышал сетования, что не те пошли ученики.
- Раньше, - утверждали они, - ученики были прилежнее. Проявляли больше уважения и повиновения учителю. Сейчас сплошь и рядом наблюдается строптивость, желание поспорить и даже оспорить учителя. Но главный бич нынешних учеников – возросшая лень. Домашние задания выполняют плохо, небрежно, вразумительного устного ответа от учеников не добьёшься. Урок не выучил - однозначный ответ: «Я учил». А нам что толку, что учил, а не знает, рассказать, объяснить не может.
У Аркадия Львовича, теперь его по отчеству все величали, таких проблем не было с первых дней пребывания в школе. Порой даже недоумевал на жалобы учителей. Решил, что это у них возрастное. Признак старения учителя. Дети хуже не стали. Просто в молодые годы у учителя больше энтузиазма, легче даётся преподавание, ученики воспринимаются как союзники в учёбе. С годами накапливается раздражительность на подопечных, вызывает гнев малейшее проявление несогласия с учителем.
- С другой стороны, - рассуждал молодой учитель, - у меня история, предмет лёгкий и увлекательный. Но от немолодых учителей географии и биологии слышались те же порицания в адрес теперешних учеников.
Аркадий Львович не ведал, какими были предшественники нынешних учащихся. По себе, своим школьным годам помнил, что одноклассники позволяли себе шалости на уроках, за что не раз самому приходилось стоять «в углу». Мера весьма распространённая и наиболее употребительная учителями в его школьные годы.
Расшалится пацан, удержу нет, остановиться не может, то за косы дергает впереди сидящую одноклассницу, то приставать начнет к рядом сидящему напарнику, заводить его, выводить из себя, либо игру совместную затеют на уроке. Сами делом не занимаются, не слушают пояснения учителя, да ещё и другим мешают, шум на уроке создают, нарушают ход мысли учителя, чем справедливо вызывают его возмущение. Вот и отправляется негодник «в угол».
По весне учительница зоологии любила уроки проводить на природе. Пойдут на ближайший пруд и наблюдают за тритонами, вертлявыми головастиками или полётом ярко раскрашенных бабочек и прозрачных стрекоз. После одной такой экскурсии принёс Аркаша в класс лягушку. Обычную зеленую. На очередном уроке решил подшутить над девочкой за передней партой. Одной рукой потянул за ворот платья, другой опустил за шиворот лягушку. Девочка не лягушки испугалась, просто ей было неприятно до мерзкости прикосновение к спине и шевеление скользкого холодного бесхвостого земноводного. Естественно, подняла крик.
Учительница немецкого языка вынуждена была прервать урок и удалить проказника из класса. Была такая высшая мера наказания провинившихся на уроке. А ещё учителя могли пожаловаться родителям. И самая высшая мера, на которую решался учитель, сообщить директору о нарушителе дисциплины. Директора уважали, он у них математику вёл, но суровости боялись. Оказаться в его кабинете за провинность никому не хотелось.
К учебе тоже относились не с большой охотой. Было в классе несколько «хорошистов», Наташа-отличница. Круглая отличница, краса и гордость учителей и всей школы.
Так что у Аркадия Львовича были все основания считать, что ученики от поколения к поколению не становятся хуже, просто они другие. Более раскованы и свободолюбивы, держатся независимо, считают, что учителя должны относиться к ним с уважением, не позволять нетактичное обращение, тем более грубость в их адрес. А учителя уже усвоили с начала своей преподавательской работы определенную форму, стиль общения с учениками.
Как все люди, учителя с возрастом становятся консервативнее. У них вырабатывается диктаторский тон, командная манера общения не только с учениками, но и со взрослыми. Не только родителей поучают, в любой компании учителя сразу определишь по менторскому диктату.
В университете школьной педагогике не обучали. На четвертом курсе прочитали небольшой цикл лекций, в основном по истории педагогики. Упоминали Крупскую и Макаренко, их значение для советской педагогики. Педагогическая практика свелась в основном к чтению популярных лекций в трудовых коллективах. Как планировать урок, как вести урок в школе – этому обучают в педагогических вузах.
Но надо отдать должное, выпускники университетов быстро и без страдательных усилий постигали школьную методику. Традиционная схема урока простая, по своему школьному опыту помнили: 1) проверка домашнего задания, в поурочном плане для краткости писали: опрос; 2) изложение нового материала; 3) закрепление изложенного учителем; 4) домашнее задание с необходимыми пояснениями. В методиках так и писали: четырёхэтапный урок.
Изложение нового материала всякий раз при подготовке к уроку надо было согласовывать с учебником. По каждой теме выпускник истфака может часами рассказывать то, что он знает, что усвоил и запомнил во время собственной учебы. На уроке надо уложиться в 20-25 минут. А так хочется поделиться с учениками теми сведениями, которые не вошли в учебник. В конечном счете, уложиться в отведенное методикой время – не такая уж большая сложность.
К чему никак не мог привыкнуть Аркадий Львович – это поурочные планы. На каждый урок должен быть написан развернутый план, фиксирующий последовательно все этапы проведения занятия, включающий краткий конспект изложения материала учителем. Прошлогодними планами пользоваться запрещалось.
Наличие свежеиспеченного плана должно было свидетельствовать, что учитель накануне готовился к уроку, готов провести урок со знанием дела, в соответствии с методикой преподавания данного предмета. Для учителя эта докучливая писанина была формальным актом. Но для руководителей школы и вышестоящих органов народного образования документальным свидетельством, что учитель работает над собой, повышает свой профессионализм, своё методическое мастерство. Одним словом работает в соответствии с постановлениями партии и правительства о школе и рекомендациями Министерства народного образования.
Согласно предписаниям органов наробраза директор и завуч имеют право не допустить на урок учителя при отсутствии поурочного плана. Директор редко просил показать план. Обычно только в тех случаях, когда шел на урок к учителю.
Проверять наличие планов входило в обязанность завуча. И завуч испытывала неописуемое удовольствие потребовать поурочный план перед самым звонком на урок, особенно у молодых начинающих учителей. В заманчивой надежде подловить нарушителя школьных правил и устроить разнос. Но учителя с первых дней пребывания в школе настолько были напуганы этим несусветным требованием, что на памяти Аркадия Львовича не было ни единого случая нарушения священного правила, установленного в советской школе.
Необходимость писать поурочные планы раздражала молодого учителя, вызывала праведный гнев. Но против установленных правил не пойдёшь, приключений на свою голову искать не станешь. Он был дисциплинированный человек. Чертыхаясь на школьный бюрократизм, Аркадий Львович, скрепя сердце, писал эти злосчастные планы. Но никогда не открывал на уроке и никогда не пользовался. Принципиально. Даже в присутствии администраторов и инспекторов РОНО.
Поверяющие могли убедиться, что урок проведен в полном соответствии с планом. Время, отведенное на каждый этап урока, соблюдено. Но это только при посетителях. В их отсутствие Аркадий Львович вел урок по своему усмотрению. Мог весь урок посвятить увлекательному рассказу о далеком прошлом. Да так, будто сам был если не участником, то свидетелем повествуемых событий.
Чтобы избавить учеников от докучливого однообразия, менял местами узаконенные методистами этапы урока. Давал необычные и непривычные задания. Мальчикам поручалось изготовить дома макеты – образцы оружия изучаемой эпохи.
Нравилось ученикам на уроке или в качестве домашнего задания с привлечением дополнительной литературы писать сочинения, представляя себя рыцарем в крестовом походе или знаменитой битвы, средневековым ремесленником или купцом, доставившим редкостные товары из Индии или Китая. Старшеклассникам нравились диспуты, устраиваемые на уроке учителем. С таким учителем ученикам не было скучно.
Коллеги, особенно те, кто со стажем, ревностно относились к популярности молодого выскочки у учащихся. Выступали на педсоветах о непозволительности панибратского обращения с учениками, указывали на не соблюдение требований методики, обвиняя в незнании и некомпетентности молодого педагога. Время от времени доставалось и от директора с завучем.
Каждому из них предписывалось еженедельно посетить не менее 12-и уроков руководимых ими учителей. Редко по всему Союзу в описываемые времена можно было найти завуча, а тем более директора, которые соблюдали эту норму. Но тетрадь с записью посещенных занятий, оценкой урока, выявленных недостатков и рекомендаций учителю, проверялась при посещении школы работниками РОНО.
Особенно тяжко приходилось руководству школ, насчитывающих 10-12 учителей. С ума можно сойти. Из месяца в месяц из года в год требовалось каждую неделю посетить урок каждого учителя. Посещай, не посещай, а в тетради должна стоять запись о посещенных уроках. Так что руководителям школ можно было тоже посочувствовать. Их хлеб не был сладок. Система вынуждала находить лазейки и изворачиваться всеми приемлемыми и неприемлемыми способами.
Археологий в степном Алтае не займёшься. Исторических музеев нет. Но во многих селах памятные монументы о героях гражданской войны, а также памятники уроженцам этих мест – прославленным участникам Великой Отечественной войны, памятные доски с фамилиями погибших на войне. Так что в выходные учитель-холостяк охотно совершал с учениками на велосипедах экскурсии по своему району, а временами навещая и соседние.
Комсомольцем приехал выпускник МГУ в сельскую школу. Райком комсомола сразу взял на заметку молодого специалиста. Ввели в состав бюро. Поощряли энтузиазм и активность учителя истории. Через два года охотно дали рекомендацию для вступления в партию. Аркадий Львович был готов к этому. Считал, что учитель истории в советском государстве должен быть коммунистом.
Для себя лично определил, что цель его жизни быть самоотверженным строителем коммунизма. Может ли у человека быть более великая и величественная цель как построение общества, которое обеспечит справедливую и счастливую жизнь всему человечеству?
Центральный Комитет партии без больших перерывов организовывал целые компании по подготовке и проведению юбилейных дат. Юбилеи отмечались пышно, помпезно, чтобы поднять настроение у всех трудящихся, вдохновить на новые трудовые подвиги во славу социалистической Родины, поощрить желание всего народа внести достойный вклад в строительство коммунизма, по десятилетиям расписанного Программой КПСС.
Так проходили торжества в связи с празднованием 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции.
Заблаговременно началась подготовка к празднованию 100-летия рождения Ленина. Но ещё до выхода соответствующих Постановлений руководящей и направляющей партии пронырливый энтузиаст, педагог со стажем в Ленинграде Эйзлер сообразил, что на этом деле можно неплохо заработать, не только в денежном выражении, но и поднятия собственного престижа, отличиться и прославиться на всю страну. Он решил с группой учителей направиться в Алтайский край и там в одной из сельских школ создать музей Ленина. Школьный музей Ленина накануне столетнего юбилея – блестящая идея, которая найдёт поддержку для воплощения в партийных органах края и органах образования.
Эйзлер возглавил команду из хорошо его знающих и преданных учителей. По образованию историк. Для десанта нужно было взять преподавателей дефицитных на селе дисциплин. Биолога, географа, физика. Такой набор вполне достаточен для реализации замыслов. Трудоустроить одновременно в одной школе сразу четырех специалистов – задача непростая. Для музея нужна школа достаточно большая. Но там уже не первый год эти предметы ведут местные учителя.
Надо найти школу, в которой безболезненно обеспечить место вновь прибывшим. Поэтому и нужна была поддержка высоко стоящих инстанций. В Косихинском районе ленинградцы создали музей, а в областном издательстве вышла брошюра, в которой Эйзлер в соавторстве с коллегой рассказал как создавался и как можно создать музей Ленина в каждой школе, чтобы достойно отметить и почтить память Ильича. А вспомнил про Эйзлера Аркадий Львович в связи с тем, что тот со своей командой переместился в школу, где уже не первый год работает наш учитель истории.
Аркадий Львович за те немногие годы работы на селе побывал во многих школах района. С грустью отмечал, в каком убогом состоянии находятся сельские школы. Здания ветхие, в большинстве случаев не подлежащие капитальному ремонту. Деревянные бревенчатые, не обшитые тёсом здания дореволюционной постройки. Лишь четыре средних школы района разместились в типовых зданиях послевоенного строительства.
Содержались сельские школы в чистоте. Сельские советы обеспечивали ежегодную покраску полов в классах. Парты тоже красили с трудом доставаемой краской вынужденными быть пронырливыми председателями сельсоветов. Дефицит. Дефицит на всё.
Областной учколлектор позволял сельским школам оприходовать средства, выделяемые из бюджета на приобретение наглядных пособий и учебного оборудования. Но беда заключалась в том, что чаще всего нужных пособий и приборов не оказывалось в наличии. Директора школ сами приезжали в Барнаул, чтобы отобрать необходимое. И чтобы до конца календарного года израсходовать причитающиеся средства вынуждены приобретать то, что не являлось первой необходимостью.
Магнитофон в учколлекторе не купишь. А в торговой сети можно только за наличные. Председатели сельсоветов шли навстречу. Выделяли необходимые суммы. Но покупку приходилось оформлять по товарному чеку как канцелярские принадлежности, тетради и товары, разрешенные наблюдательными финорганами.
В селах были дизельные электростанции, для обеспечения животноводческих ферм. Так что освещение в дома жителей поступало только на период дойки. В остальное время даже в классах пользовались керосиновыми лампами. Вот почему сельские жители постоянно покупали соль, спички, сахар и керосин.
Хлеб ежедневно развозили по сельским магазинам. Рыбные консервы, дешевое вино и водка, небольшой выбор конфет – вот и весь перечень того, что можно купить в сельском магазине. Мясо, ни в каком виде для сельских магазинов не предусматривалось. Хотя из пяти совхозов района один специализировался на животноводстве, у остальных тоже были фермы крупного рогатого скота, свинофермы.
Но эта продукция предназначалась для госпоставок. В продуктовых магазинах райцентра время от времени можно было купить недорогую колбасу, в столовой заказать котлеты. Первые блюда в столовой тоже были мясные.
Аркадий Львович не впервые попадал в деревню. В деревне провел свои ранние детские годы. В деревне окончил девятый класс. Поработал в деревне в целинные годы.
Поэтому его не удивляла бедность и убогость советской деревни. Он прошёл службу в армии. Своими глазами видел, во сколько государству обходится военная техника. Сколько там новеньких, стоящих на приколе автомобилей, пригодных для народного хозяйства. Не то, что сельские развалюшки, отъездившие два положенных срока, с лысой резиной. Покрышки на селе такой же дефицит, как краска для школ и учителя с высшим образованием.
Если бы всю армейскую технику, пригодную для гражданских нужд, отправить туда, как бы мы зажили. Танкисты рассказывали: один танк миллион стоит, танковый прицел – стоимость «Победы», один артвыстрел – стоимость офицерских хромовых сапог. А про авиацию и десантные войска и говорить нечего.
Холодная война, вызванная ей гонка вооружений – вот в чем наша беда и причина бедности. Так просто и доступно объяснял себе молодой учитель истории трудности, переживаемые сельским хозяйством и сельским населением.
http://www.proza.ru/2016/01/19/946