49.
Следующие несколько дней ушли на комплектовку и сдачу проекта. Чувствовала я себя как нельзя лучше. Вот только иногда что-то подкатывало к горлу,когда в душе вдруг звучало: Игорь... По вечерам, стоило мне на миг расслабиться и освободить сознание от будничных забот, как я уже снова целовалась с ним в лифте. Ощущение было совершенно живое. Ноги не держали, сердце колотилось... Ну, я погибла...
Позвонила в офис, попросила передать, что папки с проектами у меня готовы. Расплатилась с инженерами, оставив себе последние три тысячи долларов. Надо положить часть на счета моей фирмы и декларировать прибыль — налоги-то платить так или иначе придется. Фирма сдала проект — должна же она что-то на нем заработать.
Наступила суббота... Я места себе не нахожу. То и дело проверяю, не было ли звонка. Нет, никто не звонил... Мне во что бы то ни стало надо поговорить с Гери. Обстоятельно. Но Гери по горло занята. С полудня до позднего вечера — ни шагу с телевидения. Встает она в шесть, приводит в порядок огромный дом, утренний кофе пьет обязательно с мужем. Он уезжает — она тут же начинает прием пациентов. На данном этапе — только до полудня. В Сочельник у нее будет куча гостей, в том числе родители снохи, это тоже требует подготовки. Мы едва успеваем перекинуться несколькими словами по телефону, как Гери уже не терпится взять слово и поведать мне очередные новости про Косьо и его невесту.
А может, это я ревную?
Кроме того, она, кажется, не больно-то верит в чувства Игоря ко мне.
А может, это она ревнует?
Я люблю Гери — люблю такой, какая она есть и что бы ни происходило. Без этого нет дружбы. Вот наши чувства и проходят сейчас через период испытаний: я влюблена и, что гораздо важнее, в меня влюблены. При том — в нашем возрасте! А ведь я обещала возраста не касаться...
Правда, Гери занималась проблемами, в нашем возрасте куда более естественными: женила сына, налаживала отношения с будущей снохой и ее семейством.
В субботу вечером, точно в половине одиннадцатого — дзинь! Получила СМС: «Uzhe na meste, gde hochu byt s toboj vdvoem. Zhdi! Igor”.
* * *
Наконец-то мы вдвоем на кухне у Гери. Почти десять вечера. Ну так что ж? Мы с ней целыми ночами, бывало, засиживались — и о моем пережитом она давно все знала. Приятно было, что теперь речь пойдет не о прошлом, а о самом что ни есть настоящем.
Смотрю на Гери, жду ее реакции.
— Ты что же, правда решила с ним уехать?
— Не знаю. Я сама не своя. Похоже, стоит мне опять услышать его голос — и все! Уеду. Он меня околдовал.
Гери встает, доливает мятного чаю в наши чашки. Я б лучше виски, конечно, но Гери не рискует: ей завтра утром на телевидение, у нее передача. Ей еще всю ночь готовиться, и так еле ее уговорила повидаться вечером. Наверное, ей не очень-то до меня сегодня, но моей деликатности нет как нет — мне просто невтерпёж поговорить про Игоря. Я готова хоть всю ночь вспоминать каждый взгляд, каждый жест, каждое прикосновение... А уж поцелуи... да что там говорить.
Тем более, я уже говорила: мы с Гери интимные подробности обходим молчанием.
— Очень мне любопытно встретиться с этим человеком, — говорит она.
— Обязательно вас познакомлю! Ты просто должна его видеть. А вдруг он и тебя околдует?
Мне всегда было нужно одобрение Гери. Она для меня, очевидно, авторитет. Если какие-то люди мне нравятся, для меня важно, чтобы и ей они нравились.
— Пух, ты же этого человека почти не знаешь!
— Да! — восторженно соглашаюсь я. — Почему, ты думаешь, я так взвинчена? Потому что собираюсь сбежать с незнакомцем... Помнишь, у Багряны:
„Кто же ты, возникший предо мною,
с век моих прогнавший сновиденье,
с уст моих сорвавший смех весёлый?...”
В ответ Гери читает другую строфу:
- „Кто, в меня вселивший дух мятежный,
Мефистофель ты, или Креститель? ”... Пух, сколько продлится это увлечение, как ты думаешь?
— Увлечение? Какое увлечение, Гери? Мы влюблены. Какое значение тут имеет время? День, неделю, год...
— Для нас с тобой время имеет огромное значение.
— Ну, хорошо, Гери! Я согласна! Так именно поэтому: „Время - в нас, и мы - во времени...” Наступило мое время, понимаешь? Как тебе известно, у них там другой календарь; так что время от болгарского до русского Рождества — мое, а их Рождество он проведет с матерью. А вдруг эти четырнадцать дней — последние счастливые дни моей жизни? И я не могу себе позволить напрасно потерять ни дня! Тут ты права, подруга. Такое случается раз в жизни.
— Я это уже слышала — когда ты за Евгением ухлестывала.
— Никогда я за Евгением не «ухлестывала». А потом, это было так давно... как будто в другой жизни.
— Не забывай, что Евгений собирается провести Сочельник с тобой — как всегда. И у тебя язык повернется сказать ему, чтобы он на тебя не расчитывал?
Удар ниже пояса. Но... ладно, промолчу. Гери, Гери! Как это на тебя не похоже...
— Я скажу ему правду, разумеется.
— И что дальше? Ведь тебе тут же придется выметаться из квартиры. Прошу тебя, Пух, не теряй головы! Мы с тобой зрелые, разумные женщины. Влюблялись, выходили замуж, дети у нас выросли, пора и о внуках задуматься. Все самое прекрасное в жизни у нас уже было.
— И что теперь? Завернемся в белые простыни и медленно поползем на кладбище? Помнишь этот анекдот? Он что, про нас?
Но у Гери сегодня вечером с чувством юмора напряженка. А может, она действительно до такой степени встревожена? Гадает, куда меня заведет этот роман с совершенно незнакомым ей, да и мне тоже, человеком?
Бьет одиннадцать. Пора оставить ее в покое — у нее еще дел невпроворот. Договорим в другой раз, при более благоприятных обстоятельствах. А завтра, когда Игорь позвонит, скажу — еду с тобой...
«Возьми меня, лодочник, в легкую лодку свою!...»
11 декабря...
Просыпаюсь с мыслью о нем. Сердце тут же подкатывает к горлу. И колотится так, что ничем не успокоишь.
Где ты? Я жду тебя, знаешь?
И так уже четыре дня. Дожить до его звонка...
Знаю, что это аритмия. Знаю, что это типично для моего возраста. Докторская премудрость не делает мое положение ни на йоту легче. Зато я знаю наверняка, что стоит мне приникнуть к его плечу, как все тут же пройдет.
В ванной, в кухне, в офисе — повсюду, куда бы я ни шла, со мной телефон. Время от времени проверяю, не пропустила ли я часом его звонок.Непроизвольно напрягаю слух: звонит?
Четвертый день с тех пор, как пришло его СМС-послание. И я жду. Мне ведь надо ему сказать, что да, я готова провести Рождество с ним. Сказать спокойно. Зачем ему знать, как я взволнована? Я что, школьница?
Все еще не позвонила Евгению. Вдруг стала суеверной: боялась сглазить свое путешествие с Игорем, если заранее отменю семейный Сочельник.
С Гери перезваниваюсь ежедневно. К моему удивлению, она находит время набрать мой номер и поинтересоваться, как дела. Ох, как сердце не лежит отвечать, что нет, пока не позвонил... Может, я стала мнительна, но мне почему-то кажется, что Гери этим ответом довольна. И я стараюсь закруглиться как можно скорее. Во-первых, не хочу, чтобы меня жалели и успокаивали; во-вторых, неинтересны мне ее семейные планы.
Вот так мы с Гери не позволяем оборваться поизносившейся ниточке нашей дружбы.
Звоню Асену.
Спрашиваю, подан ли проект на получение строительного билета.
Да. Подан. Позвони в офис, там тебе сообщат входящий номер. Все. Асен занят. Тон у него деловой, напряженный. Вставить в разговор что-то, выходящее за рамки непосредственных задач, не получается.
Узнав входящий номер, звоню Лили. Мы ведь договаривались, что я ей его сообщу, как только проект будет подан. Звоню ей трижды. Оставляю сообщение. И жду. Теперь, кроме звонка Игоря, я жду еще и звонка Лили...
Терпеть не могу ждать. Когда жду какого-нибудь звонка, не могу заняться ничем, требующим умственного усилия. Ничего не лезет в голову. Но есть верный способ разрядить напряжение — надо заняться уборкой! И не просто уборкой, а генеральной. Первым делом — кухня. Шкафчики — настежь, все, что в них есть — на стол. Так начинается ежегодная рождественская уборка, к которой я подхожу со всей серьезностью: ведь на Рождество собирается вся моя маленькая, зато разобщенная семья. А сейчас мне нужно еще и успокоить нервы. Уборка как терапия. Мне это всегда помогало. Когда Дани болел, дом аж светился, такую я наводила в нем чистоту и порядок. Так, полки — до блеска, посуду — до глянца. Теперь пора провести основательную ревизию продовольствия. Замечали, сколько ошметков и остатков засиживается у вас на полках и в холодильнике? Аккуратно обернутый в фольгу кусочек масла. Грамм двадцать-тридцать, не больше, лежит Бог весть с каких пор — на всякий пожарный. Марш в мусор! Тщательно укутанный в полиэтилен пакетик риса, давно ждущий своего часа. Да, но с тех пор я купила еще два пакета — и начала оба. Пакетик летит следом за маслом! Три открытых банки консервов, ну, этим-то точно место на помойке. Кусочки сыра, обрезки колбасы... Продолжаю в том же духе и быстро наполняю отходами два здоровенных пакета.
Звонит мой мобильник.
Это Лили. Диктую ей входящий номер.
Пытаюсь продолжить разговор и уверить ее, что не зажму обещанное угощение, она, однако, меня опережает:
— Скоро увидимся. Устроим рождественский девчатник, повеселимся. Буквально на днях. Пусть только Майя уточнит свою программу. Непременно тебе позвоним, смотри, не пропадай!
Что ж, мне будет очень приятно. Особенно если я смогу похвастать путешествием, не все же одной Майе...
Уборка меня взбодрила. Я даже пустила свой любимый латино-джаз и продолжала миссию уже в ритме танца. В заключение вынесла в мусорный контейнер четыре солидных, плотно набитых пластиковых мешка.
Долго колебалась, расставаться или нет с двумя летними платьями — одним красным, другим в желто-оранжевой гамме. Я уже давно таких сигнальных расцветок не ношу, так что им без толку висеть у меня в шкафу? Красное — пан или пропал — я решила примерить. Сидело оно как влитое. Крутанулась перед зеркалом, и будто вернулась на двадцать лет назад, когда впервые надела его в номенклатурном доме отдыха в Эвксинограде. Свекровь тогда чуть не лопнула от возмущения глубоким декольте и теми взглядами пожилых чиновных дядечек, которое оно притягивало...
Выбросить это платье? Никогда! В нем мне всегда будет 30!
И в путешествие его с собой возьму. Если оно состоится...
12 декабря...
Звонит телефон, и меня словно подбрасывает. После второго стаканчика скотча я задремала перед телевизором. Звонит стационарный, не мобильный, значит — наверняка мама. Она с мобильным так и не научилась справляться. Отвечает, когда ей звонят, но сама звонит по стационарному.
Ладно, перезвоню ей сама, но не сразу. Надеюсь, жива-здорова: она обычно укладывается в девять, а сейчас уже одиннадцатый час. Телефон, однако, упорно не умолкает, но и я заупрямилась. Что за пожар, в конце концов?
Делаю телевизор потише, там, как всегда, несут какую-то чушь, и придвигаю аппарат ближе к себе. Опять звонок, и я беру трубку.
— Здравствуй, это я!
Игорь!!! Прямо как в той песне Высоцкого.
Мне хочется кричать от счастья, но вместо этого отвечаю со смехом:
— Здравствуй, Володя!
— Ох, милая, как это на тебя похоже!... Знала бы ты, как я по тебе стосковался!...
Стосковался? Мы и вместе-то были всего ничего.
— Признаться, и я по тебе тоже.
— Значит, и тебе без меня плохо. Ура! Я на это надеялся... и собираюсь в самом скором времени тебя похитить, моя дорогая!
— Место встречи? Время? Что мне надеть, чтобы ты меня узнал?
Чувствую, как эта игра, что называется, «улыбнула» Игоря.
— Будь в красном платье! И с красной розой в руке! Есть у тебя красное платье или тебе привезти? Какой у тебя размер?
— Красное платье есть, розу достану. Когда и где?
— 21 декабря... Перед вашим домом остановится машина, и в этой машине буду я... буду ждать твоего появления.
— Раз перед нашим домом, зачем тогда красное платье и красная роза?
— Потому что ты будешь моей мечтой.
— Но я ведь не мечта, а действительность. Слегка талантливая и ужасно нервная женщина-архитектор. Как в том анекдоте: женщина-архитектор — значит, ни то, ни другое.
— Слыхал, слыхал. Кончай кокетничать и напрашиваться на комплименты. Скажи лучше, чем ты сейчас занята? Телефон звонил так долго, а ты все не брала трубку. Я уже стал бояться, что тебя похитили прежде, чем ты стала моей...
Ого, как откровенно! Меня это немножко — совсем чуть-чуть — смутило.
— Сижу перед компьютером, разумеется.
Я нарочно придавала себя важность.
— Ага, заканчиваешь наш любимый совместный проект, должно быть?
— Уважаемый инвестор, разве вам не доложили, что проект завершен и подан в соответствующее учреждение, выдающее разрешения на строительство?
На другом конце провода послышался треск, какие-то разряды, множество голосов — говорили по-испански, но не так, как говорят в самой Испании. Это я вполне могу различить.
И тут связь оборвалась.
Я положила трубку и стала ждать.
Игорь перезвонил через час. Я тут же отозвалась:
— Игорь!... Ты где?
— Нери, связь может в любой момент снова оборваться. Я тут по буровым платформам летаю, но завтра вечером буду в Нью-Йорке, так что свяжемся. Все, отбой! Жди!
Вот какой у меня любимый! Настоящий мужчина, авантюрист, бесстрашный...
Господи, чем я все это заслужила?!