Часть третья. ОСТРОВ
После того, как вся экспедиционная группа, за исключением нескольких дежурных, оставленных на ковчеге прибыли на берег, бывалые мореплаватели потребовали, что, как гласит морской обычай, прежде, чем решать, что делать на острове дальше, необходимо обойти его по периметру и составить карту. Только после этого предполагалось приняться за исследование самой горы. Как выяснилось сразу, берег, на который высадились мореплаватели, представлял собой ровную полоску песка вплоть до подножия горы, которая резко вздымалась вверх и вершина ее вскоре терялась в испарениях, начинавших ее окутывать с высоты примерно 2-3 мили, что издали воспринималось как дымка тумана. Теперь внесем некоторые уточнения, поскольку в данной главе столько раз упоминалось о золоте, серебре, платине и драгоценных камнях, которыми была буквально нафарширована гора Золотое яйцо – бывший астероид Баптистиана – что у читателя могло создаться впечатление, будто наши мореплаватели хорошо знали об этих несметных природных сокровищах. В действительности же никто толком ничего не знал, и сияние горы в солнечных лучах объясняли в основном всякими сверхъестественными причинами. Так же и сообщение старейшины о золотом и железном богах было воспринято большинством, как таинственная аллегория. И даже высадившись на побережье и увидев блестящие прожилки, выходящие наружу из бурого камня то тут, то там встречающиеся на видимой поверхности горы, они ничего не заподозрили. Именно поэтому оказавшись на острове и, казалось, исполнив мечту, не дававшую покоя всем, кто из поколения в поколение видел Золотое яйцо на протяжении сотен и тысяч лет, путешественники неожиданно растерялись: ну приплыли мы на остров, исполнили тысячелетнюю мечту, а дальше что? Что-то ни золотого, ни железного богов не видно поблизости. Неожиданно возникла пустота, которую в первые часы после того как закончились восторги по поводу прибытия к заветному острову, большинство путешественников не знали чем заполнить. Только предложение профессиональных мореплавателей, имевших опыт посещения неизвестных земель, давало какой-то план действий, а все остальное должно было постепенно проясниться по ходу составления карты. Тут наши путешественники вздохнули с облегчением и стали собирать вещи для сухопутной разведывательной экспедиции. При этом было оговорено, что несколько наиболее крупных лодок будут следовать по морю, чтобы в случае непредвиденной опасности (например внезапного нападения большого отряда туземцев-людоедов) участники картографической экспедиции могли спастись на лодках.
Итак участники экспедиции растянулись широкой цепью от побережья до основания горы и отправились исследовать берег таинственного острова. Растительность на нем все же оказалась, правда весьма скудная: низкорослые деревца и трава росли только по узкой полоске почвы, где кончался песок и начинала подниматься в высь странная гора. Сам склон горы быстро переходивший в почти вертикальную стену, был вначале густо покрыт мхом и лишайником, но чем выше скользил взор, тем меньше там становилось зеленого, уступавшего место рыже-бурому камню с богатыми желтыми и белыми блестящими прожилками (люди далеко не сразу установили, что это такое) а кое- где что-то неизвестное посверкивало на солнце цветными лучами: где красными, где – зелеными, где розовыми, где кобальтово-синими, а где и сразу всеми цветами радуги. После нескольких дней исследования береговой зоны было обнаружено несколько ручейков пресной воды, стекавших струйками маленьких водопадов со склонов горы. Из какой-то живности на острове обитали только морские птицы да ящерицы, но ни зверей, ни живых людей на береговой полосе не оказалось. После того, как остров в течении двух недель был обойден по периметру, находок было не много, но весьма зловещих, а именно: несколько десятков скелетов в истлевшей одежде и большое количество лодочных обломков, в одних случаях высохших и отполированных ветром, в других случаях – сгнивших. Таким образом остров оказался мало пригодным для жизни – ни плодовых деревьев, ни дичи, на которую можно было бы охотиться, кроме чаек и бакланов, о кулинарных достоинствах мяса которых нечего было и говорить. Впрочем предусмотрительные израильтяне-скотоводы взяли с собой достаточно скота и птицы, не считая бурдюков с пресной водой и вином, а так же вяленого мяса, так что о пропитании в ближайшее время можно было не беспокоиться.
Итак, местного населения нашим путешественникам обнаружить не удалось – да и вряд ли кому-то пришло бы в голову здесь поселиться: кроме чудесного сияния горы, остров был во всем жизненно необходимом крайне беден и непригоден для постоянного проживания. По поводу найденных скелетов, было высказано небезосновательное предположение, что это и есть те немногие смельчаки, добравшиеся до острова, поскольку ввиду отсутствия местного населения, никем другим они просто не могли быть. Но отчего все они погибли? Возможно от голода – вряд ли жесткая осока и верблюжья колючка были пригодны в пищу, а ничего другого тут не росло, но ведь можно было охотиться на чаек и бакланов, (а они совсем не боялись человека) и как бы мясо их не воняло рыбой, чтобы не умереть с голоду им вполне можно было питаться. Да и ловля рыбы в здешних водах казалась вполне перспективной, и вряд ли кому бы пришло в голову остаться здесь на всю жизнь чтобы умереть от старости, а сиянием горы – как все убедились – лучше было любоваться издали. Как сказал рожденный тысячелетия спустя поэт – «Большое видится на расстоянье». Итак, все эти объяснения не подходили. Несколько скелетов было обнаружено у подножья горы, и судя по переломам костей можно было сделать вывод, что люди эти незадолго до смерти пытались залезть на гору и сорвались вниз. Этот вывод подтверждали и найденные поблизости сгнившие веревки, и медные колья, вбитые в щели горного склона. Другие же отполированные скелеты были найдены неподалеку от моря. Похоже эти люди пытались покинуть остров, но лодки их по какой-то причине потерпели крушение, причем поблизости от острова, поскольку тела и обломки суденышек были выброшены на берег волнами или подводными течениями. Интересно, ради чего люди лезли на столь опасный отвесный склон, и почему все лодки потерпели крушение поблизости острова? И тут была обнаружена первая находка, с которой начался крутой поворот в истории нашей экспедиции. Одной из последних находок оказался скелет, лежащий у самого подножья горы явно пытавшегося залезть (или слезть с нее) человека. И ничего примечательного в нем не было, если бы кто-то не потянул за кусок кожи, торчащий из песка рядом со скелетом. Оказалось, что запросто вытащить его из песка не представлялось возможным, и когда люди отгребли песок, то выяснилось, что это довольно увесистая сумка наполовину наполненная кусками желтого, совсем не потускневшего от времени очень тяжелого металла. Тут люди один за другим начали понимать, что это за находка: это было самое настоящее золото, да в таком количестве, в каком его не видел ни один участник экспедиции, даже побывавший в самых богатых домах Ассирии и Египта – и это все в одном мешке. Когда же зоркие мореплаватели внимательно оглядели склон горы, то где-то в двухстах локтях над головами в небольшом углублении они увидели блестящую жилу точно такого же цвета, словно бы выдавленную рыже-бурым камнем на поверхность, картина в одно мгновение стала ясна: все эти люди разбились при попытке добраться до желтых жил. Причем этот последний разбился уже при спуске – слишком много золота отколол он от жилы и слишком тяжелой оказалась сумка, таким образом наказавшая человека за жадность.
И тут только люди стали один за другим понимать, что за желтые блестящие жилы попадаются то тут то там по всему склону горы и осознали грандиозность открытия, которое они совершили. Собственно, понимание грандиозности стало приходить позже, а вначале только посыпались догадки как можно распорядиться этим невообразимым запасом золота, которое скрывала в себе священная гора. Тут только стала понятна напутственная речь старейшина насчет Золотого бога: все это золото в таком количестве – и есть золотое божество – неясно пока было насчет Железного бога, поскольку никто не знал, что это за материал. Но не будем забегать вперед, скажем только, что вскоре разъяснилась и эта загадка.
Удивительную сообразительность по поводу того, как можно распорядиться чудесной находкой неожиданным образом проявил один израильский скотовод, который золотых изделий в глаза не видел, поскольку всю жизнь водил скот от пастбища к пастбищу и никогда прежде не путешествовал в чужие края, а в их местности золото не водилось. С этим металлом лучше были знакомы более богатые и цивилизованные египтяне, шумеры, аккадцы и ассирийцы, но, как ни странно, не в их головы первой пришла догадка, как можно сделать этот красивый, неокисляющийся металл универсальной обменной мерой всех товаров, богатства и собственностью вообще – разумеется, при правильном контроле количества этого металла, переходящего из рук в руки. Но идея эта пришла в голову уже упомянутому ранее пастуху, который любил глядеть с высокого холма на сияние Золотого яйца (может эта молчаливая медитация и породила в его голове эту гениальную мысль). Назовем его для удобства Авраамом, хотя подлинное имя его в истории затерялось, как затерялось и история путешествия реставрированного Ноева ковчега к острову Золотого яйца.
- Скажи, - обратился Авраам к корабелу египтянину Ахтенаму, темному, сухому и крепкому, как ветка эбенового дерева, который часто хвастался, что не раз бывал в богатом доме могущественного египетского вождя, делавшего ему заказы на предмет кораблестроения, и видел несколько золотых изделий изысканной работы, - сколько этот вождь отдал за золотые статуэтки Осириса и Изиды? Если они столь изящны и редки, то и плата должна быть немалой!
- Вождь говорил об этом, - кивнул египтянин, - мастеру, сделавшему эти произведения искусства он отдал нескольких своих лучших коней и стадо тонкорунных коз. Возможно и приврал, но не на много.
- Да, - погладил свою пышную седую бороду Авраам, - за такое количество скота и хороших коней можно приобрести большой каменный дом, или корабль, или одеть целое племя в дорогие одежды, или забить амбар зерном, или приобрести множество бочек вина и жить себе, припеваючи, без тяжкого труда не один год. Скажи… но ведь если бы мастер изготовил точно такие же статуэтки из меди или бронзы – неужели бы он получил за них таких лошадей и столько скота?
- Нет, конечно, - пожал плечами египтянин, - пару хороших овец – не более того. И породистого коня бы не получил – разве что рабочего савраску таскать плуг по полю.
- Вот видишь, - поднял в верх палец Авраам, - сама работа такого искусного мастера, что у него покупает изделия вождь большого богатого племени, не столь уж дорога, важен материал, в который вложена работа!
- К чему ты клонишь? – с удивлением посмотрели на него товарищи, слушавшие разговор.
- А к тому, - многозначительно огляделся израильтянин, - представьте сколько статуэток, колец и ожерелий мог бы сделать искусный мастер даже из того золота, которое мы обнаружили у разбившегося скалолаза! И сколько всего самого разного товара можно было бы выручить за них у какого-нибудь богатого человека! А ,богатые вожди чрезвычайно любят золотые изделия, всего остального у них вдоволь, а золото – символ роскоши.
- Ну, для этого надо искать мастеров по золоту, а их – немного, - все никак не мог понять идеи Ахтенам, - золото – очень редкий и дорогой металл и мало кто с ним работает. Да и заказчиков – по пальцам перечесть.
- А представь себе, что в чьих-то руках сосредоточено очень много золота, - продолжал развивать свою мысль Авраам, - да к нему, чтобы получить дорогой заказ от вождя, просто будут стекаться все золотых дел мастера! И тысячи обычных кузнецов начнут осваивать работу с золотом. А поскольку они сами люди не бедные, то просто за кусок золота, из которой он изготовит статуэтку или украшения, он отдаст немало того, чем владеет. А я уж сам буду смотреть – что мне нужно, а что – нет. Зачем мне, например, стадо свиней, если израильтяне не едят трефоное мясо. Разумеется, если золота будет слишком много, то цена на него резко упадет, поэтому надо тщательно регулировать процессы добычи, покупки и продажи. В общем, - резюмировал пастух, - золото очень красивый металл сам по себе и способен вызывать алчность в людях – достаточно взглянуть на скелеты золотодобытчиков. Думаю, золотом можно торговать, как любым товаром, и обменивать его на любой товар. Каждый не бедствующий человек, не думающий денно и нощно о том, где раздобыть меру муки, чтобы поджарить лепешку на обед, и имеющий достаток во всем остальном, с удовольствием приобретет золото, чтобы изготовить из него украшение на одежду себе или жене, или статуэтку божества, как у вождя, чтобы и самому хоть в чем-то приблизиться к миру власть имущих, и статуэтка потребует еще больше золота, чем кольца, браслеты и ожерелья. Да эта находка просто перевернет нашу жизнь! Посмотрите на эти склоны! Мы же теперь – самые богатые люди в мире! Мы через этот красивый, ковкий металл овладеем всем: дворцами, колесницами, породистыми лошадьми, самые красивые женщины будут считать за честь выйти за любого из нас замуж, через золото мы сможем управлять не только своими, но и чужими племенами и даже целыми народами, и сердце мне подсказывает – а оно редко меня обманывает, что через пару лет золото будет самым популярным товаром во всей Ойкумене и мерой цены всех вещей и всей собственности! Дай Бог только до него добраться и вернуться на большую землю.
Вот так или примерно так выступил перед слушателями Авраам, и все слушавшие его, во всех других случаях весьма недоверчивые и осторожные люди (жизнь научила их не очень-то доверять чужеземцам, а большинство пассажиров «НОЯ» не были израильтянами) непонятно по какой причине искренне прониклись его словами. Словно чей-то тихий уверенный голос нашептывал из темноты подсознания каждому внимавшему Аврааму: «Слышишь, этот парень говорит дело, нельзя упускать свой шанс, второго такого в жизни не представится»!
И тут все поняли, что до идеи кратко изложенной Авраамом, додумались все побывавшие здесь до них. Побывавшие, но, увы, так и не реализовавшие свой замысел: кто разбился, добывая золото на большой высоте, кто утонул в море, очевидно загрузив лодку золотом настолько, что она просто не выдержала веса.
- Что ж, - вздыхали путешественники, - алчность наказуема, надо учесть этот печальный пример. И все-таки страшно: судя по количеству обломков и скелетов, немало смельчаков на утлых суденышках ухитрились добраться до острова Золотого яйца, но почему-то ни один не сумел вернуться. А может и мы рано возрадовались, может и нас ждет печальный конец, ведь ветер так и не переменился с начала путешествия, и как мы поплывем обратно против ветра? Да при такой парусности судна на веслах при убранном парусе мы год будем плыть обратно – и это если нас не настигнет шторм, а шторм разнесет ковчег как утлые суденышки отважных рыбаков. Если же плыть по ветру – вообще не известно, куда нас занесет.
- Не паникуйте, - взял слово опытный мореход египтянин Ахтенам, числящийся за капитана, - такое судно из хорошо просмоленного ливанского кедра чрезвычайно прочно и способно выдержать очень сильный шторм, не в пример маленьким лодочкам. Если верить вашим легендам, - усмехнулся он, глядя на испуганных израильтян, - этот ковчег плавал по морю сорок дней и ничего с ним не случилось – а что пассат рано или поздно сменится муссоном и наоборот – можете не сомневаться. Да, в этот раз он дует чрезвычайно долго, но никогда так не бывало, чтобы он не сменился до скончания века. Вы же сами хвастались, что ваш Бог Иегова вам помогает! Чего же вы об этом забыли сейчас? У нас на острове уйма работы, может ваш Иегова специально не меняет ветер, чтобы вы, испугавшись трудностей, отсюда не сбежали раньше времени. А если на нас действительно возложена мировая миссия, которую так правдоподобно изложил почтенный Авраам, то здесь нам предстоит задержаться не на один месяц… если не год. Еды у нас предостаточно, пресная вода на острове имеется и даже вина у нас в изобилии, что не позволит нам скучать. Есть, конечно, одна проблема, и тем, кто помоложе, она может показаться существенной: женщин – дабы нам не изменила удача в долгом морском путешествии, мы не взяли. Но что касается меня, то длительные морские путешествия, а в последнее время и возраст научили меня не особенно печалиться по этому поводу. А что касается мужчин в рассвете лет – то я им искренне сочувствую, придется вам женскому обществу на долгое время подыскать не очень достойную замену. Известно много способов – не мне их с вами обсуждать. Ничего, друзья, - подбодрил он несколько поникшую молодежь (собственно меньше тридцати лет среди путешественников никого и не было, так что можно было говорить лишь о сравнительно молодых мужчинах), - когда мы доберемся до золотых жил и набьем трюмы ковчега золотыми самородками так, чтобы судно погрузилось по самую ватерлинию, и вернемся на большую землю, все красавицы мира будут вашими – от дорогих проституток до самых недоступных принцесс.
- Правильно, правильно, Ахтенам, - раздались дружные крики.
- Боги послали нам невообразимую удачу, - продолжал египтянин, - а кое-кто ноет, что ему женского общества не хватает, еще на корабле эти стоны слышали! Как станет невтерпеж – выбери козочку помоложе – этих красоток у нас полный трюм, а если кто предпочитает овец – так и молоденькая овечка будет не сильно артачиться, - посмотрел он на молодого грека Актея, вид которого уже при упоминании о женском обществе становился наиболее удрученным. – но если кто предпочитает третий вариант – будь любезен, ночью меня с ним не перепутай, - добавил он под хохот товарищей, - стар я уже для этих забав, а у вас, греков, насколько я знаю, женщин с юными мужчинами нередко путают.
- Нужен ты мне, старый завяленый тунец, - проворчал молодой красавец Актей, - среди ваших вождей братья с сестрами сплошь и рядом сожительствуют, что куда более серьезный проступок, чем мужеложество. Боги осуждают такую распущенность и наказывают за нее больным потомством. И что ты на меня взъелся, мне не лучше и не хуже других, и если я отправился в путешествие, значит знал на что шел! Обойдемся без баб, хоть я до них и любитель, и ты, старый моралист в мою личную жизнь не лезь, а за свою задницу можешь не опасаться – слишком тощая она для мужских утех.
Последовала короткая перебранка между представителями разных племен и народностей, поскольку в каждом обществе были свои взгляды на специфику сексуальной жизни, и что считалось грехом и табу у одних, у других если не одобрялось, то не особенно и осуждалось. В конце концов Авраам, особенно почитаемый всеми после блестящей идеи как всем участникам путешествия стать самыми богатыми людьми на земле, тем более и возраст у него был почтенный (а в ту эпоху все народы воспитывались в уважении к старости), прекратил ненужную перепалку, еще раз взял слово и сказал:
- Сейчас самое главное сохранить на острове мирное и доверительное отношение друг к другу. Всем нам необходимо поклясться друг перед другом не конфликтовать ни при каких условиях, иначе все закончится тотальной резней при дележе добычи. Золото, как я чувствую сердцем, имеет душу. Помните, как Мелхиседек перед отплытием туманно упомянул Золотого бога? А известно, что подобные боги любят кровь, кровавые жертвы и радуются, когда один человек, ограбив другого, перережет ему глотку. Например, у нас, израильтян, некоторые отщепенцы поклоняются золотому тельцу и приносят ему человеческие жертвы. Так что помните об этом и не поддавайтесь на соблазн, знайте, что это не ваши мысли, а их вам Золотой бог внушает. И тем не менее, при правильной постановке вопроса и дисциплине с ним можно и нужно работать. Но чтобы избежать анархии, нашу, достаточно беспорядочную компанию необходимо дисциплинировать и подчинить строгой иерархии, ведь доселе только моряки подчинялись капитану. А иначе наша миссия не будет выполнена и боги строго покарают за непослушание. И тогда наши иссохшие скелеты – подобно тем, которые мы с вами обнаружили, обнаружит последующая экспедиция, которая рано или поздно сюда приплывет, и на этих скелетах они найдут следы мечей, ножей и дубин. Чтобы этого не произошло, предлагаю выбрать вождя экспедиции и наделить его карательными полномочиями. И еще, мы с вами совместно должны составить хартию и поклясться не нарушать ее ни при каких обстоятельствах именами своих самых почитаемых богов. Ну а все остальные детали обсудим потом. А сейчас, поскольку уже поздно, а утро вечера мудренее, предлагаю всем отправиться в свои палатки на ночлег. Завтра же мы выберем вождя и разработаем и подпишем хартию золотодобытчиков, каковыми скоро нам всем предстоит стать, что в дальнейшем – я в это свято верю - изменит ход истории человечества.
К этому времени на остров спустилась быстрая субтропическая ночь, и как ни хотелось людям еще посидеть у костров, выпить вина и еще множество раз обсудить свою чудесную находку и ту идею, которую изложил хитроумный Авраам, все понимали что сегодня лучше всего стать на горло собственной песне. Впрочем каждый теперь в тайне считал, что до этой мысли додумался бы и сам, просто Аврааму она чуть раньше пришла в голову и он ее наиболее удачно сформулировал. Как известно, у евреев лучше всего язык подвешен, а что касается до личной выгоды – то тут они проявляют чудеса сообразительности. Зато в военном отношении они слабы, все никак не могут нормальную вооруженную дружину собрать и толком не способны свои граница от разбойников защитить – все предпочитают договориться и откупиться. Однако все понимали, что завтра предстоит очень ответственный день, и если сегодня посидеть у костров и отметить великую находку, то к утру все так наберутся молодым финиковым и виноградным вином, что на следующее утро будет трещать голова и захочется избавиться от этой напасти известным испокон способом, и все начнется сначала. И тогда вообще не известно к какому дню народ все-таки придет в порядок, выберет вождя, администрацию и экзекуторов для принуждения к дисциплине любителей выезжать на чужих спинах. Ведь все заинтересованы как можно быстрее приступить к добыче золота, поскольку пока были одни слова и ничего, кроме небольшого заплечного мешка с самородками они не имеют. А добыча будет нелегкой и опасной, ведь Золотое яйцо, как показали исследования острова, словно специально желая подразнить людей, ниже 200-300 локтей не выставила на поверхность ни одну золотую жилу. Значит предстоит осваивать навыки скалолазания, а параллельно прорубать ступени в скальной породе, что потребует немало сил и времени. Да, перспективы казались грандиозными, но и работа предстояла не менее грандиозная и опасная – достаточно было посмотреть на скелеты у подножия горы. И так, понимая всю ответственность, возложенную на их плечи, люди добровольно отказались от вначале вроде бы запланированного веселья с обильной вакханалией, и разошлись по палаткам, поскольку возвращаться на «НОЙ» после всего случившегося никто не хотел.
Вскоре лагерь успокоился и над палатками завис громогласный храп по большей части молодых, здоровых мужских глоток, но утомленные впечатлениями люди заснули сразу, не обращая внимания на храп соседей. Многие видели сны – свои родные земли, своих жен, детей и возлюбленных, а кто постарше мучился всякими бытовыми сновидениями: кто искал разбредшихся среди холмов овец, кто рыл колодец и никак не мог добраться до водоносной жилы – все это останется для нас ненужными подробностями, бесследно канувшими в Лету, и только сны двух человек – непростые, вещие, еще сыграющие роль в нашем повествовании и вообще в ходе развития дальнейших событий на земле – потребуют более подробного описания. Один из этих снов увидел уже известный нам богатый израильтянин-скотовод Авраам, а второй – еще пока ни разу не упомянутый нами, но хорошо известный всем нашим путешественникам искусный кузнец – ассириец Шамши-Адид. Это был поистине кузнец-золотые руки, способный в считанные часы изготовить какое угодно оружие : замечательный бронзовый меч, кинжал, топор, либо какую другую мирную вещь: плуг, любую деталь для колесницы, медный подсвечник или лампу невиданного изящества. Помимо чудовищной волосатости, Шамши-Адид при не особо высоком росте, обладал могучим торсом и под стать этому торсу силище, многократно развитой бесконечными упражнениями с тяжеленным молотом. Впрочем кузнецов, крепких, как на подбор, предусмотрительный капитан Ахтенам – негласный лидер экспедиции до выдвижения Авраама – пригласил с десяток, и каждый был мастером в своей области кузнечного ремесла. Но силач ассириец, несмотря на свою молчаливость (правда, хоть говорил он мало, но чрезвычайно метко и всегда по существу), был несомненным лидером кузнечной общины, и легко мог возглавить совместное действо, если для каких-то масштабных кузнечных работ потребовалось бы участие всех кузнецов. Шамши-Адид знал о кузнечном деле кажется все известное в ту далекую эпоху и единственный из всех кузнецов даже работал с золотом, несмотря на то, что с этим редким металлом настоящие кузнецы не работали – это был удел исключительно золотых дел мастеров.
Но начнем с описания вещего сна Авраама, поскольку именно ему пришла в голову мысль сделать золото универсальным платежным средством и мерой богатства.