Начать всё с нуля – это не безумие…
Безумие – это притворяться счастливым!
У.Блэк
1. Коллеги и друзья
После окончания медицинского института я получил распределение в город Ярославль. Мне многие завидовали: всё-таки большой город, дышащий историей, с театрами, богатым музеем, да ещё на Волге. Эти многие – молодые люди (девушки-то пристраивались), не имевшие волосатой руки, и хотя некоторые, как и я, были москвичами, вынуждены были ехать далеко от Белокаменной и даже в районные центры – не всегда.
- Ничего, Олежек, - говорила мне моя мама, работавшая библиотекарем в школе, - три года пройдут незаметно, и ты вернёшься в Москву. Только смотри – работай хорошо, чтоб без сучка и задоринки, а мы тут подсуетимся с отцом, подыщем что-нибудь приличное к твоему возвращению.
Отец мой был полковником МВД в отставке, ещё подрабатывал, жили мы не хуже других, но вот связей в медицинских кругах у родителей не было и вряд ли будут, поэтому я мало надеялся на их помощь. Скорее всего, надо будет по приезду шустрить самому, но как – пока не знал, да и думать об этом пока было рано.
Я приехал в Ярославль, добрался до больницы – и с места в карьер: как явился на работу, так и остался на ней до утра: пришлось срочно делать операцию немолодой уже женщине. Три ночи я провёл в комнате дежурного врача. Потом мне дали небольшую служебную квартирку поблизости. В принципе, это было удобно: я ходил на работу пешком, и это было здорово.
Ростом я невелик, 170, очкарик. Не курил, но спиртное уважал, хотя и по праздникам или особым случаям. Но праздников и случаев у нас немало…
Прошло три недели, и я полностью акклиматизировался как на работе, так и в городе. Коллектив больницы был хороший, в нашем маленьком хирургическом отделении нас, хирургов, было вообще двое – помимо меня, это был завотделением Павел Петрович Степанов, 42-летний мужик, человек «местного разлива», коренной житель города неизвестно в каком поколении. Даже жена его была уроженкой Ярославля.
Детей у них было трое. Последнего мальчика она родила в сорок лет, кесаревым сечением. Поэтому сейчас обременённый сыном-шестиклассником, дочерью-второклассницей и крохотным малышом двух лет Павел Петрович был весь в делах: брал сверхурочные дежурства, помогал жене по хозяйству, справлялся и со своими административными обязанностями, а, главное, делал операции, которые посложнее. Все грыжи, переломы и аппендициты, разумеется, были за мной, но не только.
Родители отдали Степановым трёхкомнатную квартиру в центре, сами же жили на даче за городом почти безвылазно, где огородничали, имея не только грядки, но и теплицы, а дом отапливался при наличии дров. И хотя у Павла Петровича машины не было, семья Степановых часто выезжала к родителям на всякие сезонные работы – это было большим подспорьем как для старшего поколения, так и для младшего.
Я тоже работал на полторы ставки. Денег мне хватало. В выходные я ходил в театр, на хоккей, просто гулял по набережной Волги, на дни рождения посылал подарки родителям, а в большие праздники выезжал к ним в Москву.
В больнице я тесно сблизился с невропатологом Леонидом, который, как и я, попал сюда по распределению три года тому назад. Ему было 27 лет, но он успел обзавестись подружкой Сашенькой, девушкой 20 лет, которая работала здесь же, в отделе кадров больницы. Сашенька девушкой была современной, брак считала делом второстепенным, отдавая предпочтение чувствам, а чувства у них с Леонидом были несомненно, и не просто чувства, а любовь, красивая и романтическая. Поженились они только тогда, когда я отработал уже два года – и то потому, что Сашенька забеременела. Появился на свет мальчик Максим, всё внимание родителей забравший себе, а я для них отошёл на второй план.
Однажды Леонид подошёл ко мне и сказал:
- Слушай, тут к Сашеньке подруга заходила, вроде одноклассница её, поздравить с малышом. Очень даже ничего. Я тут подумал, а что если тебе с ней познакомиться. Что ты всё один бродишь? Уже два года в Ярославле, а всё девки у тебя какие-то одноразовые, привыкнуть не успеешь.
И он пригласил меня на свой день рождения – ему исполнялось 29 – сказав, что будет всего шестеро взрослых («соседская пара, мы с Сашкой, её подруга, эта самая Стефания, и ты, Олег») и, конечно, Максимка, надеюсь спящий, а не бодрствующий.
Я пообещал Лёне, что буду, заменившись с Павлом Петровичем дежурствами.
2. «Ну, куда мне такая краля!»
Пообещать-то пообещал, но что-то терзало меня: не любил я этих искусственных знакомств, считал, что всё должно идти естественным путём. Тем не менее, принаряженный, «припомаженный», с подарком – альбомом по искусству, цветами и бутылкой хорошего армянского коньяка (терпеть не могу называть этот благородный напиток англосаксонским словечком) – я подъехал на такси к дому Леонида.
Поздравил я его в передней. Леонид так горячо жал мне руку в ответ на мои поздравления, что мне даже стало как-то неудобно. Я поспешил пожать ручку и его чуть располневшей после родов Сашеньке, которая сразу же повела нас в гостиную.
Первое, что мне бросилось в глаза, - это не нарядный, заставленный закусками и бутылками стол, а молодая блондинка лет 22-23-х, стоявшая у открытого окна и курившая длинную тонкую дамскую сигарету. Она была женщиной какой-то необычной для блондинок красоты. Я как-то привык, что блондинки вызывающе ярки, с большим количеством косметики на фасаде, чаще всего ненатуральные (да простят меня дамы из этой когорты, потому что я вовсе не навязываю никому это своё чисто индивидуальное мнение!). Как раз в тот момент, когда нас с Лёней завели в комнату, она повернулась – и я вздрогнул: девушка была по-настоящему красива, ничуть не хуже некоторых голливудских актрис во главе с главной блондинкой 20 века. Нежный овал лица, большие серо-голубые глаза с тёмными бровями над ними, нос с чуть заметной горбинкой и какие-то, опять же нетипичные с моей точки зрения, чувственные губы – отнюдь не бантиком. Волосы, разумеется, не были крашеными, но они не были и соломенными, а немножко с русинкой, что ли (прости меня, читатель, за неуклюжую фразу – главное, чтоб ты меня понял).
«Вот даёт Леонидус! - размышлял я. - Ну, куда мне, рядовому хирургу рядовой больницы, такая краля! Этакие любят богатых дядечек. А я? Ну, что я могу дать подобной женщине, кроме себя самого? Чем её одарить в благодарность за позволение себя любить? Фу ты, ну ты, влип я в историю – лучше б на футбол пошёл, как раз «Спартак» к «Шиннику» в гости приехал».
- Познакомьтесь, друзья, - прервала моё самокопание Сашенька и, взяв нас за руки, подвела друг к другу. – Это Олег Дмитриевич, наш лучший хирург ( я по-гусарски щёлкнул каблуками в ответ на такое преувеличение и поклонился даме). – А это Стефания Поливанова, моя одноклассница и теперь друг нашей семьи, очень добрый и солнечный человек.
Девушка протянула мне руку под ослепительную, но отнюдь не голливудскую улыбку, которой осветилось её лицо, сделав его ещё краше.
Теперь я заметил, что у неё был большой бюст и тонкие изящные руки. Если бы я не знал, что она программистка, я подумал бы, что она актриса, причём из столичных. А вообще-то, если бы дать волю воображению, то можно было бы подумать, что это какая-то аристократка, появившаяся здесь случайно, как бы телепортировавшаяся из 19 века в 21-й.
После знакомства с соседями Леонида и Сашеньки (пара была тоже до 30 лет) все уселись за стол. Я, разумеется, был усажен рядом с блондинкой, пардон, со Стефанией (простим её русских родителей за такое имя – красивое, конечно, не буду спорить. Наверно, были поклонниками итальянского кино).
Я видел много разнообразных блюд на столе, но как только я вспомнил, что мне придётся обхаживать блон… , простите, Стефанию, наверняка капризной барышней, аппетит куда-то улетучился. Я не привык ухаживать за такими изысканными красотками – все знакомые мне студентки в Москве или медсёстры в Ярославле были попроще. Да и последняя моя девушка в Москве, с которой я расстался отнюдь не окончательно (мы время от времени встречались с ней, когда я навещал родителей), тоже аристократкой (как я мысленно обозначил Стефанию, возможно, правда, и незаслуженно) не была. Да, удружил мне Леонид, нечего сказать. Тут не расслабишься!..
Что ж, придётся приступать к своим обязанностям: от Судьбы или, если хотите, от Его величества Случая не уйдёшь. Я мастерски раскупорил бутылку игристого и разлил её содержимое в подставляемые бокалы. Леонид открыл вторую и разлил тем, кто остался обделённым мною. Выпили за Леонида, его 29, за семью, за маленького бэби, сладко спящего в соседней комнате, за профессионализм и карьеру именинника, которая должна принести ещё больший достаток в этот дом.
3. «Кто победил, кто побеждён?»
Следующий тост провозгласил сам Леонид:
- За прекрасных дам! – и многозначительно посмотрел на меня и Стефанию.
Выпили. Я предлагал Стефании различные кушания. От чего-то она отказывалась, что-то изъявляла желание попробовать. Видно было, что вкусной едой её не удивишь. Так чем же было удивить такую красавицу? Она мне явно не по карману. Я отозвал Леонида в прихожую и сказал:
- Кого ты мне подсовываешь? Она же вся из себя. Ей только на подиуме работать, причём не на самом дешёвом. И потом. Ты уверен, что она уже не на содержании у какого-нибудь туза?
Леонид честно признался, что не знает этого.
- Ну, есть у неё босс на работе, ему, знаю, 37, но у него жена тоже молодая красавица и две миленькие дочурки.
- А что это доказывает? Почему бы этому шефу не быть её любовником и не получить от Стефании комбинацию «мальчик + мальчик»?
- Но вдвоём их ещё никто не видел.
- Конспирация, друг мой. А вообще-то у босса может быть потаённая дверь в уютную комнату отдыха… Когда же он едет в командировку, то может брать с собой и сотрудницу. Ты ведь знаешь, как легко гримируются бабы в наше время – родная мама не узнает, не говоря про папу.
- Олег! Откуда у тебя такие познания в сочетании с фантазией? Романов начитался или опыт имеешь?
- Да нет у меня такого опыта – просто диво дивное увидал, вот воображение и разыгралось. Но в принципе такое же возможно: ну, не может такая баба быть без мужика, а то и без двух!
- В принципе, да, - как-то неуверенно произнёс Леонид. - А знаешь что? – встрепенулся он.
- Что?
- А пригласи-ка ты это диво чудное и прижми к себе хорошенько. Градус уже позволяет. Может, твои руки для неё покажутся сильнее и желаннее, чем руки босса, работающие на два фронта.
Леонид переключил музыкальный центр на что-то тангообразное. Ну, кого не всколыхнёт танго? Если я что-либо и танцевал хорошо, то это было танго. Я увидел, как выпрямилась Стефания, как напряглась её грудь. Я встал со своего места и, обойдя стул, встал слева от неё в молчаливой позе приглашающего.
Девушка встала, машинально одёрнула подол платья и положила одну руку мне на плечо, а вторую – в ладонь. Я крепко обнял её за талию – и мы двинулись с места… Прошли гостиную, делая головокружительные трюки, и, плавно скользя по ламинату, переместились в прихожую, где затормозили движение, вовремя заметив, что нас занесло не туда. Здесь, под навесом из плащей и курток я прижал её к стене и плавно, усилив напор пальцами, прошёлся по твёрдой, готовой разорвать платье груди, скользнул ими же по бёдрам, потом по упругой ноге вниз и по ней же с другой стороны – вверх. Запретный плод манил меня, я едва сдерживался. Танец довёл и красавицу до нужной кондиции,а мои манипуляции довершили дело. Стефания тяжело дышала, грудь вздымалась, полуоткрытый рот ловил мои губы, но не находил.
- Вот сюда, в ванную, - прошептала она, и мы бесшумно ввалились туда.
Я быстро замкнул дверь, стянул с неё колготки и, впившись губами в её губы, довершил то, что начал в передней. Видно, Стефания не ожидала от меня такого напора: она извивалась в моих руках, пока наконец не вскрикнула и не обмякла в них. Вот так мы завершили наш танец страсти – стоя, опершись о бортик ванны.
- Вот моя визитка. Я выйду первым, ты можешь задержаться. Пусть думают, что мы ушли раньше и вместе.
Да-а, Стефания была не только красавицей. Чувствовался и высокий класс в сексе, несмотря на те военно-полевые условия, в которых он совершился. Заметно было, что кто-то до меня преподал ей блестящие уроки по этому учебному предмету. Эта женщина настолько разожгла во мне пыл, что я забыл о правилах приличия. Я хотел во что бы то ни стало сломить сопротивление, которого ещё не было, доказать прежде всего себе самому, что я преодолел себя, одолел эту поразительно красивую женщину, перед которой робел, и вышел победителем из сексуальной схватки.
Мне было чем гордиться, но одновременно в душе появилась пустота. Я чувствовал, что будет тяжко, а предчувствие редко обманывало меня.
4. Смятение чувств
Я делал вид (и сам перед собой тоже), что ничего не случилось, что в моей жизни всё осталось по-прежнему. Но это было не так.
Прошло пять дней, и я почувствовал, что Стефания нужна мне как воздух. Раньше я легко обходился без постоянных подруг, но после того эпизода со Стефанией я ни на кого смотреть уже не мог. Всё моё естество бунтовало: ему нужна была теперь женщина, постоянная, и никто иной, как Стефания. Я представлял себе её обнажённой, в разных позах, в разных местах: в постели, на цветочном лугу, в русской бане, на речном теплоходе, на пляже… Я так привык теряться в этом, что однажды поймал себя на мысли о том, что так можно и с катушек слететь. Надо… Надо вовремя остановиться и постараться забыть её на какое-то время.
Однако снять напряжение мне не удавалось: меня напрягал обещанный звонок, которого всё не было.
И вот однажды, уже две недели спустя после той единственной встречи, лёжа в ванне, я вдруг услышал, как в передней прозвучала мелодия моего мобильного, который я забыл прихватить с собой. С быстротой молнии, весь в пене, я выскочил из воды и, сшибая всё на своём пути, голышом добежал до столика под зеркалом, где я обычно оставлял своё средство связи. Я схватил его мокрой рукой, но трубка предательски выскользнула из ладони, когда я ещё не успел нажать зелёную кнопку. Свет в прихожей не горел, искать выключатель было некогда, телефон давал подсветку от сигнала и издевательски извивался на полу, не даваясь в руки. И всё-таки я успел схватить гадину до того, как она отключилась, но при этом не было времени посмотреть, кто звонит. Впрочем, номера Стефании я не знал так и так. Я проалёкал в трубку и в ответ услышал нежный голос Стефании:
- Алло, ну, говорите же!
- Стефания, вы?! – не верил я своим ушам.
- Да, это я. Извините, Олег, что не могла позвонить раньше: ездила с шефом в командировку. Далеко.
В моей голове пронеслось: «Вот оно! В точности то, что я предполагал в разговоре с Леонидом!»
- Надеюсь, сейчас вы уже в Ярославле?
- Да, конечно, поэтому и звоню.
- Я соскучился. Встретимся?
- Хорошо. Когда и где?
- Завтра. У главного входа дворца спорта, в 18, - выпалил я первое пришедшее на ум место. - Идёт?
- Идёт, - прозвучал короткий ответ, и тут же раздались гудки.
«Почему так резко оборвался разговор? – ломал я голову. - Наверно, она звонила с работы, тут зашёл этот её босс, а по совместительству любовник, и она нажала на кнопку, не договорив».
Я представлял себе его волосатые руки. Вот он сграбастывает ими мою девочку, несёт её в комнату «отдыха», точнее, разврата, и укладывает на бархатный диван. Стефания молчит, покорно снося его ласки.
«А как ты хотел? – вопрошаю я самого себя. – Ведь она своего рода его рабыня. Он платит ей хорошую зарплату, дарит машины. А что можешь ты?»
Я продолжал распалять себя: «Потом он встаёт, целует девушку в лоб и отправляется домой, к семье. Ему приходится приложить максимум усилий и чем-то взбодрить себя, чтобы так же страстно поцеловать жену, а на вопрос, почему он так поздно приехал с работы, небрежно ответить: «Дорогая, ну ты же знаешь наших буквоедов – проверками замучили. Пришлось отмазываться и угощать впридачу. На этот раз – пожарников». Жена молча откидывает полог одеяла, приглашая его к себе. Он, тяжело, но незаметно вздохнув, медленно стягивает брюки…»
И только сейчас я ощутил, что закоченел от холода, что я всё ещё стою голый в передней, сжимая в руке телефон. Я посмотрел вокруг себя – везде лужи, кавардак. Поплёлся под горячий душ, смыл с себя остатки мыла и позвонил тёте Лизе, соседке, которая раз в неделю наводила порядок и чистоту в моём холостяцком гнезде, попросив её прийти на два дня раньше, чтобы убрать мой бардак:
- Деньги будут, как обычно, на столике в передней.
Я залез в махровый халат, нацепил тёплые женские тапки, налил рюмку «Арарата», погрузился в кресло и стал размышлять. Голова заработала, но как-то лихорадочно:
«Если она придёт, я больше её не отпущу. Я не дам этому мерзавцу терзать её прекрасное тело. У него и так есть законная половинка, к тому же, как говорил Лёнька, тоже красивая. Пусть ею и довольствуется! Хорошего понемножку!»
Я взял телефон и позвонил Павлу Петровичу. Сказавшись больным – а я и в правду что-то никак не мог согреться – я без особого труда выпросил у него выходной без обмена: шеф никогда мне не отказывал в подобных просьбах, зная, что обязательно получит компенсацию за этот день наличными рубликами. А сам при этом подумал: «Завтра с утра, пока тётя Лиза будет убирать, схожу-ка я в поликлинику и вправду возьму больничный – уже кашляю, осталось только стакан холодного пива на ночь выпить – горло заболит, больничный обеспечен».
Надежда оправдалась: утром горло уже болело.
5. Мы порываем с прошлым
Врач в поликлинике, получившая пять роз и шоколадку фирмы «Фазер», не пожалела для коллеги двухнедельного больничного, строго предупредив о соблюдении режима.
Ровно в 18.00 того же дня я ждал Стефанию у главного входа в ледовый дворец спорта «Торпедо». Она вышла из машины как-то неожиданно, и я понял: конспирация. Летящей походкой она подошла ко мне. Я ничего не ощущал. Я только смотрел в её глаза и видел в них радость от встречи. Этого мне было достаточно, чтобы стиснуть её в объятьях («Ой, смотри, не сломай меня!») и жадно впился губами в её пухлые губы.
Стефания сама взяла меня под руку и повела к своему «фольксвагену». Мы отъехали с ней на приличное расстояние от центра города и остановились в каком-то Богом забытом переулке в сельского вида предместье. Откинув сиденье, она легла и закрыла глаза, которые я тут же обцеловал. Своими нежными пальцами она прикоснулась к тому месту, где уже вздыбилась моя горящая плоть. Это было сигналом: я, позабыв обо всём на свете, ворвался в неё и утолил свою долго копившуюся страсть.
В этот раз она показалась мне ещё слаще, чем в предыдущий. Я ласкал её, как девочку, что-то нашёптывая на ушко. Стефания млела в моих руках, тоже получая удовольствие – это было очевидно.
Когда всё закончилось, я поставил перед ней три условия: 1) мы вместе уезжаем в Москву, 2) порываем с прошлым, сжигая за собой все мосты, и 3) когда наладим жизнь и окажемся в безопасности, вступаем в брак.
- А потом? – спросила она.
- А потом, диво моё дивное, мы с тобой нарожаем детей и займёмся их воспитанием.
Она одобрительно кивнула головой.
Первое, что мы сделали в этот же день, - это поехали на квартиру Стефании, которую снимал для неё хозяин, и упаковали все её личные вещи, после чего перевезли их ко мне. Потом мы завезли домой к её подруге, работавшей в той же фирме, заявление об увольнении и письмо для шефа, в котором Стефания просила его не искать её. Других корней в Ярославле рубить не надо было, так как моя любимая женщина родом была из Иркутска, где и жили её родители и где она закончила тамошний университет, - с Сашенькой она училась в одном классе, но та раньше переехала к родственникам в Ярославль, после чего перетянула туда и подругу.
Я же встретился с Леонидом и Сашенькой (напомню, что она работала в отделе кадров нашей больницы) и попросил их стереть файл с моим личным делом, бумажные документы уничтожить, а если кто-то будет спрашивать Сашу, куда делась её подруга, отвечать: уехала за границу, подвернулась интересная вакансия.
- Передай Павлу Петровичу, - попросил я Лёню, - что я пришлю ему бумажное письмо с извинениями, где и объясню свои мотивы.
Сделав всё это, мы наутро купили на авторынке тележку-прицеп к машине, погрузили в неё и в багажник весь нехитрый скарб и выехали в Москву.
Машину мы вели по очереди (права у меня уже были, а своя машина - пока нет). По дороге Стефания рассказывала мне:
- Знаешь, здесь неподалёку, когда-то жила моя бабушка, к которой мы с мамой приезжали два раза на всё лето. Теперь там построили частную турбазу, потому что неподалёку находится прекрасное озеро. Это почти по дороге. Есть предложение свернуть туда и пожить дня три. Ты за это время созвонишься с родителями, чтобы не огорошить их своим появлением вместе со мной, а мы и отсидимся, и отдохнём. Когда всё утихнет, поедем дальше.
Так мы и сделали. Машину мы предварительно загнали в сарай к местному лесничему, хорошо замаскировав её сеном. Естественно, что лесник получил за это хороший «гонорар». Стефанию я пока оставил у лесника, а сам пешком, с одним рюкзаком, отправился на турбазу. Я без труда снял коттедж, записавшись под чужим именем, благо документов никто не спрашивал.
Лесник был на хорошем счету, возраст его был почтенный. Мы понимали, что при желании босс Стефании найдёт нас и здесь, но всё-таки надеялись, что не настолько уж он «криминален» и богат, чтобы организовать такие серьёзные поиски украденного у него сокровища.
6. Дело осложняется
Коттедж был благоустроенным, а находился он вблизи чудного, окружённого камышовыми зарослями, соснами и елями лесного озера. На другом берегу простиралось большое пшеничное поле. Пейзаж, представший перед моим взором, напоминал картины Шишкина или Пластова.
Стефания притопала, когда стемнело, как и было договорено.
- Молодец, я уже беспокоился. Дороги, тем более неосвещённые просёлки, небезопасны.
- Вот именно. А я кое-что вспомнила.
- Что же? – с тревогой в голосе поинтересовался я.
- Я вспомнила, что однажды, во время поездки по этим местам, я рассказывала шефу о своём детстве. И о том, как приезжала с мамой аж из Сибири, чтобы погостить у бабушки на этом озере. Правда, я не говорила, где оно находится, но называла район. Обратил ли он на это внимание, я не знаю, потому что он сидел за рулём, но кто его знает. Бабушкина деревня – на том берегу, за полем. Вокруг её дома росли три больших развесистых дуба, поэтому мы называли её избу «Дом-Дубовик».
- Это плохо. В такие моменты, как сейчас, этот забытый разговор может всплыть в его памяти.
- Но бабушка умерла, я сама даже не знаю, сохранился ли этот дом.
- Если он вспомнит про тот разговор, он может догадаться, где это озеро, где эта деревня и вычислить, что теперь неподалёку от неё есть база отдыха.
- Так что же нам делать? Только расположились – и сразу снова в дорогу? Деда будить…
- Нет. Я думаю, сегодня ночью сюда ещё никто не сунется. А вот завтра надо будет сниматься и трогаться в путь.
Одна комната на втором этаже коттеджа была заперта. Я поинтересовался, почему. Девушка-администратор ответила, что на летний сезон домик делится между тремя клиентами. На втором этаже условия похуже, чем на первом, и там располагаются два клиента с меньшей оплатой, чем внизу.
Чтобы подстраховаться, мы решили втихаря проникнуть наверх. Сделать это было несложно, так как замок был весьма прост. Мезонин был заполнен хаотически расставленной на межсезонье мебелью. Мне особенно понравился большой встроенный шкаф, заполненный спецодеждой персонала турбазы.
- Что ты там нашёл интересного? – прошептала Стефания, когда я выключил фонарик.
- Ты в детстве в прятки играла?
- Ну, и вопросик! Кто же не играл?
- Вот и готовься теперь поиграть. Мало ли что.
- Да не волнуйся ты так. Не вспомнит он, наверняка не вспомнит.
- Может, он и не вспомнил бы. Но ты, девочка, не только была его любимой игрушкой, но и наверняка много знаешь о его деятельности. Ведь есть же криминал, скажи-ка, есть? Просто не может не быть. И ты наверняка что-то знаешь. Мне лично до лампочки, но шеф твой захочет подстраховаться. Он начнёт рыть – и прежде всего в своей памяти.
- Да, ты молодец, Олег! Бдительность – это то, что поможет нам.
В комнате, куда мы пробрались, стояли большая кровать и два явно не новых кресла. Мы поужинали холодной ветчиной и запили томатным соком, купленными в супермаркете на выезде из Ярославля.
После ужина Стефания быстро разделась, сбегала в душ на первом этаже, и прыгнула в расстеленную постель. Я поспешил за ней. Накрывшись тонким одеялом, в кромешной темноте, мы ласкали тела друг друга. Когда моё возбуждение достигло апогея, я взял её и стал ненавязчиво, но настойчиво добиваться желаемого для нас обоих результата. Стефания зажглась. Я чувствовал, что она помогает мне.
- Расслабься, милая, так будет приятнее.
Она последовала моему совету и первой вошла в оргазм. Она металась по кровати, не находя себе покоя от вновь и вновь накатывающихся волн. Наконец и моё тело подверглось тому же. Обессиленные и счастливые, мы не заметили, как провалились в сон, сплетя свои молодые тела. Нам этот сон нужен был как воздух: завтра вновь предстояла борьба – за своё счастье, за отрыв от старого и всего, что теперь мешало нам жить.
Мы не знали, что шеф, только узнав о побеге Стефании, грубо поправшей его щедрость и даже жертвенность, как он сам считал, проявившей неблагодарность к нему, подобравшему приехавшую в Ярославль девицу без рода, без племени, а, главное, без опыта работы, всего лишь с вузовской корочкой, и обеспечившему её всем необходимым по первому разряду – от хорошей квартиры и приличной машины до непыльной, но хорошо оплачиваемой работы – и всё это в обмен на весьма скудные и редкие любовные утехи, вызвал к себе зама и приказал в кратчайший срок найти ему новую секретаршу.
Предвидя такой поворот событий, заместитель уже имел на примете девушку 23 лет, свою дальнюю родственницу, имевшую уже двухлетнего сына от залётного бизнесмена. Мальчик Саша рос в деревне, у родителей Полины (так звали молодую женщину).
7. На сцену выходит Полина
- Придёшь к нему под вечер – ублажишь как следует, - инструктировал замдиректора Полину, - он, конечно, деспот, но баб любит, не обижает. Приготовься к тому, что тебе придётся изображать искренние чувства, если хочешь иметь будущее.
- Может, и появятся искренние чувства – я с мужчиной давно не была.
- Отлично! Ты жалеть не будешь, шеф любит того, кто его любит и предан. Если Стефания не вернётся, её место тебе обеспечено. А местечко-то хлебное. Года через три, если выдержишь, в банке у тебя пусто не будет.
После разговора с Полиной зам доложил хозяину, что новая секретарша подъедет к семнадцати. Шеф, казалось, не слушал его. Машинально промолвил: «Хорошо, иди», - а сам вновь погрузился в размышления.
- Вспомни, - тихо говорил он сам себе, - вспомни, что именно рассказывала тебе Стефка о своём прошлом… Стоп! – он хлопнул себя по голове, - Да-да… Она рассказывала про какую-то деревню здесь, на Ярославщине, где она с матерью проводила лето у своей бабки. Там озеро рядом должно быть – с одной стороны лес, с другой поле. Она ещё агитировала меня заехать туда, когда мы мимо проезжали, а я отказался: в город пора было возвращаться, к жене. Что же это был за район? Она же называла! А местечко, как она расписывала, невероятно красивое - по нашим временам, деловые ребята могли там и кемпинг какой-нибудь сбацать. Надо бы поинтересоваться. Ведь если что-то подобное имеется, то Стефка могла там залечь, и наверняка с новым хахалем. Она или сама забыла, что сболтнула мне об этом, или думает, что я не помню. А я вот вспомнил!
И он вызвал сотрудницу, которая временно замещала пропавшую секретаршу, чтобы дать ей задание пробить по интернету места организованного отдыха в области, в первую очередь те, что расположены на берегу озера. Через полчаса женщина положила ему на стол распечатку с выполненным заданием. Вариантов было всего четыре, и он тут же, глядя на лист бумаги, вспомнил название района, о котором говорила тогда Стефания.
«Надо посылать туда пару-тройку надёжных парней с хорошим драйвером за рулём. Три часа туда – два обратно». И он вызвал начальника охраны.
Надо сказать, что интуиция у шефа была звериная, иначе бы его фирма не была бы одной из крупнейших в своей отрасли на всём севере России.
Только кабинет покинул начальник службы охраны, спеша отправить на задание своих ребят, как в дверь раздался аккуратный стук. Шеф гаркнул:
- Ну, что, я не всё ещё разъяснил тебе? - полагая, что это вернулся за уточнениями главный охранник, но сразу осёкся: на пороге офиса стояла миловидная девушка высокого роста, тоненькая, ноги от головы, с модной стрижкой, глаза большие, выразительные, на вид года 22.
- Вы ко мне? – опешил босс, забыв о своём приказе заму подобрать ему замену для Стефании и, тем более, забыв о том, что зам её уже подобрал и пришлёт к пяти вечера.
- Да, к вам, Евгений Павлович, - на пороге материализовался и сам зам. - Вы просили – я выполнил. Девушка отлично владеет компьютером, два года работала секретарём у Климчука. Вот её CV, а, впрочем, можете сами с ней поговорить и решить, подходит ли она вам. Разрешите откланяться?
И, не дожидаясь кивка босса, зам исчез за дверью.
Шеф ошарашено смотрел на девушку. Она была в чём-то даже интереснее Стефании. Ему показалось, что девушка опытная, возможно, даже рожавшая, но, естественно, скрывающая это за семью печатями. Такие нравились ему. В них есть своя изюминка, они не боятся экспериментов в койке, если с ними найти общий язык. У шефа загорелись глаза, он почувствовал, как у него заныло под ложечкой.
- Прошу вас…
- Полина. – перебила его девушка и протянула ладошку, которую он задержал в своей.
- Прошу, Полиночка, вот в этот кабинет. Начнём с маленького собеседования за чашечкой кофе. Хотите кофе?
- Хочу, - невинным тоном проворковала претендентка.
Пока шеф задавал вопросы, которые Полина расценила как чистой воды проформу, она стала ёрзать в кресле и, не выдержав, сказала:
- Простите, здесь у вас немного душновато. Можно, я открою окно?
- Зачем окно? Я сейчас включу кондиционер.
Полина расстегнула верхнюю пуговицу блузки и начала обмахиваться глянцевым журналом, как веером. Евгений Павлович нажал на кнопку кондиционера и раскрыл холодильник.
- Зря я предложил вам кофе, хорошо, что вы его не допили. Лучше я угощу вас настоящим шампанским.
Полина с жадностью осушила поданный ей бокал. Шеф тоже выпил. Глаза женщины заблестели, щёки разрумянились.
- Ну, как, полегчало?
- Да, - промурлыкала Полина и протянула руки к вплотную подошедшему к ней будущему начальнику и любовнику.
«Стефания отходит на второй план», - мелькнула мысль у Евгения Павловича, но больше ни о чём думать ему уже не дали ловкие пальчики Полины.
8. События на турбазе
Проснувшись, я подошёл к окну и в щёлочку через жалюзи увидел трёх парней, стоявших у соседнего коттеджа рядом с машиной. Ах, Стефания, Стефания! Недооценила ты своего босса. Вспомнил, гад, быстро вспомнил и прислал своих бойцов.
Скосив глаза в сторону, я заметил ещё одну машину, стоявшую за высокой развесистой елью. «Прикрытие, значит. Да, трогаться сейчас бессмысленно. Наша машина на сеновале у лесника, не догадаются. Ага! Знаю, что нужно делать!»
Я на цыпочках, чтобы не разбудить свою любимую, подошёл к шкафу, набитому рабочей одеждой, подобрал себе комбинезон с какой-то надписью по-немецки, натянул его на себя, нацепил пропотевшую замызганную бейсболку козырьком назад и резиновые сапоги («хорошо, что сегодня суббота!»).
Проснулась Стефания:
- Олежка, милый, подойти ко мне.
- Что, дорогая?
- Что это за маскарад? Что-нибудь случилось?
- Случилось. Они уже здесь. Он вспомнил.
- Нам не уйти, Олег!
- Но, Стефи, мы же и не собирались уезжать отсюда так рано. А переоделся я на всякий случай. Меня они не знают, а тебя здесь никто не видел. В случае чего, я им скажу, что какой-то парень был, но рано утром, когда я только пришёл плотничать, тот ушёл в сторону шоссе.
Тут раздался топот на первом этаже, и я вышел на лестницу, держа в руках стамеску. Незваные гости посмотрели на меня и, даже не спрашивая ни о чём, вышли во двор. Один из них сказал другому:
- Да брось ты, Пётр, эту затею. Видишь же, что не сезон. Одни работяги тут, а девку нашу никто здесь не видел.
- Да, ты прав, кроме пятого, где какая-то совсем не наша парочка уединилась, да седьмого, где жильца уже не оказалось, по гостевой книге никого и не было. Отпускники сейчас летят в жаркие страны. Сюда разве что студентики приезжают потрахаться.
«Про седьмой домик – это ведь обо мне. Видно, администраторша сменилась и номера перепутала!» - подумалось мне.
- Да, ты прав, Петруха. Давай-ка мы ещё дом лесничего посмотрим.
И они пешком отправились по той тропке, по которой вчера сюда пришла Стефания, а ещё раньше я.
Позже, когда всё утихло, мы узнали, что лесничий с утра был на обходе и вообще никого не видел, сарай был на замке, который никто не трогал.
Вернувшись в Ярославль, охранники доложили своему шефу о безуспешности поисков:
- Может, она или они там и были, но «леваком», без регистрации, и раньше, чем туда приехали мы.
Они ждали, что босс пропесочит их, как минимум, или снова погонит на поиски, но услышали от него совсем другое:
- Всё, ребятки, поиски заканчиваются, Стефания мне больше и не нужна. У меня уже новая секретарша – более тактичная, обходительная и умелая. Так что валяйте по своим делам.
- Ну, дела, Петруха, «старик», похоже, сбрендил. – заявил один из бойцов, когда все трое пришли в курилку. - Видели, какую молодуху оприходовал?
- Да, баба что надо, мне б такую.
- Заимей столько бабла, как у него, - и получше девку себе купишь.
- Да, где ж его, бабло-то, заработать?
- Грабить таких, как он, нужно. Он ведь тоже грабит, только с умом.
- А мы с умом вряд ли сумеем.
- То-то и оно! Так что бум довольствоваться тем, что имеем.
После пяти Евгений Павлович повёз показать Полине её новое гнёздышко, только что снятое для неё. То, из которого съехала Стефания, он решил оставить в резерве – деньги были уплачены за год вперёд.
Квартирка была обставлена домовладельцем, обстановка почти шикарная, с точки зрения Полины. Она даже немного растерялась от такой роскоши, но милое участие шефа помогло ей прийти в себя. Они вместе пошли в джакузи, а потом прибыл ужин, доставленный из ресторана. Полина впервые ела такие вкусности.
- Иди ко мне, дорогая.
Евгений Павлович посадил её на колени и стал ласкать бархатистое тело. Полина вздрагивала: этот человек умело доставлял ей максимум удовольствия.
Когда обе машины уехали с базы отдыха, мы со Стефанией принялись быстро собирать вещи. Их было немного, потому что большинство осталось в машине и прицепе. Мы не знали, укатили ли преследователи вообще, или сделали засаду на выезде с просёлка на шоссе, поэтому осторожничали с выездом, но всё обошлось.
9. Мы снова в Москве
Добравшись до вожделенной Москвы, мы сняли номер в недорогой гостинице, чтобы продумать стратегию на несколько дней вперёд. Стефания удивлялась, почему Евгений Павлович и его люди столь небрежно провели поиски беглянки. Напрашивалось два варианта: либо он отпустил многознающую сотрудницу в расчёте на её порядочность, что никак не вязалось с его непорядочностью, о которой Стефания кое-что знала; либо за прошедшие три дня произошло нечто экстраординарное в его собственной жизни.
О любвеобильности шефа ходили легенды. В ярославских тусовках Евгения Павловича называли «Хулио Иглесиасом местного разлива». Иногда им владела страсть к какой-либо женщине, иногда и любовь. К Стефании у него было и то, и другое, но, к нашему счастью, не настолько сильные.
Чтобы удовлетворить своё женское любопытство, Стефания позвонила вечером на домашний телефон своей приятельницы и коллеги Елизаветы Ивановны – той самой, которой она и передала своё заявление с запиской для босса. Она была уверена, что такой дорогой штуки, как АОН, у неё не было. А позвонила она из случайно обнаруженного таксофона в Коломне, куда мы с ней съездили, чтобы встретиться с моим хорошим знакомым, имевшим компьютерный бизнес в области и столице: он мог устроить на работу Стефанию без особых проблем. Пока я решал проблему с трудоустройством своей будущей жены, Стефания и совершила этот фокус, после чего я смог, с домыслами, конечно, рассказать вам о новом романе Евгения Павловича, который спас нас от преследования.
Именно Елизавета поведала Стефании ошеломляющую новость о том, что шеф принял на работу новую секретаршу, девушку 23 лет, очень красивую, и та мгновенно покорила Евгения Павловича. Шеф от неё без ума, все дела в компании ведёт теперь его первый зам.
Прослушав весь рассказ, Стефания выразила своё удивление, так как не наблюдала в своём бывшем любовнике такой прыти, для приличия поговорила о делах самой Елизаветы Ивановны, попрощалась и повесила трубку. Она была даже рада, что её бывший так быстро утешился, по крайней мере, им с Олегом он точно мешать не будет, и они совершенно свободны.
Встретив меня у входа в офис фирмы моего друга, она узнала, что тот гарантировал ей работу в своём столичном филиале. Не тратя времени попусту, мы сели в машину и поехали назад, в Москву. Мы сразу двинулись к управляющему московским филиалом. Тот уже получил указание принять новую сотрудницу по телефону. Оклад моей невесты оказался весьма приличным. Теперь можно было подумать и о своей работе: родители сделали то, что давно обещали, и меня ждала вакансия хирурга в одной из городских больниц.
Со Стефанией я познакомил родителей на бегу, в той суете, которая поглотила нас с первого дня пребывания в столице. Тем не менее, она даже за несколько десятков минут знакомства успела произвести на моих предков весьма приятное впечатление. После этого вопрос о нашем переезде из гостиницы к моим родителям был решён единогласно и даже с энтузиазмом. Из трёх комнат мои старики выделили нам самую просторную.
После регистрации и скромной свадьбы в узком кругу Стефания решила преобразовать наше временное жильё - мы решили через полгода взять ипотечный кредит, но переехать в новоё жилище через год.
Всё шло по плану, и спустя год после нашего побега из Ярославля мы въехали в новенькую 2-комнатную квартиру в Бирюлёво.
Так началась новая жизнь Стефании, не побоявшейся порвать с прошлым ради любви к простому русскому хирургу - вашему покорному слуге.
Ещё два года спустя Стефания как-то позвонила в Ярославль Елизавете Ивановне и узнала от неё, что Евгений Павлович в больнице с инфарктом. Это случилось после того. как от него сбежала его вторая жена, та самая Полина, с их 6-месячной дочкой. Сбежала с каким-то американским миллионером, который был деловым партнёром Евгения. Из дома она не взяла ничего – только ребёнка с няней. Всё было заранее подготовлено. «Говорят, американец высок, красив и гораздо моложе шефа, хотя и наш ведь не старик – всего 42», - завершила доклад Елизавета.
Мы со Стефанией съездили в Ярославль, чтобы помочь Евгению Павловичу, чем сможем, а, главное, морально поддержать его. Мы действительно помогли ему выкарабкаться и вернуться к бизнесу, который в его отсутствие пошатнулся, но устоял. Врачи строго запретили нему увлекаться спиртным и сексом. Теперь он один жил в своём доме, а его одиночество разделяли пожилая экономка и юный сенбернар, которого подарили ему мы.
28.01.2015