Широк человек

Широк русский человек, слишком широк, надо бы сузить – так, по-моему, у Достоевского, здесь и про меня, и меня никто вынести не может и от меня все бегут как подорванные. Сузить, укоротить, уплотнить, скомпоновать и оформить…Интересно по чьему образу и подобию меня перешивать надобно…А не буду я переделываться, «а не хошь кулеш, а ничего не ешь». Отойду от идиота, и поминай, как звали, не увидишь и не услышишь боле. Болей теперь без меня, я – далеко и нужд твоих уже не слышу, я присматриваюсь там, в новых местах. Я рассеяна как свет, я - везде, меня много, я вижу свою родину, вижу и слышу. Мой папа - чуваш, мама моя – русская, и живу я нуждами и мыслями о России. И чуваши – это черноземная Россия, самый ее центр. Но мамины старообрядцы во мне видимо особенно крепко засели, поэтому я и не очень доверяю попам современным и все порядки церковные так раздражают. Неприятно равнодушие к людям, к тем, кто пришел в Храм, потому что не мог не прийти, неприятно откровенное лавочное крохоборство в церкви, противны те, кто оговаривает и судит пришедших сюда, где лики святых на тебя взирают, а равнодушным хоть бы что, делают свои черные дела, почти у алтаря. Встретилась где-то фраза, кажется главного раввина Москвы, о том, что верующие не должны иметь больше прав, чем неверующие. Да-да, не приставайте, не гоните нас из храмов, если пришли, значит и нам было надо. А недавно в Новосибирске прошла монстрация под лозунгом: «Господи, прости!» А и правда, Господи, прости мя…за глупость мою, за бестолковость особенную, за болтологию бессмысленную, но не суживай меня, пожалуйста, не режь по живому!