В железобетонных лабиринтах городов, в суете постоянных дел, народы приспосабливаются к определённому жизненному ритму, не утруждая себя взглянуть на окружающий их мир. Порой бытовые проблемы так затягивают, что человек, не придаёт значения, что непроизвольно без всякой надобности ударяет нависшую на его пути жиденькую ветку деревца или срываем с неё лист и бросаем на землю.
Подобные действия не говорят о плохом воспитании или неуважении к природе. Это протестующие нервные окончания центров головного мозга требуют выплеска негативной эмоции. Роботы и те нуждаются в постоянном режиме контроля и профилактики.
Вспомните ваши ощущения во время рыбалки на берегу быстрой реки или горного озера, поднимающийся вверх дымок костра, запах кипящей ухи. Тишину леса, нарушенную падением сухой ветки с дерева или негромкую трелью невзрачной пичужки, и вы согласитесь со мной, что человек должен отдыхать.
Человек должен жить в гармонии с природой, которая всегда была и остаётся главным лечащим врачом.
Людям кочевых профессий часто приходится переезжать на новое место, менять часовые пояса и климатические зоны, страны и города, приспосабливаться к сложившимся культурным и социальным условиям, знакомиться с новыми людьми, заводить друзей.
По истечению определенного времени, начинаешь анализировать отдельные моменты своей жизни, сравнивать страны, регионы, места пребывания и города, людей, их культуру и традиции, обычаи и нравы, особенности и недостатки, анализировать свои поступки, сожалеть о допущенных ошибках и потерянных друзьях.
Человеческая память способна не только фотографировать и проецировать самые значимые моменты жизни, но и вычёркивать назначенные дни, а порой и месяцы. Иной раз трудно вспомнить, события пятилетней давности, если они не насыщены яркими воспоминаниями.
Только в моменты одиночества, человек заставляет свою память напрягаться и вспоминать места, где ему было хорошо, где каждый день для него, как любимая книга, которую можно читать много-много раз подряд.
В этот момент возникают образы старых друзей, проявляются их лица и манера поведения, их речь. Для меня такой настоящей природной отдушиной является Прибалтика, в которой мне пришлось провести годы армейской юности.
В Прибалтийский военный округ, штаб которого находился в Риге, я приехал по замене из ЦГВ. В то время начальником отдела кадров политуправления Прибво был полковник Белов Александр Сергеевич, который знал обо мне больше чем моя мама.
-Есть прекрасное место на пару лет, но должность там капитанская. С жильём проблем нет.
-Вам видней.
-В письме генерал Гудимов просит определить тебя только в боевые части. Получишь капитанское звание, переведу в Калининград. Пойдёшь?
-Пойду.
Удовлетворённый моими ответами полковник набрал номер дежурного и приказал пригласить к нему в кабинет начальника политотдела спецчастей Калининградского гарнизона. В кабинет вошёл, заметно поправившийся Редьков, уже полковник. Наши пути пересекались во время службы в ЦГВ.
-Разрешите войти, Александр Сергеевич, полковник Редьков.
-Присядь. Вот тебе офицер по замене из ЦГВ вместо капитана Константинова.
-Отлично. Помнится мне, что пути наши не раз пересекались.
-Вечером в поезде и вспомните.
-У меня машина. - Тихо произнёс я.
-Тогда и шефа своего прихвати.
Прощаясь с кадровиком, я получил предписание и какой-то листок, на котором полковник вёл записи во время нашей беседы.
………..
Прибалтика в те годы считалась Европой, но после Чехословакии мне так не казалось.
Латвия, получая дотации от государства, строила свой коммунизм в одной отдельно взятой республике на европейский лад, но латыши не считали себя особенной нацией в СССР.
В республике высокими темпами развивалось промышленное производство, обеспечивая занятость населения, строилось жилья и дороги. Повышалось материальное благосостояние народа. Латыши были уверены в завтрашнем дне и на основании этого строили далеко идущие планы. Старики собирались в скверах и обсуждали какие-то вопросы, делились впечатлениями о поездках к югу на отдых.
Молодёжь того времени везде была одинаковой. Безбашенные подростки собирались группами, подражая западным соседям, курили и пили пиво, влюблялись и сорились, не обращая особого внимания на положение политической ситуации в мировом масштабе.
Рига, конечно не Прага, но её старинные постройки, небольшие мостики в живописных скверах, городские пруды, современный мост через Даугаву и многое другое впечатляет, но не вызывает особых эмоций.
Август, лето, кругом зонты и плащи, рижане с бледными лицами, словно восковые мумии. В своём большинстве излишне серьёзны и как-то напряжены, но сразу преображаются, когда к ним обратишься, и на их лицах появляется что-то в виде улыбки. И пусть меня упрекают, но пьянство в Латвии процветало, такого я не встречал даже в пьющей России. Русский пьёт и умеет это делать с присущим талантом, латыш в свою очередь, просто напивается до зелёного насморка, тем более, если это на дурнях.
……………….
В небольшом кафе женоподобный официант бесхитростно кинул нас на парочку рублей. За сервис и качество обслуживания хотелось простить, однако полковник, оплативший обед, рассудил иначе.
На выходе из кафе к нам подошла девочка-подросток с котёнком на руках. Обращаясь к пушистому созданию с крупными глазами и приплюснутым носом, девчурка кокетливо промурлыкала:
-И куда сегодня увезут, Мурзика?
Не обращая внимания на малолетку, мы подошли к машине.
-Мурзик, у людей нет желания знакомиться с тобой, а жаль, - проговорила она и облокотилась на капот машины.
-Алё, пионерочка, открой шлагбаум.
-А ты, ездун, ци-и-и-ть, не к тебе обращаются, да котик? – Прочирикала она, приложив указательный пальчик к губам.
-Да, котик, - подыграл полковник.
-Вот и чудненько. Покатаемся с хорошим дядей, куда едем?
-В детскую комнату, - совсем топорно ответил Редьков.
-Какой ужас. Малыш, быстро уходим, нас не оценили.
Такое с виду ненавязчиво наивное предложение для прослужившего более года холостяком в Чехословакии меня просто шокировало. Более опытный в жизненных ситуациях начальник, отец двух взрослых девочек, не на шутку задумался.
Некоторое время ехали молча. Полковник заговорил, только на выезде из Риги и, расспрашивая меня о службе и командирах, о том, как чехи перенесли очередное поражение по хоккею, вероятнее всего думал об этой малолетней потаскушке.
Проституции в Латвии, как и на всей одной шестой суши на тот момент не было, но цены отличались в зависимости от рода занятий предлагаемого товара, образовательного и материального уровня и места обслуживания клиента. Сексуально озабоченная девочка, стрелявшая голубыми глазками с готовностью лечь под танк, встретилась впервые.
……….
Приличная европейская дорога, и бесчисленные дорожные знаки и указатели, в Литве разительно отличались качеством от дорог Латвии, России и Украины, как и дома отдельных жителей республики.
Литву относили к аграрным республикам и называли краем копчёного сала и ципилинов, литовцев называли лабазами. Литовцы по своей природе одиночки и предпочитали жить на хуторах. Население литовских городов и особенно сёл, а точнее хуторов трудилось на полях, выращивало скот. Жизнь на хуторах оказывала своё влияние и сделала литовцев более сдержанными и немногословными. Трудоболики - литовцы просыпались рано и много работали, но и здесь процветало пьянство – было на что пить. Вильнюс, тоже не Париж, когда-то назывался Вильно и относился к белорусской территории. В городе проживало больше русских, поляков и белорусов чем литовцев, с фамилиями на литовский образец, но такие изменения в те годы, ни на что не влияли и казались естественными.
……..
Политотдел спецчастей Калининградского гарнизона находился на улице уроженца этих мест Леонова, вышедшего первым в открытый космос. Получив дополнительную порцию «ЕБЦ» - ещё более ценных указаний нового шефа и предписание в часть, убыл к месту новой службы в город Ладушкин, который находился в двадцати четырёх километрах от Калининграда.
Дорога к пункту назначения проходила через подъёмный мост у порта, и дальше вдоль Больших голубых озёр и Калининградского залива. На мосту через речку Ушаковку рыбаки, спрятавшись от дождя в армейские плащ-палатки, выуживали довольно крупных лещей, но моросящий дождь погнал меня к месту службы.
По правой стороне дороги ИЗМИРАН, с мачтами и проводами, стоял как антенное поле, постоянно измеряя земной магнетизм и распространение радиоволн.
По левой стороне домики с хозяйственными постройками ушаковских обитателей и бесконечные поля.
Впереди только столетний сосновый лес, израненный довоенными зарубками на стволах для сбора канифоли и два ряда колючей проволоки, петлявшие в лесу. Дорожный знак Ладушкин – конечная цель моего маршрута.
…………….