Часть 3. Как пали сильные. Глава 12 - продолжение

Хайе Шнайдер
***
- Госпожа! Госпожа! - две служанки взывали к застывшей в кресле Кримхильде, но та будто не слышала их.
- Он всё ещё не простил.., - бормотала Кримхильда, таращась остекленевшим взглядом в одну точку. - Зигфрид… Смилуйся… Он же не ради меня это сделал… Он сам так сказал, когда я спросила… Только ради порченой девки, которую ты презрел и явил ей свою силу, показав, чего она стоит… Да ради своих нечистых сородичей, Богом проклятых, любящих своё золото больше, чем тебя… Как он смел… На стороне зла против непорочных…
- Госпожа! Очнитесь! - одна из служанок решилась чуть потолкать её по плечу. - Есть новость!
- Что такое? - Кримхильда осмотрелась полусонным взглядом. - Подите все прочь. Позовите Геррат, почему я давно её не вижу? Нет, не надо её… Она предательница….
- Послушайте!
- Подите прочь! - вдруг взвизгнула Кримхильда, заставив девушек отшатнуться, застонала и снова уставилась в одну точку. - Зигфрид… Зигфрид… Радостный свет… Сказано - «потерявший душу свою ради меня сбережёт её»… Я потеряла её ради тебя… Меня нет… Только часть тебя, Зигфрид… Почему же я так страдаю…
- Госпожа, всё закончилось! - выкрикнула одна из девушек. - Враги перебиты, а Дитрих сражается с одноглазым!
- Что? - Кримхильда вздрогнула. - Повтори…
- Бургунды мертвы, - сказала другая. - Остался только Хаген, и он бьётся с Дитрихом.
Кримхильда очнулась от  оцепенения.
- Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, - сказала она, учащённо задышав. - Но если так… Ты почему так невесело сообщила? Ты не рада?
- Госпожа…, - испугалась служанка.
- Знаю я вас. Вы все меня не любите.., - она поднялась. - Быстрее же, ведите меня туда! Неужели небеса смилостивились над моим безмерным страданием!
Во двор спустился и Этцель, которому принесли ту же весть, собралось некоторое количество гуннов. Все держались на почтительном отдалении, наблюдая поединок Дитриха и Хагена. Кримхильда, увидев, как они бьются, перестала замечать всё остальное.
- Давай, Дитрих, - она прижала руки к груди. - Все твои грехи передо мной тебе отпустятся, только порадуй меня…
Несмотря на усталость Хагена, поединок несколько затянулся, и Дитрих готов был потерять терпение. Когда они в очередной раз скрестили клинки, наподдали и этим только оттолкнули друг друга, Дитрих бросил в раздражении:
- Дьявол тебя защищает, что ли?
- Про тебя говорят то же самое, - произнёс, тяжело дыша, Хаген.
- Как ты мне надоел, Иуда.
- А служить холопом чёрт-те кому тебе не надоело?
Дитриха это взбесило. Он набросился на Хагена и, как тот ни бился из последних сил, смог наконец нанести ему рану. Тут Дитрих вспомнил, что хотел оставить его в живых, и ударил его по ране рукоятью. Хаген пошатнулся, его меч дрогнул и соскользнул, оставив лишь царапину на подбородке и шее Дитриха. Тот, отбросив меч, ударил уже кулаком, от чего Хаген резко отступил, опустив вновь занесённый клинок, после чего Дитрих просто наскочил на Хагена, свалившись вместе с ним.
Кримхильда часто дышала, охая при каждом выдохе, и не замечала, как медленно подходит ближе к месту поединка. Дитрих и Хаген катались по земле, вцепившись друг в друга; даже раненый Хаген всё не хотел уступать и силился освободиться от своего противника, пытающегося скрутить его. Но когда тот изловчился наступить ему на рану коленом, Хаген вскрикнул и разом ослаб; Дитрих уличил момент, чтобы вывернуть назад руку Хагена, прежде чем он опять попытался бы вырваться, и, снова опершись на него ногой, схватил так же и вторую. Кто-то из гуннов бросил ему верёвку. Хаген ещё попробовал поднапрячься, но безуспешно; Дитрих связал ему руки за спиной и, убедившись, что он лежит без движения, только тогда встал.
Среди гуннов раздавались победные вопли, Кримхильда, косо улыбаясь, с округлившимися глазами, ставшими светлее обычного, подошла ещё ближе. Приблизился и Этцель. Дитрих помог Хагену подняться.
- Мой герой, как я тебе благодарна, - пропела серебристым девчачьим голосом Кримхильда. - Ты вернул свет и радость моему сердцу. Я по гроб жизни тебе обязана, храбрец. Проси у меня чего хочешь.
- У меня к вам только одна просьба, королева, - сказал, отдышавшись, Дитрих. - Оставьте ему жизнь.
Связанный Хаген на мгновение бросил взгляд на него, хмыкнул и отвернулся. Кримхильда, взяв Дитриха за руку, смотрела на него с детским удивлением.
- Как, Дитрих, ты ничего другого не хочешь? Перестань, ты достоин любой награды. Я дам тебе всё что пожелаешь…
- Мне ничего не надо, - сумрачно ответил Дитрих. - Прошу только, чтобы вы пощадили Хагена.
- Ну хорошо, - нехотя бросила она.
- Дайте мне слово, королева.
Кримхильда разочарованно помяла губы, но всё же сказала:
- Будь по-твоему, я обещаю. Нет, я клянусь тебе, что он останется жив. Слово королевы, - она сжала руку Дитриха.
- Благодарю, - ответил Дитрих и пошёл прочь.
- Уведите пленного в темницу, - распорядилась Кримхильда, и Хагена увели. Она смотрела ему вслед.
- Довольна теперь? - мрачно произнёс Этцель.
- Довольна. Всё закончилось, любезный супруг, - она обратила к нему свою кривую улыбку. - Мир после победы. Зиг-Фриден.
Этцель отвернулся, хмуро обозревая двор.
- Пошли отсюда.
Они удалились и внутри замка разошлись каждый к себе.

Вскоре Кримхильда вернулась назад во двор. Оттуда наконец уносили трупы, поднимая при этом стон и крик. У Кримхильды кружилась голова, воздух плыл и дрожал перед её глазами. Сердце бешено трепыхалось, но что-то мешало ей ощутить в полной мере радость от торжества любви. Внутри всё ещё оставалась неприятная пустота, требующая заполнения.
«Зигфрид», - мысленно обратилась она. Он не явился перед её взором, но она всем телом с трепетом ощутила - он рядом. Он был здесь, вокруг, точно свет, благорастворившись в воздухе и обступая её со всех сторон, что заставляло её ощутить сладкую беспомощность перед его могучей силой, но почему-то не давало вздохнуть полной грудью.
Кримхильда рассеянно думала, чего ещё может недоставать для утверждения своей великой любви. Разве она не свершила достойную кару за светлейшего героя? Но не собственной рукой, - раздался вдруг пакостный внутренний голос, и Кримхильда содрогнулась. Ей и в голову бы не пришло… А ведь не кто иной как Зигфрид избавил её от остатков кровобоязни. Можно подумать, что когда она лежала вся в крови и синячищах, не в силах пошевелиться после вспышки его светозарного гнева, то выглядела чем-то лучше этих трупов, которых она ещё смеет пугаться…
Кримхильда встряхнулась.
- Принесите мне факел, - велела она слугам.
Было светло, но никто не обсуждал её приказ. Взяв факел и сжав губы, Кримхильда решительно направилась через двор к залу.
- Не ходите туда, королева, - вышел ей навстречу некий гунн. - Там страшно.
- Я не боюсь. Там мои братья, - твёрдо сказала она. - Оставьте меня все.
Она выглядела так уверенно, что никто не решился перечить ей. В одиночку она поднялась по лестнице, держа факел перед собой; запах горения теперь не отвращал, а спасал её от прочей вони. Она заметила лежащего у входа Гизельхера, но прошла мимо него в зал.
То, что она увидела там, враз перебило всю её уверенность. Она ахнула, качнулась, выронила факел и неловко осела на кучу трупов. Её замутило, и она подняла глаза вверх, увидев солнце через сгоревшую крышу; оно поразило её и немного привело в себя. Кримхильда, дрожа, встала, подняла факел, который упал в лужу крови и потух, оставшись едва тлеть, и на нетвёрдых ногах прошла ближе к центру. Ей показалось, что там находился Гернот; чутьё ли ей подсказало, или родного брата она узнала бы в любом виде, но это действительно был он, хотя волосы и лицо у него были в крови. Кримхильду тошнотно передёрнуло, но взгляда она не отвела.
- Во имя Зигфрида, - тихо сказала она и вонзила тлеющий факел в его приоткрытый рот.
Гернот не шелохнулся, и Кримхильда выдохнула с облегчением: оказывается, это было совсем не так страшно, всё равно что тыкать в любой неживой предмет. Ощутив прилив сил, она быстро направилась к выходу, всё же стараясь не приглядываться к окружающей обстановке. Она снова вздохнула, когда самое неприятное зрелище осталось у неё за спиной.
Перед ней лежал Гизельхер; он не был так изуродован, и Кримхильда некоторое время всматривалась в лицо ещё недавно любимого младшего брата. Пожалуй, он даже сейчас был красив. Но её сердце не дрогнуло, в отличие от вчерашнего дня, когда она говорила с ним, и Кримхильда улыбнулась. Всю жизнь она любила его, от милого младенца, похожего на ангелочка, до взрослого прекрасного принца, утешалась рядом с ним, тосковала о нём в разлуке; но любить кого-то помимо Зигфрида значило быть недостойной светлого героя. Теперь наконец великая любовь поглотила всё.
- Во имя Зигфрида! - торжественно произнесла она и всадила Гизельхеру факел в рот.
То ли ей почудилось, то ли в самом деле Гизельхер чуть дёрнулся и замер. Кримхильда с криком выронила факел и сбежала вниз. Здесь её, уже валившуюся с ног, подхватили слуги и стали обмахивать. Кримхильду стошнило. Сквозь звон в ушах она различала голоса, говорящие, что её надо побыстрее увести с этого страшного места. Её взяли под руки и повели прочь.
Кримхильда не чувствовала, как передвигала ноги, и не знала, касается ли ещё земли. Перед её глазами стоял плотный туман; однако, подняв глаза, она различила сквозь его завесу сияющий облик Зигфрида. Он с высоты лучезарно улыбался Кримхильде и протягивал ей руки. Она непроизвольно отшатнулась. Нет, рано ещё было воспарять к нему в рай на крыльях любви. Теперь она достойна быть подле него, но что-то ещё тянуло её к земле, что-то важное, без чего триумф любви и света оставался неполным. Надо было завершить земные дела, а тогда… в конце концов, Зигфрид ждал её десять лет, подождёт и ещё.
В свою опочивальню она вернулась уже полностью успокоившейся и знающей, что ей надо делать.


- Теперь ты удовлетворён?
Этцель, угрюмо сгорбившийся в кресле, бросил хмурый взгляд на вошедшего Дитриха.
- Какое тут довольство…, - сказал он. - Одна радость, что всё закончилось. Но чтобы за два дня рухнуло всё, что создавалось столько лет…
Этцель схватился за голову.
- У нас не просто большие потери. Вся держава теперь посыпется как труха… Данники отпадут, привести их в покорность сил не хватит, привлечь новых воинов нечем… Даже трон передать некому, - он тяжело вздохнул. - Хельха, Хельха… Как в воду глядела… Тебе, Дитрих, я уже не смогу помочь, не до того.
- Я знаю, - сказал Дитрих. - Потому я пришёл сообщить тебе, что решил покинуть твою страну вместе с женой и моим оруженосцем.
- Поступай как знаешь. Только куда ты пойдёшь с такими силами? Да впрочем, это твоё дело, - Этцель махнул рукой с выражением полной безысходности. - Мне ты тоже теперь ничем не поможешь.
- Я останусь только на то время, что необходимо для погребения моих воинов. Смею просить тебя, чтобы всем павшим, независимо от того, на какой стороне они бились, было оказано должное почтение.
- Пусть так. Собакам никого не бросим, не опасайся, - Этцель снова вздохнул. - У тебя что-то ещё?
- Хотел спросить, могу ли я быть уверенным, что моему пленному сохранят жизнь.
- Хагену? - король гуннов поднялся. - Знаешь, я его ненавижу, но… Проклятье, я жалею, что он не остался моим воином! Где ещё найти такого бойца… Пусть живёт. Я найду, чего от него потребовать.
- Значит, я могу быть спокоен за него, - кивнул Дитрих. - Тогда у меня ещё один вопрос. Я узнал, что король Гунтер не погиб, а только посажен в темницу. Могу я просить милости также и для него?
- Поздно, - мрачно ответил Этцель. - Он в камере со змеями, там долго не выживают.
- Со змеями? - переспросил угрожающе Дитрих.
- Кримхильда так захотела, - уныло изрёк Этцель.
Глаза Дитриха загорелись сдерживаемой яростью.
- Она захотела... Да она осатанела! И ты решил ей угодить?
- Она была так несчастна.., - Этцель запнулся.
Дитрих вспыхнул.
- И это после того, как Гунтер позволил мне вывести её?!
- Так она же королева и его сестра, и вообще женщина…, - тоскливо пробубнил Этцель.
- Знаешь, Этцель, да она бы и нас с тобой угробила, если бы захотела. И сказала бы, что во имя любви.
- Дитрих, - снизил голос Этцель, - ещё два дня назад я за такие речи отрубил бы тебе голову…
- А теперь? - жёстко сказал Дитрих. - Ты посмотри, сколько людей погибло. С чем мы с тобой остались. Зачем она приглашала братьев и зачем ей были нужны мы! И всё из-за чего?!
Этцель посмотрел на него с ужасом.
- Да ведь ты прав…, - пробормотал он. - Я и мои люди были для неё только орудием, в котором больше нет необходимости. Подумать только. Я жил с ней столько лет, никакой беды не чуял. Я же любил её…
Дитрих о чём-то задумался, сжав подбородок.
- Решайте с ней сами, как жить дальше,  - сказал он в волнении, - но я теперь тревожусь за своего пленного. Хоть она и поклялась мне, но…
- Она дала королевское слово.
- Как ей теперь верить? - вскричал Дитрих почти со злобой. - Ты можешь сказать мне, куда бросили Хагена?
- Узнаем, - Этцель шагнул к нему. - Я пойду с тобой.

Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/28/1513