Когда я учился в автошколе, моим первым автомобилем стала старая «Priora» тёмно-синего цвета. Кто-то на неё обижался, кто-то ругался, а я её полюбил с первого дня. Когда кто-нибудь приходил на занятия, её хозяин хлопал её по крыше, и она подмигивала одной фарой. «Корыто» — возмущались учащиеся. Я один не обижался. Я её любил, и она отвечала взаимностью, никогда не подводила. Когда настал день внутреннего экзамена, я захотел сдавать именно на ней, хотя был более новый «Accent». Несмотря на свой возраст (ей было почти 10 лет), она с лёгкостью поехала в город. Экзаменатор решил затормозить на подъёме в городе (это был его манёвр, чтобы набрать штрафные баллы) пришлось отпустить газ, но я ещё надеялся на победу, и мысленно обратился к ней и попросил мне помочь, и она закатилась в гору, вопреки законам физики и на удивление ошарашенного инструктора. Нас в машине было четверо, и все, кто называл её корытом, заглохли в разных местах города, и только мне она помогла. Незадолго до окончания я спросил у хозяина: — А какого она цвета? Кто-то говорит красная, кто-то чёрная, кто-то зелёная.
— А сам как думаешь? — спросил он.
— Синяя, просто пыльная.
— Я и сам не знал, но когда ей меняли бампер, выяснилось, что она называется «Млечный путь».
— Как это? — спросил я.
— Это синий с коричневым — объяснил её хозяин.
Когда я с ней прощался, я положил ей руку на крышу, а она загудела в ответ. Её инструктор засмеялся, а гаишники побежали проверять, как это получилось, что я не трогал звуковой сигнал, а он сработал сам собой, да ещё так резко.
Когда я закончил автошколу, она досталась другому инструктору, и однажды, когда я проходил мимо, машина заглохла и не могла сдвинуться с места до тех пор, пока я не ушёл дальше. С тех пор я точно знаю — у каждой машины есть душа. И хоть я ещё не обзавёлся своим железным конём, я часто вспоминаю, как гонял по лесу на старой машине с загадочным цветом «Млечный путь».