7.
В Вормс прибыли корабли из Ксантена - они привезли золото Зигфрида. К пристани были подогнаны повозки, куда сносили сундуки, ларцы, тюки и бочонки; Гунтер с братьями и Кримхильда наблюдали за разгрузкой.
- Это что же, всё моё теперь, да? - Кримхильда пребывала в крайнем волнении. - И я смогу сама этим распоряжаться? О Господи… А куда же всё это складывать? Мне нужна сокровищница отдельно от вашей… Сколько же здесь всего! А знаешь, Зигфрид мне говорил, что в его кладе спрятана волшебная палочка, дающая власть над миром… Господи, где же всё разместить? Гунтер, у нас есть пустые подвалы?
Повозки тронулись в путь; корабли не остались даже для пополнения запасов и повернули назад. Кримхильда поскакала к замку, обогнав всех; вслед за повозками пристроились Хаген и Данкварт, которые до этого созерцали разгрузку издалека.
- Клад не выглядит настолько неисчерпаемым, - заметил Хаген. - Неудивительно, если вспомнить, как он им швырял… Должно быть, постоянно приходилось пополнять.
- За наш счёт уже не пополнит, - заявил довольно Данкварт.
- Это верно, но радоваться нам пока рано.
К ним подъехал Гунтер.
- Что вы здесь делаете? Исчезните, чтобы моя сестра вас не видела!
- Не увидит, мой король. Кажется, она помчалась присматривать место для своих богатств?
Гунтер возбуждённо засмеялся.
- Господи, Хаген, подумать только - Ксантен по единой просьбе отдал собственную казну. Невероятно! Даже без малейшей угрозы!
- Или они так по Зигфриду горюют, или без него совсем не знают, что делать, - съязвил Хаген.
- У меня было столько опасений, - признался Гунтер, - а всё разрешается удивительно легко!
- Чересчур легко, мой король.
- Тебе опять что-то не по душе? На это золото Ксантен мог набрать себе союзников и пойти на нас войной. А вместо этого отдаёт его нам! Оно теперь у нас!
- Смею уточнить, что не у нас, а в руках вашей сестры. Посмотрим, на что она его употребит.
- На какие-нибудь женские глупости, как же ещё, - без прежнего воодушевления произнёс Гунтер. - Но, по крайней мере, это богатство больше не у наших врагов.
Он поскакал вперёд. Данкварт, глядя на задумавшегося Хагена, спросил:
- Ты же не думаешь, что это золото особенное?
- Особенным золото делают люди, - ответил Хаген. - То, как они обращаются с ним и, не в меньшей мере, какой смысл ему придают. Это, к несчастью, золото Зигфрида. Потому нам ещё не время расслабляться.
Кримхильда отправилась к своей сокровищнице в сопровождении только одной пожилой служанки, знавшей все закоулки в замке и нёсшей в руках факел. Кримхильда почти торжественно держала в руках большой ключ, который лишь у двери отдала служанке.
Когда дверь со скрипом открылась и обе женщины вошли внутрь, Кримхильде поначалу стало боязно, но это был необычный страх: вокруг громоздились тюки и сундуки, казалось, им нет числа. Кримхильда вытащила из рукава скомканный белый плащ Зигфрида - с дыркой и запёкшейся кровью на спине.
- Это тоже его сокровище, пусть лежит здесь, - она развязала первый попавшийся узел и не глядя запихала плащ туда.
Осмотревшись внимательней, Кримхильда невольно улыбнулась.
- Видишь, Гудула, сколько богатств было у моего Зигфрида. И все содержат частичку его силы… Теперь это всё у меня!
Её разобрало любопытство.
- Он не допускал меня к нему, я и не знаю, что тут ещё есть… Подвинь-ка мне этот сундук!
Кримхильда опустилась на колени, чтобы открыть большой, казавшийся очень тяжёлым сундук, и служанка чуть склонила факел.
- Посмотри! - Кримхильда запустила руки внутрь и подняла их перед собой, держа золотые украшения и свисающие ожерелья. - Какая красота! - она копнула ладонью глубже, вытащив на свет кольца с драгоценными каменьями. - А это что? Посмотри, Гудула, какие серьги! Мне идёт? - она со смехом приложила их к ушам.
- Вам всё к лицу, госпожа, - ответила служанка.
Кримхильда положила серьги обратно в сундук.
- Это всё чепуха, Гудула. Главное, что я могу сама распоряжаться всем этим добром. Я богата… и свободна… Подумать только… Свободна и богата! - она рассмеялась, слегка подбросив вверх горсть украшений. - Свободна и богата! Хаха!
Драгоценности со звоном падали назад, Кримхильда вновь подбрасывала их, смеясь, но внезапно замерла. Смех застрял у неё в горле. Она покачнулась, лицо застыло в ужасе.
- Что случилось, госпожа?
- Н-ничего, - пролепетала Кримхильда и закрыла сундук. - Пойдём отсюда.
Кримхильда шла к своим покоям молча, опустив голову. Добравшись до постели, она велела оставить её и поспешила свернуться под покрывалом.
В сокровищнице ей померещилось, что сам Зигфрид смотрит на неё с небес. И что он мог увидеть? Кримхильда невольно сжалась. Как следует отпинать её он, конечно, уже не сможет, но он никогда бы ей такого не простил…
Она жалобно застонала и накрылась подушкой, желая спрятаться от самой себя. Светлейший герой, величайший герой, лучезарный Зигфрид мёртв, а его вдова не угасает от горя, уже забывает плакать, не растеряла красоты, даже не похудела! От синяка следа не осталось, как и не было, рука перестала болеть, и ей это было приятно! Как будто после смерти Зигфрида не должно быть только плохо, плохо и плохо. И это золото… Получается, что она ещё и выиграла от его смерти. Разве это допустимо? Свободна и богата! И ещё радовалась этому, и в глаз за такое никто не даст! Она снова оказалась его недостойна, хуже прежнего…
Не находя места от отвращения к себе, Кримхильда раскромсала подушку, покрывало швырнула на пол и снова рухнула на постель, но тут же поднялась и отправилась в собор к могиле Зигфрида, надеясь, что там и умрёт на месте. Она долго стояла возле надгробия, молясь и обливаясь слезами, пока не пришлось-таки уйти домой.
Несколько дней Кримхильда ходила с самым подавленным видом, объясняя всем сочувствующим, что вид зигфридовых сокровищ с новой силой пробудил в ней скорбь, и думала, что ей теперь делать, чтобы не выходило так, будто со смертью Зигфрида ей хоть с какой-то стороны стало лучше. Она готова была возненавидеть братьев за то, что они надоумили её забрать сокровища, пока её не осенило: золото Зигфрида должно послужить ему. Разве через него не продолжится благотворное воздействие силы Зигфрида на мир? И она, вдова героя, обязана об этом позаботиться…
Эта мысль успокоила Кримхильду и заставила вновь заулыбаться.
***
- Я знаю, что вы готовы были принять сторону моего Зигфрида, - сказала Кримхильда стоявшим перед ней нескольким бургундам, - и поддержали бы его, если бы он не был безвременно сражён подлой рукой проклятого Хагена. Надеюсь, вы ещё не забыли Зигфрида и благодарно примете дары в помин души светлейшего героя.
Она открыла наполненный сундук. Бургунды смутились.
- Неужели вам этого мало, - с печальным укором произнесла она. - Хорошо, я велю принести ещё. Только не забывайте о величайшем герое, чья жестокая гибель осиротила всех нас…
Лицо её сделалось очень несчастным, и вояки наперебой воскликнули:
- Что вы, королева!
Она собственной рукой стала отсыпать золото в их щиты, приговаривая:
- Это золото - особенное. После того, как им владел Зигфрид, часть его силы сохранилась в нём. Я рада поделиться с каждым из вас долей его благодати, и да послужит она вам на пользу.
Бургунды от всей души поблагодарили её.
Затем к ней стали являться другие, прежде не замеченные в больших симпатиях к Зигфриду, и Кримхильда одарила их тоже, заверив, что они получают от неё часть силы и света лучезарного Зигфрида.
Настало время Кримхильде переселяться в собственный дом. В первый же день она задержала по дороге из собора нескольких горожан. Для них было приготовлено более скромное подношение, но мужики так и разинули рты, увидев блеск золота и драгоценностей.
- Король Зигфрид покинул нас, но сила его жива, - вещала Кримхильда. - Дадим же ей воспрянуть. Возьмите это золото, но не просто поминайте Зигфрида: взывайте о нём на улицах, взывайте на площадях!
- То есть как это взывать? - испортил всю торжественность туповатый детина-колбасник. - Стоять на площади и орать, что ли? Простите великодушно, госпожа, но нам работать надо.
- Вам так трудно? - разгневалась Кримхильда.
- А кто же будет печь хлеб? - ввязался пекарь.
- Вы думаете только о хлебе едином?
- Простите, благородная королева, но есть всем хочется.
Кримхильда еле сдерживала ярость. Вот глупое мужичьё, и ещё так с ней разговаривают! В Ксантене их немедленно бы выпороли… Скрепившись, она произнесла с пафосом:
- Вспомните, как Зигфрид ехал по улицам и осыпал вас золотом. Вы работаете в поте лица своего, а он мог избавить вас от этого! Он ушёл, но оставил много золота. Поможем же установиться счастливому царству Зигфрида!
Ей поднесли ещё ларчик, и горожане сломались, с благодарностью разобрав всё.
Вскоре, проезжая с братьями по городу, Гунтер заметил на площади группу людей, держащих в руках грубо намалёванное изображение воина, пронзающего дракона, и хором надрывающихся:
- Зииигфриииид всегда с тобооой! Зииигфрииид всегда живооой!
Вокруг теснились в большом количестве женщины; они воздевали руки, стенали и скорбно восклицали:
- Зигфрид, вернись! Зигфрид, спаси!
- Что за балаган? - поразился Гернот.
Рядом оказалось несколько детишек, весело повторяющих писклявыми голосами:
- Зиг-фрид! Зиг-фрид!
Королевская стража подалась вперёд; толпа отступила было, но не успели Гунтер с братьями проехать, как им в спину понеслась та же песня.
Только-только потрясённый Гунтер въехал в замок, как к нему срочно явился Ортвин и сообщил, что Кримхильда так щедро раздаёт золото его воинам, что при дворе уже пошли весьма сомнительные разговорчики; Гунтер оборвал его и велел прислать к нему Хагена.
- Можно нас всех поздравить, - мрачно съязвил Хаген.
- Ты смеешь издеваться? - прикрикнул на него Гунтер. - Скажи лучше, что теперь делать. Я думал, всё решилось наилучшим образом, а вместо этого…
- … вместо этого золото Зигфрида принесло нам кучу проблем, - произнёс Хаген. - Кримхильда попросту покупает наших людей - это раз. Она же баламутит горожан…
- Ты мог бы не перечислять? Я знаю это без тебя, - нервно оборвал его Гунтер. - Как нам остановить такую беду?
- Того вреда, что уже принесён, не отменить, но ещё не поздно предотвратить худшее. Достаточно, чтобы Кримхильда потеряла возможность швырять золотом.
- И как это сделать?
- Отобрать его у неё.
Гунтер вздрогнул и пробормотал:
- Как это… отобрать?
- Тогда прекратятся и хоры на улицах, и подозрительные разговоры по коридорам, - спокойно заявил Хаген.
Гунтер потёр лоб.
- Но… нет, я не могу этого сделать! Она хозяйка клада, она вольна распоряжаться им…
- Вот и распоряжается, подрывая наше королевство.
- Но зачем? Во имя Зигфрида? Мертвеца всё равно на трон не посадишь…
- Да мертвецу-то ни холодно, ни жарко, - отрезал Хаген. - Иное дело его вдовушка.
Гунтер всё более поражался.
- А мы-то удивлялись, как легко она отказалась от регентства. Конечно, зачем ей один Ксантен, когда… О Господи!
- Я не уверен, что она сейчас думает о регентстве, - сказал Хаген. - А вот те, кто берёт от неё золото, могут иметь свои планы. Как и те, кто с такой лёгкостью расстался с собственной казной.
- Нет, это невозможно вынести! - вскричал Гунтер. - Всё рушится… Неужто это золото и впрямь волшебное и Зигфрид продолжает действовать через него?
- Скорее уж через неё, - бросил Хаген. - Мой король, над нами нависла страшная опасность. У нас один выход - отобрать у Кримхильды золото.
- Но я не могу, - сказал Гунтер обречённо. - Получится, что я лишу сестру её законного наследства…
- Вам по душе сложившаяся ситуация?
- Да ни в коей мере! Но я не знаю, как быть. Она действует как наш враг, но она моя сестра, я не смогу снова причинить ей горе…
- Вам не придётся ничего делать.
Гунтер посмотрел на него с удивлением.
- Виноват буду я один, - спокойно сказал Хаген.
Гунтер несколько мгновений всматривался в его лицо, убеждаясь, что так оно и будет. Он быстро удалился и вернулся с запасным ключом от сокровищницы.
- Выбери день, когда меня и братьев не будет в городе, - сказал Гунтер, вручая ключ Хагену. - Клад постарайся хорошо спрятать. Обещай, что расскажешь нам троим, где ты его скрыл.
- Обещаю.
- И что никому не выдашь, где скрыты сокровища.
- Обещаю, мой король.
- Я полагаюсь на тебя.
Хаген спрятал руку с ключом под плащ. Гунтер отпустил его, и от сердца немного отлегло.
Ещё два дня Гунтер сомневался, верное ли решение он принял, но на третий день объявил, что поедет с братьями в северную марку по срочным делам. Когда они ехали через город, возбуждённой толпы явно стало больше.
- Зигфрид, помоги! - завывали женщины.
- У-бий-цы! - скандировали несколько мужиков вслед Гунтеру, Герноту и Гизельхеру, выведя из себя даже последнего.
- Как они смеют?! И мы терпим?
- Это лихорадка такая, - произнёс спокойно Гернот. - Развивается под действием зигфридова золота. Ничего, проходит быстро и бесследно.
Гунтер с удивлением воззрился на Гернота и подумал, что тот, очевидно, всё хорошо знает.
Не успели они выехать, как хор фальшиво затянул:
- Светлеееейший в мире герооооой…
***
Телеги, гружёные зигфридовыми сокровищами, уже несколько дней продолжали свой путь. Сверху они были прикрыты соломой - довольно неуклюжая маскировка, но Хаген не стал возражать. Он и его люди, сопровождающие груз, были одеты как простые горожане скорее удобства ради, но оружие при них было.
Наконец Хаген велел остановиться.
- Стерегите нашу поклажу, - распорядился он, садясь на самую большую телегу, на которой вдобавок громоздилась лодка.
- Не нужна ли помощь? - спросили у него.
- Один справлюсь, - ответил он, стегнул коней - телегу тащили сразу три, так она была нагружена - и постепенно исчез из поля зрения своих людей.
Хаген отъехал довольно далеко, сместившись при этом к Рейну. Остановившись, он удовлетворённо осмотрел местность - видимо, хорошо ему знакомую, - распряг коней, спустил лодку к берегу и стал складывать в неё тюки и ларцы. Из одного мешка вываливалась какая-то белая тряпка, показавшаяся Хагену знакомой; он вытащил её, развернул и узнал плащ Зигфрида, белый, расшитый золотыми узорами, с кровавой дыркой там, где копьё пронзило крестик.
Хаген вспомнил, что слышал об этом плаще от Кримхильды, и набросил его на себя. Невидимым он от этого не стал, но только подумав, что надо ещё произнести «мрак и туман», он ощутил, что у него будто помутилось в голове, мышцы сильно напряглись, в кулаках появился зуд. Он подскочил к ближайшему дереву и одним толчком повалил его.
С возгласом отвращения Хаген сдёрнул с себя волшебный плащ, быстро наломал веток и развёл костёр. Вот при помощи чего Зигфрид смог заломать Брюнхильду, - подумал он, в бешенстве скомкав плащ и швырнув его в огонь. Плащ легко вспыхнул и тут же исчез, оставив облачко тошнотно-вонючего дыма. Хаген затоптал костёр и, загрузив лодку до краёв, отплыл от берега.
Уже начинало темнеть, но луна обещала быть полной. Хаген остановил лодку посередине течения и начал вытряхивать сокровища в воду.
Среди богатств Зигфрида обнаружилось много чего. Были римские солиды, в таком количестве, что Хаген подумал, не нашёл ли Зигфрид припрятанный римский клад и, может, даже не один. Были кольца, браслеты, дорогие пояса, застёжки, ожерелья; Хаген узнавал то римскую работу, то северную, то гуннскую, то вовсе ромейскую или восточную, и догадывался, что не один богатый купец подвернулся Зигфриду под руку. Было много языческих амулетов, сделанных в виде полукреста - молота бога-громовника, которого в Бургундии некогда звали Донаром, а на севере зовут Тором; должно быть, предполагал Хаген, Зигфрид хорошо прошёлся по языческим капищам, которых много было в северных странах. Но затем пошли и дорогие христианские кресты, кадила, украшенные каменьями и золотыми буквицами оклады для Библий, и Хаген подумал, не налетел ли Зигфрид заодно на какой-нибудь богатый монастырь. Папский жезл и вовсе удивил Хагена. Повертев его в руках, он усмехнулся про себя, не про него ли Зигфрид рассказал Кримхильде как про волшебную палочку, дающую власть над миром, и отправил в воду вслед всему остальному.
Была уже ночь. Течение немного отнесло лодку, что Хаген счёл только благом - не будет сокровище лежать одной кучей. Он порядком устал, но оставался только один сундук. Открыв его, Хаген заметил кубки необычной формы; достав один и присмотревшись, он при лунном свете смог различить на нём надпись, сделанную причудливыми буквами.
Его руки задрожали. Переменившись в лице, он быстро вытащил из ларца странной формы подсвечник, ещё кубки, небольшие ларчики с изображениями и надписями. Достав последней какую-то коробочку, он выронил её и сел, закрыв лицо руками.
Ему потребовалось время, чтобы полностью овладеть собой. Стиснув зубы, он покидал все предметы за борт, пригрёб к берегу, лёг там и не поднимался до утра.
На следующий день он вернулся к своим людям. Они вновь предложили ему свою помощь, но он отказался и увёл следующую телегу. Дело пошло быстрее; к вечеру он приехал за новой, и через день всё было кончено. Телеги поехали назад. Хаген, полностью вымотавшийся, спал на одной из них, подстелив себе соломы.
***
Гунтер с братьями вернулся в Вормс. В замке на него, как обезумевшая, налетела Кримхильда.
- Брат! - задыхалась она. - Моё золото! Разорили! Средь бела дня!
Она в голос разрыдалась.
- Объясни нам, что случилось, - Гунтер старался выглядеть спокойным.
Кримхильда вцепилась ему в грудь.
- Это всё Хаген! Он со своими людьми забрал и увёз все мои сокровища… Он отбирает у меня последнюю частичку моего Зигфрида! - она застонала и откинула голову.
- Мы с этим разберёмся, - заявил Гернот.
- Как он смел! - вскипел Гизельхер. - Притеснять мою бедную сестру… Если бы не все его заслуги перед нами, я бы его убил!
- Правда убил бы, да? - детским голоском пропищала Кримхильда, косо улыбнувшись с разъехавшимися глазами.
- Успокойся, Кримхильда, - сказал Гунтер. - Отправляйся к себе и приведи себя в порядок. Хагена срочно ко мне, - велел он прислуге.
Гернот и Гизельхер увели Кримхильду. Гунтер, вздохнув с облегчением, ушёл в свой кабинет.
Возле входа в свой дом Кримхильда встретила горожан, пришедших за новой порцией золота. Они приходили уже несколько дней, но дать им было нечего.
- Что вы ходите? - закричала она. - Подите прочь! Нет золота! Нет!
Булочник вздохнул и, хлопнув по плечу колбасника, сказал ему:
- Пошли-ка, Фриц, работать - дармовщинка кончилась.
- То есть как… утопил? - Гунтер смотрел на Хагена, вытаращив глаза и подбираясь к креслу, чтобы было куда упасть. - Как же его достать оттуда?
- Полагаю, что никак. Но если найдутся желающие поползать по рейнскому дну….
- Ты смеёшься надо мной, что ли? - Гунтер сел и перевёл дух. - Речь шла о том, чтобы его спрятать. Спрятать, понимаешь?
- Я и спрятал, мой король. Так, что никто не найдёт.
- Да ты не только Кримхильду - ты нас ограбил! - Гунтер снова встал. Его вид выражал полное отчаяние. - Мы тоже не сможем воспользоваться этим золотом…
- Разве у нас проблемы с казной?
- Нет, но… разве оно было бы лишним? - Гунтер быстро заходил по комнате. - Ты… ты меня просто… ошарашил. Я надеялся, что ты придумаешь для этого золота тысячу применений, а ты….
Гунтер снова бухнулся в кресло.
- Этими сокровищами, - жёстко заговорил Хаген, - не должен воспользоваться никто.
- Ты же не веришь, что золото волшебное, - угрюмо бросил Гунтер.
- Но множество людей верят в него, и мы видели, что способна сделать эта вера. Легенда о силе Зигфрида, что продолжает жить в нём, не исчезнет так быстро, но само оно уже не сможет никому ничем повредить.
Гунтер поднял на Хагена самый унылый взгляд.
- Ты потерял не только стыд, но и разум. Неужели ты совсем ничего не оставил?
- Ничего.
Гунтер чуть не застонал.
- Я как-нибудь могу показать вам то место, где я всё затопил, - произнёс Хаген.
- А толку-то? Всё ко дну пошло… у меня были свои планы…
- Мой король, - Хаген приблизился и заговорил глуше, - среди сокровищ были и священные предметы, в том числе такие, которые священны для меня. Но я бросил в Рейн и их тоже. Там они под самой надёжной защитой от любых грязных лап и не послужат ничьим дурным интересам. Достаточно уже того, что всё это побывало в руках Зигфрида…
- Хаген, - тяжёлым голосом произнёс Гунтер, - признайся честно - ты заранее это задумал?
- Я знал, где буду прятать сокровища.
- И не сказал мне, зная, что я жду от тебя совсем не того?
- Мы не обсуждали подробности, мой король.
- Да ты же меня обманул! - выкрикнул Гунтер.
- Я поступил так, как счёл нужным. Но вы бы не согласились, если бы я открыл всё сразу.
Гунтер побагровел от такой дерзости. Хаген стоял перед ним без тени смущения, чуть приподняв голову, глаз уверенно блестел. Это окончательно вывело Гунтера из себя.
- Ты… Нечистый потомок проклятого рода, ненавидимого всем миром…, - процедил он в гневе. - Ты переполнил чашу моего терпения. Верно мне говорили про дурную кровь. Больше не желаю тебя видеть!
- Что меня ждёт? - Хаген спросил так спокойно, что Гунтер содрогнулся.
- Бургундия многим тебе обязана, а я жизнью, - уже сдержанней произнёс король. - Головы не лишишься, тем более что для этого…, - Гунтер махнул рукой, обрывая себя. - Отделаешься изгнанием. До рассвета ты должен будешь покинуть Вормс.
- Хорошо, - Хаген чуть поклонился. Казалось, он ничуть не опечален, как и не обрадован такой участью, будто ему было всё равно, что с ним будет за содеянное.
Гунтер ощутил себя ещё более оскорблённым и велел ему явиться в зал.
Там при всех были оглашены обвинение и приговор Хагену, который спокойно выслушал всё, преклонив одно колено, но не опустив головы. Присутствовала и Кримхильда, замершая в страдальческой позе, точно подражая изображениям скорбящей Марии; Гунтер пригласил её, чтобы дать ей какое-никакое удовлетворение, но ушла она всё равно в слезах.
Хаген отпустил своих людей, находящихся в городе, велев им ждать его на расстоянии за стеной; на это их пришлось уговаривать. Затем он пошёл к покоям Брюнхильды. Ортруна сказала ему, что госпожа не хочет его видеть.
- Можно было ожидать…, - процедил Хаген. - Тогда сама возьми и отдай ей это, - он протянул Ортруне серебряный пояс и кольцо.
У Ортруны расширились глаза, она юркнула назад в комнату, а выйдя, сообщила, что Брюнхильда готова его принять.
- Не обижайся, что поначалу я отказала тебе, - произнесла королева, сидя в кресле. - Мне сейчас приятно одиночество. Ты же, как я опасалась, будешь просить меня о милости.
- Вы низко думаете обо мне, госпожа, - Хаген ответил так, что было слышно - он задет.
- Прости, - она мягко улыбнулась ему и жестом велела Ортруне поставить стул для него.- Мне с некоторых пор трудно верить в людей.
- Вы давно не показываетесь, моя королева. Знаете, какие слухи это вызывает?
- Что меня мучит совесть из-за Зигфрида? - усмехнулась она. - Я даже знаю, кто источник таких слухов. Делать мне больше нечего, как мучиться совестью из-за смерти моего обманщика и насильника… Но ты пришёл ко мне по другому вопросу, Хаген. Вижу, Кримхильда не желает больше носить подарки Зигфрида?
- Эти вещи принадлежат вам, госпожа.
Он положил кольцо и пояс перед ней. Брюнхильда задумчиво смотрела на них.
- Это кольцо, - медленно произнесла она, - подарил мне Зигфрид, когда принёс свою ничего не значащую клятву. Выбрось его куда-нибудь. Лучше всего в болото.
- А пояс? - спросил Хаген, забирая кольцо. - Его нельзя выкидывать.
- Я так опозорена, что больше не могу его носить, - приглушённо сказала Брюнхильда. - Забери себе, можешь подарить своей невесте, когда снова задумаешь жениться.
Лицо Хагена вспыхнуло и тут же потускнело.
- Больше не задумаю, госпожа.
Брюнхильда смерила его внимательным взглядом.
- Ты так сильно любил её или просто не хочешь?
- Просто не хочу.
Она удовлетворённо кивнула, точно понимая, что другого ответа быть не могло.
- Тогда я не знаю, что делать с поясом. Я подарила бы его матери твоих детей…
- Моя королева, - прервал её Хаген. - Оставьте пояс у себя. Не хотите носить, так хотя бы сохраните его. Потом, может быть, вы подарите его той женщине, которую сочтёте достойной.
- Это лучшее решение, - согласилась она. - Ортруна, убери пояс.
Ортруна скрылась в углу, намеренно даже не глядя на господ. Брюнхильда подняла на Хагена печальный взгляд.
- Ты отправляешься в изгнание.
- Да, госпожа.
- Гунтер решил угодить своей сестре…
- Нет, на этот раз я разгневал его по-настоящему.
Она горько усмехнулась.
- Разумеется, ты же опять не дал королевству рухнуть.
Хаген промолчал.
- За эти дни я много всего передумала.., - Брюнхильда оперлась на подлокотник. - В том числе и о тебе. Пыталась понять, выгадаешь ли ты что-нибудь от своих действий. А оказалось, что ничего, - она вздохнула. - Значит, это было настолько важно для тебя?
- Да, моя королева.
- Мне известны две причины, по которым ты убил Зигфрида. Была ли ещё и третья?
- Была, - сказал Хаген после паузы. - Но она появилась после того, как решение было уже принято, так что может не считаться. Хотя её одной хватило бы.
- Ты отомстил за кровь своих.
- Да.
Хаген чуть склонил голову, точно не желая, чтобы Брюнхильда видела сейчас его лицо.
- Иногда даже в самой неправдоподобной сказке может оказаться зерно правды, - глухо произнёс он. - Я не поверил. И протянул семь лет… Всё случилось слишком поздно.
- Я тоже опоздала, - тихо и печально сказала Брюнхильда. - Мы слишком всё запустили. Видимо, мы должны были испить свой позор сполна.
- Не терзайтесь больше, моя королева, - он снова поднял на неё взгляд.
- Я не терзаюсь. Но жизнь моя разрушена.
- Вы отомщены.
- Верно. Но прошлое не отменить, - почти прошептала она. - Не смотри на меня так, Хаген, я говорила, что ненавижу жалость!
- Эти дни вы обдумывали прошлое. Пора возвращаться к настоящему.
- Где я остаюсь женой Гунтера, где я бесплодна…
- … и где вы - королева Бургундии, госпожа моя.
- Да, - Брюнхильда через силу улыбнулась, - и останусь таковой, как бы ни смотрели на это некоторые несчастные вдовушки… Но ты, Хаген?
- Я хочу попрощаться с вами.
Он встал. Брюнхильда подошла к нему, будто для обычного учтивого поцелуя, но вдруг обхватила его и положила голову ему на плечо. Хаген обнял её и прижался лицом к её затылку.
- Может быть, я вернусь, - тихо сказал он. - Если же нет… Я достаточно сделал для этого королевства, но я буду уверен, что оставил здесь настоящую королеву.
- Я буду ждать тебя, - она отстранилась от него. - Ты здесь ещё нужен. Возвращайся, Хаген.
Он поклонился и вышел. Брюнхильда снова села в кресло, задумавшись, и взгляд её был полон тоски.
***
Если бы кто-нибудь застал изгнанника в черте города после рассвета, то имел бы право убить его. Данкварт и Фолькер, опасаясь, что кто-нибудь и до рассвета может подсуетиться, выехали за ворота вместе с Хагеном.
- Зря боялись, никого здесь нет, - сказал им Хаген. - Возвращайтесь назад.
Они спрыгнули с коней, чтоб обняться на прощание. Вновь забравшись в седло, Данкварт заявил:
- Я к тебе всё равно как-нибудь заеду. Изгнанник - не изгнанник, а чисто по-родственному… Надеюсь, долго твоя опала длиться не будет.
- Это не от меня зависит, - улыбнулся ему Хаген и обернулся к Фолькеру. - Ты слишком загрустил, друг. Странно видеть тебя таким.
- Ты отправляешься в изгнание, а я остаюсь при дворе, развлекать всех весёлыми песнями, - произнёс шпильман с тоской в голосе. - В тягость мне это, Хаген. Я бы охотнее ушёл вслед за тобой. Ведь где ты, там и я. Так будет всегда.
- Мне достаточно, если ты помнишь обо мне.
Они пожали друг другу руки.
- Мне пора.
Хаген поскакал прочь. Данкварт и Фолькер вернулись в город; шпильман был задумчив - в голове у него складывалась прощальная песня.
Хаген нагнал своих людей, и вместе они неспешно двинулись прочь. Путь был долгим, они не торопились. Хаген был малоразговорчив, но и не особо мрачен, и лишь иногда полностью погружался в себя. Когда на пути попалось болото, он, по воле Брюнхильды, выкинул туда кольцо Зигфрида.
Чем ближе был Тронег, тем светлее делался взгляд Хагена. Наконец он прибыл, и слуги учтиво встретили его у входа. Хаген дотронулся до дверного косяка и задержался, ощутив именно в этот момент, что он не просто устал, но полностью опустошён. В то же время он был дома.
Хаген велел приготовить ему ванну, обед и постель. Управляющего он в первую очередь спросил, нет ли срочных дел.
- Если нет, то обсудим мои дела завтра, - сказал он. - Сегодня я хочу отдохнуть.
После обеда он отправился в спальню. На стене висел гобелен, сотканный ещё его женой; Хаген не хотел его снимать, так как он был приятен для его глаза. Там были вышиты львы, грифоны, виноградные лозы и изящные надписи. Ложась в постель, Хаген вдруг ощутил, как сейчас ему недостаёт её самой, Рейны…
Он спал до вечера, а потемну поднялся на башню. Слуги, знавшие своего хозяина, не удивлялись его странностям. Он стоял, вдыхая прохладный ночной воздух, смотрел в тёмное небо и отпускал свои мысли свободно блуждать по тропам разных времён, будто в поисках какой-то давно разорвавшейся связи.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/25/1036